Филип Дик - Стигматы Палмера Элдрича (сборник)
— Чем определяется время пребывания здесь? — спросил Лео.
— Нашим желанием. Не величиной дозы. Мы можем вернуться в любой момент. Таким образом, количество наркотика остается…
— Это не правда. Я уже давно хочу выбраться отсюда.
— Но это не ты, — сказал Элдрич, — создал эту…, среду. Это сделал я, и она принадлежит мне. Я создал глюков, этот ландшафт… — Он сделал жест тростью. — Все, что ты здесь видишь, включая твое тело.
— Мое тело?
Лео пригляделся к себе. Это, несомненно, было его старое, знакомое тело, известное ему до самых интимных подробностей. Его, не Элдрича.
— Я пожелал, чтобы ты появился здесь точно таким же, какой ты есть в своей Вселенной, — объяснил Элдрич. — Видишь ли, именно это убедило Хепберн–Гилберта, а он буддист. Переселение души в любое тело, какое ты себе выберешь или какое будет тебе выбрано — как в данном случае.
— Так вот почему ООН проглотила эту наживку, — сказал Лео. Это объясняло очень многое.
— С помощью Чуинг–Зет человек может проживать жизнь за жизнью, быть насекомым, учителем физики, ястребом, простейшим, моллюском, уличной девкой из Парижа 1904 года или…
— Глюком, — сказал Лео. — Кто здесь из нас глюк?
— Я же тебе сказал: я создал его из части самого себя. Ты тоже мог бы что–нибудь создать. Ну, давай — передай фрагмент собственного «я». Он сам примет материальную форму. То, что ты ему даешь, — это логос. Запомнил?
— Запомнил, — ответил Лео.
Он сосредоточился, и вскоре неподалеку материализовалась сложная конструкция из проволоки и решеток.
— Что это, черт побери? — спросил Элдрич.
— Ловушка для глюков.
Элдрич откинул голову назад и рассмеялся.
— Очень хорошо. Только, пожалуйста, не делай ловушек для Палмера Элдрича. Я еще не все тебе сказал.
Вместе с Лео он смотрел, как глюк, подозрительно принюхиваясь, приближается к ловушке. Глюк вошел внутрь, и ловушка с громким треском захлопнулась. Глюк был схвачен и уничтожен. Короткое шипение, маленькое облачко дыма, и он исчез.
Воздух перед Лео задрожал, и в сиянии появилась книга в черном переплете, которую он взял в руки, перелистал и с удовлетворением положил на колени.
— Что это? — спросил Элдрич.
— Библия короля Якова. Я думаю, она может меня защитить.
— Не здесь, — сказал Элдрич. — Это мое королевство. Он сделал жест рукой, и Библия исчезла.
— Однако ты можешь владеть своим собственным королевством и заполнить его Библиями. Каждый это сможет. Как только мы развернем свое дело. Мы будем, конечно, делать наборы, но это позже, когда мы начнем нашу деятельность на Земле. Впрочем, это лишь формальность, ритуал, облегчающий перемещение. Кэн–Ди и Чуинг–Зет будут поступать на рынок на равных условиях и свободно конкурировать друг с другом. Мы не будем говорить, что Чуинг–Зет обладает какими–то свойствами, которых не имеет Кэн–Ди. Мы не хотим отпугнуть людей; мы не хотим также затрагивать чьих–либо религиозных чувств. Впрочем, попробовав несколько раз, они убедятся в двух вещах: в отсутствии течения времени и что, наверно, еще более существенно, в том, что это не галлюцинация и они действительно переносятся в другую Вселенную.
— Многие испытывают это и после Кэн–Ди, — заметил Лео. — Они действительно верят, что переносятся на Землю.
— Фанатики, — с отвращением сказал Элдрич. — Это обычная иллюзия, поскольку не существует ни Подружки Пэт, ни Уолта Эссекса, а их воображаемый мир ограничивается артефактами, из которых состоит набор. Они не могут пользоваться машиной для мытья посуды, если ее миниатюрная копия не была предварительно установлена в модели кухни. А человек, который не участвует в сеансе, а только наблюдает, — видит, что обе куклы никуда не перемещаются. Никто в них не перевоплощается. Можно доказать…
— Однако тебе не так–то просто будет переубедить этих людей, — сказал Лео. — Они останутся верны Кэн–Ди. Собственно говоря, нет никого, кто был бы недоволен набором Подружки Пэт. Зачем им отказываться…
— Я объясню, — ответил Элдрич. — Каким бы чудесным ни было перевоплощение в Подружку Пэт и Уолта, в конце концов приходится возвращаться в барак. Ты представляешь себе это, Лео? Как–нибудь попробуй. Проснись в бараке на Ганимеде после двадцати–тридцати минут свободы. Этих ощущений ты никогда не забудешь.
— Гм…
— И есть еще кое–что — ты знаешь что. Когда этот короткий промежуток свободы кончается и колонист возвращается, он не в состоянии вести нормальную повседневную жизнь. Он полностью деморализован. Но если бы вместо Кэн–Ди он принял… — Он замолчал.
Лео не слушал, он был занят сотворением чего–то нового. В воздухе перед ним появилась лестница, ведущая к светящемуся облаку. Конец лестницы скрывался в сиянии.
— Куда она ведет? — сердито спросил Элдрич.
— В Нью–Йорк, — ответил Лео. — Я вернусь по ней в «Наборы П. П.». — Он встал и подошел к лестнице. — У меня такое впечатление, Элдрич, что с этим Чуинг–Зет что–то не в порядке.
Он начал подниматься по лестнице и вдруг вспомнил девочку Монику. Он подумал о том, будет ли ей хорошо здесь, в мире Палмера Элдрича.
— А что с девочкой? — Он остановился. Внизу виднелась маленькая фигурка Элдрича, все еще сидевшего на траве с тростью в руке. — Глюки ее не схватили?
— Этой маленькой девочкой был я, — ответил Элдрич. — Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Именно поэтому я утверждаю, что Чуинг–Зет означает настоящее перевоплощение, триумф над смертью.
Лео заморгал и сказал:
— Так вот почему она показалась мне знакомой… — Он замолчал и еще раз взглянул вниз.
Элдрич исчез. Вместо него на траве сидела маленькая Моника, держа в руке чемоданчик доктора Смайла. Теперь все было ясно.
Он говорил — она говорила, они говорили — правду.
Лео медленно стал спускаться по лестнице на траву.
— Я рада, что вы не уходите, мистер Булеро, — сказала Моника. — Очень приятно поговорить с человеком столь умным и столь эволюционировавшим, как вы. — Она похлопала по стоявшему рядом с ней чемоданчику:
— Я вернулась и забрала его. Он до смерти боится глюков. Я вижу, вы придумали кое–что, чтобы с ними расправиться, — она кивнула в сторону его ловушки для глюков, ожидавшей новую жертву. — Это очень изобретательно. Мне это не пришло в голову. Я просто убегала от них. Инстинктивная паническая реакция.
— Ты Палмер, правда? — спросил, поколебавшись, Лео. — Я имею в виду — там, внутри. Да?
— Возьмем, к примеру, средневековую доктрину формы и содержания, — мягко сказала Моника. — По форме я ребенок, но по содержанию, так же как в случае облатки и вина…
— Ладно, — сказал Лео. — Ты Элдрич, я тебе верю. Но тем не менее это место мне не нравится. Эти глюки…
— Не обвиняй в этом Чуинг–Зет, — сказала девочка. — Это моя вина. Это творение моего разума, а не лишайника. Разве каждая Вселенная должна быть красивой? Мне нравятся глюки; в них есть что–то притягательное.
— Допустим, я хотел бы создать свою собственную Вселенную, — сказал Лео. — Возможно, и во мне кроется какое–то зло, какая–то черта моей личности, о которой я ничего не знаю. В результате я сотворил бы нечто еще более отвратительное, чем ты.
С наборами Подружки Пэт дело по крайней мере ограничивалось тем, что было помещено в них заранее, как это отметил сам Элдрич. И поэтому они казались более безопасными.
— Чем бы оно ни было, его можно было бы ликвидировать, — безразличным тоном сказала девочка, — если бы тебя это не устраивало. А если устроит… — она пожала плечами, — тогда можешь оставить. Почему бы и нет? Кому это мешает? Ты один в своей… — Она внезапно замолчала, закрыв рот рукой.
— Один, — сказал Лео. — Ты хочешь сказать, что каждый переносится в свою Вселенную? Значит, это не так, как с наборами, когда каждый из группы принимающих Кэн–Ди переносится только в мир набора; мужчины становятся Уолтом, женщины — Подружкой Пэт. Однако это означает, что тебя здесь нет.
«Или, — подумал он, — что меня здесь нет. Однако в таком случае…»
Девочка внимательно смотрела на него, пытаясь оценить его реакцию.
— Мы не принимали Чуинг–Зет, — спокойно сказал Лео. — Все это результат гипноза. Полностью воображаемая псевдообстановка. Мы и шагу не сделали из исходной точки.
Мы так и находимся в твоих владениях на Луне. Чуинг–Зет не создает никакого нового мира, и ты это хорошо знаешь. Он не вызывает никакого перевоплощения. Это одна сплошная галлюцинация.
Девочка молчала, не отрывая глаз от Лео. Она смотрела на него, не мигая, холодными темными глазами.
— Ну, продолжай, Палмер, — сказал Лео. — Как на самом деле действует Чуинг–Зет?
— Я тебе говорил, — хриплым голосом ответила девочка.
— Это в еще меньшей степени реально, чем мир Подружки Пэт после приема нового наркотика. И остается еще открытым вопрос, что лучше — подлинность переживаний или сложность галлюцинаций. Думаю, что бесспорно первое.
