Григорий Неделько - Неомифы (сборник)
И всё произошло.
На завтрак у них была яичница глазунья. Пока Кайла молча ела, отрезая вилкой маленькие кусочки, Эрик говорил:
– Сделаем так: мы вместе пойдём на работу. Даже если «Интертрейд» имеет какое-то отношение к ограблению твоей квартиры и смерти Джейми, мы не должны показывать, будто что-то подозреваем. Но при этом нам следует вести себя осторожно. Если тебя попросят сходить по какому-нибудь поручению, немедленно позвони мне – я буду тебя сопровождать. Мы должны держаться вместе, мы не имеем права потерять друг друга, как…
– …Джейми, – закончила Кайла.
– Главное – верь, мы найдём выход. Я не хочу зря тебя обнадёживать, но ночью я не мог сомкнуть глаз и думал над сложившейся ситуацией. У меня есть план. Надеюсь, всё получится.
– Мне так стыдно, что я спала себе мирно, в то время как ты придумывал план по спасению нас обоих.
– Глупышка… тебе надо было выспаться, ты очень многое пережила.
– А ты знаешь… знаешь, что несколько знакомых Джейми, работавших в «Интертрейде», тоже умерли? И везде – несчастные случаи и самоубийства: один прыгнул с крыши дома, другого задавил поезд… Джейми рассказывал мне. – Кайла замолчала.
Эрик встал, подошёл к девушке и погладил её по голове.
– Что бы здесь ни творилось, мы в этом разберёмся. И мы оба останемся живы. Ты слышишь? Всё будет хорошо. Слышишь, Кайла?
Она кивнула. А он рассказал ей свой план. Ему не хватало информации, но Кайла работала в «Интертрейде» дольше него и знала кое-какие вещи, о которых ей, скорее всего, знать не следовало. В частности, ей было известно, где находится пункт, откуда управляют камерами слежения, и однажды краем уха она услышала о подвальном этаже, ходить на который строжайше запрещено, под угрозой увольнения. Одна девушка тайком проникла туда и увидела внушительных размеров дверь и постового, охранявшего её. Через несколько дней эта девушка умерла – очередное самоубийство…
Перед тем как в последний раз отправиться на работу, они хотели оставить записки, в которых бы рассказывалось обо всём, что они узнали, но потом отказались от этой идеи: таким поступком можно как помочь людям, так и навредить им. Эрику и Кайле не было до конца известно, что происходит в здании «Интертрейда», и они не могли ставить под удар жизни ещё большего количества людей.
Родным и друзьям они решили ничего не рассказывать: те или не поверят им, или станут отговаривать. И то, и другое могло вызвать большие осложнения, которые были им совсем не нужны. Лишь одному своему общему знакомому, надёжному человеку, они сказали, что их ждёт некое опасное и важное мероприятие. Они просили его молчать и раскрыть секрет только в том случае, если они неожиданно пропадут, исчезнут. Пусть тогда всем близким людям станет ясно, что это был их осознанный выбор, что они никого не винят в случившемся. А если всё пройдёт хорошо, то они дадут о себе знать, как только выдастся возможность. Знакомый мало что понял, но помочь согласился…
– Жаль, что сегодня не Рождество, – неожиданно сказала Кайла.
– Почему? – удивился Эрик.
– На Рождество происходят чудеса, а чудо бы нам сейчас совсем не помешало…
…Эрик ещё никогда не чувствовал такую тяжесть на сердце, как сегодня. Надо было работать, хотя бы для виду, но дело совершенно не спорилось, мысли не просто мешали Эрику – они захватили его в плен и отпускать не собирались. Кое-как молодой человек доделал и отправил несколько отчётов. Он очень надеялся, что надзиратели – или кто там следит за успехами работников? – не обратят внимания на такое резкое падение его работоспособности. Впрочем, если сегодня всё закончится, это уже будет неважно. Всё будет неважно.
Один раз Эрик позвонил Кайле, чтобы узнать, как у неё дела. Девушка шёпотом ответила, что нормально; она ещё чувствует слабость, но ей уже гораздо лучше, она старается работать, не отвлекаясь на произошедшие события, хоть это и получается с каждой минутой всё сложнее. Эрик сказал, что она держится молодцом, и повторил, что всё будет хорошо…
Настало время обеда. Перед тем как выйти из офиса, Эрик набрал Кайле, и они договорились встретиться.
На сей раз еда в столовой не показалась им вкусной; ужасной они её тоже не сочли – они вообще не почувствовали её вкуса. Они смотрели друг на друга и автоматически цепляли столовыми приборами то, что лежало у них в тарелках. Это молчание ещё сильнее сплотило их, и если были какие-то сомнения в том, что план Эрика нужно претворить в жизнь, то они окончательно рассеялись. Под конец трапезы Эрик вдруг рассказал анекдот, и он показался Кайле таким смешным, что она даже выронила вилку. Девушка громко хихикала, прикрыв рот ладонью. На них стали оглядываться.
– Наверное, зря я решил разрядить атмосферу, – прошептал Эрик.
– Да уж, – сказала Кайла и состроила такую недовольную мину, что теперь настала очередь Эрика смеяться.
– Дорогая, пойдём отсюда, пока мы совсем не спалились.
– Пошли, дорогой.
Эта забавная ситуация немного подняла им настроение, однако не изменила того факта, что следующие пять часов стали самыми длинными в их жизни…
…Когда эта тягучая неизвестность наконец закончилась, Эрик не спеша выключил компьютер, снял со спинки стула пиджак, надел его и поднялся на девятый этаж – здесь работала Кайла. Дверь № 97 была закрыта. Эрик прислонился к стене и стал ждать условного сигнала.
Прошло минут двадцать – двадцать пять, прежде чем дверь распахнулась и в коридор, оживлённо разговаривая, вышло несколько женщин. Они струйкой перетекли в лифт и скрылись в его чреве. Как только лифт начал спускаться, раздался звонок. Эрик достал сотовый и нажал «Сброс»; потом подошёл к 97-й двери, приоткрыл её и заглянул в офис. Кайла махала ему рукой из-за своего рабочего стола.
– Извини, Эрик, сегодня девчонки много болтали и никак не хотели расходиться.
– Нестрашно. Теперь нам надо ещё часик посидеть в гардеробе, пока не уйдут все, кроме охранников.
Гардероб – внушительный и белый – стоял в другом конце офиса. Они открыли дверцы и забрались внутрь. Темнота обступила их. Они словно бы чувствовали запахи одежды, которая висела здесь раньше, и шаги в офисе, и чем дальше текло время, тем сложнее было отделить правду от вымысла. Вот Кайле почудился громкий треск, а потом она услышала хлопок, вздрогнула и прижалась к Эрику. Эрик шептал ей слова успокоения, хотя сам то и дело прислушивался: не скрипнет ли дверь, не приблизится ли кто-нибудь кошачьей походкой к гардеробу. Может быть, прямо сейчас дверцы распахнутся, и два безоружных «диверсанта» окажутся один на один с охраной, увешанной дубинками и пушками.
Предыдущие пять часов показались молодым людям пятью минутами по сравнению с часом, проведённым в гардеробе. Время не просто ползло – улитка двигается быстрее, а в некоторые моменты даже точка, навечно застывшая на листе бумаги, обгоняла это недоразумение, состоящее из секунд и минут. Говорят, время не обратить вспять, но если ждать достаточно долго запертым в тёмном гардеробе внутри странного здания, где происходит нечто страшное и непонятное, тебе начнёт казаться, что всё совсем не так.
Тишина обострила слух Кайлы и Эрика до предела, и когда в помещении выключили свет, им показалось, что взорвалась бомба. Никогда ещё Кайла не пребывала в таком сильном нервном напряжении, и оно передавалось Эрику.
«Спокойно, – говорил тот, – спокойно. Это всего лишь твои эмоции. Любые эмоции можно обуздать – воспользуйся силой разума».
Кайла тоже старалась изо всех сил, но подспорьем ей в большей степени служила не рациональность, а интуиция. Внутренний голос подсказывал, что в данную минуту бояться нечего, что надо беречь нервы и силы.
– Ещё пять-десять минут, – шепнул Эрик. – Надо убедиться, что сюда никто не зайдёт.
И ещё пять-десять бесконечностей они простояли в неосязаемом тёмном бархате, прижавшись друг к другу. А потом Эрик открыл дверцу и выглянул наружу. Он не заметил в полумраке ни единого движения. Вслед за ним из гардероба выбралась Кайла. Они подошли к двери в офис; Эрик нажал на ручку, и дверь открылась. Они вышли в коридор.
План был прост, и заключался он в следующем: выяснить, что происходит в здании «Интертрейда», и попытаться извлечь из этого выгоду. В случае Эрика и Кайлы под «выгодой» понималось, как минимум, спасение жизни.
– Дальше делаем, как условились: ты отвлекаешь охранника, а я знакомлю его с каменной статуэткой. Ты забрала её со своего стола?
– Да. – Она передала ему каменную фигурку женщины, прикрывающейся большим листком неизвестного происхождения. – Эрик, а что если нас заметили, ещё когда мы были в офисе?
– Тогда бы они пришли за нами, а они не пришли. Пока нам везёт – воспользуемся этим.
Эрик прикинул, как много в этом везения. Имеет значение ведь и то, что экранов с изображениями коридоров, офисов и туалетов – десятки, если не сотни, а в комнате слежения находится всего один охранник. Он легко мог проглядеть, как два человека забираются в гардероб, а потом выходят из офиса под покровом полумрака. А если он или другие охранники заметят их в коридоре, то могут подумать, что у двух людей ещё остались тут дела. Чтобы не нажить себе неприятностей, охрана не станет вмешиваться в дела работников здания. Да, слишком много условного наклонения, но в их ситуации невозможно было просчитать всё; к тому же им надо действовать, в противном случае их может ждать судьба Джейми, Сьюзи и всех остальных. У них не было времени на раздумья.
