Дорога на Альдебаран (ЛП) - Чайковски Адриан
Ноги начинает жечь. Я ведь босиком. Как ни странно, космические ботинки, выданные нам NASA, не выдержали даже месяца походов по твердой поверхности в условиях меняющейся гравитации. Вот ноги и жжет, липкая смола на них буквально пузырится кислотными выделениями. Ну да, слизь растворит мои ноги, пока ее создатель будет есть мою голову. Именно так и происходит, когда вы выходите в космос, и я не могу понять, зачем меня вообще сюда понесло.
Жжение становится чувствительным. Я высекаю огонь, чтобы посмотреть, что там у меня на самом деле с ногами, и вижу, как эта липкая дрянь отступает от моих подошв, продолжая пузыриться, и я внезапно снова могу двигаться. Куда бы я не наступил, слизь просто сморщивается и сдает назад. Я потею. Мое тело потеет. Оно умнее меня и лучше знает, что когда делать. А слизи это не нравится. Похоже, Артефакт обучил мое тело защищаться без моего участия.
Я смотрю на брюхо с зубами, ползущее ко мне по потолку, и меня охватывает ярость. Съесть меня вознамерился, да? Думаешь, ты умный, раз отрастил столько ртов? Ну, ты выбрал не того землянина, гад! Я ныряю под слепо идущую голову твари, все время щелкая зажигалкой, чтобы не прикоснуться случайно к адскому пауку, и оказываюсь под блестящими нитями, больше похожими на канаты, свисающими из отвратительного тела.
Хваленая человеческая изобретательность все еще дрыхнет на рабочем месте. Сейчас мной движет чистая ярость. В единое чувство собралось всё, не только монстр, возжелавший меня сожрать, но многое другое: то, что я потерялся в этом богом забытом месте, то, что брожу здесь так долго, а еще этот проклятый царапающий звук, который даже сейчас скребется в моей голове, словно она стала теркой для сыра. Гравитация и давление, холод, темнота, голод и, в особенности, все эти монстры достали меня дальше некуда!
Бросок вперед. Хватаю сразу несколько свисающих сверху нитей и срываю эту дрянь с потолка, срываю, как плющ со стены, тяну вниз, оставляя на потолке след от мокрых присосок. Рву! Рву на части! Наступаю ногой на бьющуюся голову и начинаю драть кишки! Пускаю в ход руки, зубы, напрягаю спину, и топчу, крушу, рву. Забыл о ноже, забыл вообще о том, что такое инструменты. У меня есть мое тело и моя ярость!
Некоторое время спустя прихожу в себя. На мне живого места нет, все покрыто какой-то гадостью, которую язык не поворачивается назвать ихором. Я нашел путь к сердцу этой твари, отодрал полдюжины вонючих веревок, уходящих во тьму штрека, выпотрошил огромное раздутое тело – а это, скажу я вам, непростая задача. Весь паук состоит из кишок. Но я победил. Я дикарь. Я бью себя в грудь и реву, как животное.
Эхо моих воплей отражается от стен Склепа и немного смущает меня. Я же британец, в конце концов, и мне кажется, что эта вспышка как-то не укладывается в понятие этикета. Давай больше никогда не будем об этом вспоминать, Тото.
Уровень адреналина падает до более или менее социально пристойного уровня, а чертово царапанье все еще во мне. Я-то надеялся, что виной тому тварь, что он заманивал меня телепатически в мерзкую липкую ловушку. Ладно, будем считать, что пауку просто не повезло встрять между мной и тем, что на самом деле меня мучает. И все же я начинаю думать, что в Склепах стало немножко почище после того, как я разделался с этой дрянью, верно?
Я вытягиваю перед собой руки. Они выглядят куда более основательными, чем у Гэри Ренделла раньше, а Гэри был подтянутым парнем, поверьте мне. Ах да, Гэри – это я, конечно. Не стоит об этом забывать, хотя постоянно помнить не всегда получается.
Я – убийца монстров. Пусть они меня боятся во тьме, если у них хватит мозгов, чтобы бояться. Склепам меня не убить, так что теперь они стараются проникнуть в меня исподволь. Не самое лучшее политическое решение с их стороны, так что я намерен подать жалобу и самым серьезным образом предупредить любых моих недоброжелателей.
Вот с этим решением зверь, которым я стал, кое-как ковыляет туда, откуда явилась эта тварь, озираясь, как охотничья собака, на каждом перекрестке. Иногда скачки гравитации пригибают меня к полу. Иногда воздух становится ядовитым. Неизменны лишь холод и тьма, но теперь у меня есть цель. Кто-то попытался испортить мне настроение, и я собираюсь отплатить ему тем же, Тото, в этом ты можешь быть уверен.
Прошло немного времени, и впереди начало разгораться зелено-белое мерцающее свечение. Никогда такого не видел. Я думал о монстрах-телепатах, вообще о фауне Склепов; она развивалась вместе с бесчисленными путешественниками, пока не ухитрилась залезть в инопланетный череп, чтобы царапаться там. Нет, стоп, впереди что-то другое. Похоже, такой же бродяга, как и я. Или это и есть источник моих мучений? Накатывает волна гнева, словно я еще не исчерпал его запасы во время битвы с пауком. Нет, с этим надо бороться. В конце концов, я посол Земли. Я дружил с яйцелюдьми, ходил с Пирамидками и видел еще дюжину других разумных рас. Правда, мы не общались, но до сих пор я никого не убил, не считая тех, кто хотел убить меня.
Несдержанность – новая тревожная грань моей личности, и я подозреваю, что она намерена остаться со мной надолго. Делаю несколько глубоких вдохов и расслабляю мышцы, загоняя страсти туда, откуда они вылезли. Они покорно отступают, но недалеко, словно хищник, притаившийся за пределами света моего костра и тихо порыкивающий там в кустах. Ладно, и так сойдет. Пора надевать маску дружелюбия, следить за походкой и встретиться с соседями. Может, удастся одолжить у них газонокосилку, ну, такое устройство телепортации, способное доставить меня домой. Наверняка кто-нибудь во вселенной изобрел такую штуку. Правда, если бы она у них была, они бы здесь не сидели. Зачем им бродить между звездами пешком?
Итак, весь такой из себя спокойный и собранный, крадусь на цыпочках подбираюсь к ближайшему углу. Трупный свет становится меж тем все сильнее. Еще один поворот, и стены уходят ввысь, а свет образует на сводах какие-то невнятные тени, но одна из них движется.
Понятия не имею, зачем в Склепах такие здоровенные пещеры. Во многих из них развелись монстры, но я предполагаю, что в планах строителей подземный зоопарк не значился. В некоторых пещерах мне попадались скульптуры или фрески на стенах, другие стали временным пристанищем для таких, как я. Там инопланетная пыль и всякий хлам. Как в любом оставленном жилище. Но неизменно одно: если долго бродить по штрекам, рано или поздно набредешь на такую вот пещеру, на миг тебя посетит иллюзия пространства и свободы, но очень скоро ты поймешь, что это просто еще одна часть того же чертового лабиринта.
В каждой такой пещере своя гравитация, это я усвоил на собственном горьком опыте. Возможно, в этом и состоит их предназначение, важное инженерное решение для примирения Склепов и физики. Вот и здесь то же самое. Подкравшись поближе, я ощущаю тошнотворную тяжесть в животе. Плоский коридор превращается в предательский склон, ведущий в помещение кубических очертаний, точнее в один из углов, заваленный обломками из сброшенных панцирей и битого камня. Там кто-то есть.
Сначала я вижу фонарь. Это стержень высотой с человека, изогнутый наверху на манер пастушьего посоха. В этой открытой петле висит источник света. Его ничто не держит. Никаких энергетических пучков от генератора Ван дер Граафа, как в плохих фантастических фильмах. Горит беззвучно, стабильно, лишь иногда вспыхивает, будто икает. Вокруг располагаются… э-э… по-моему, дохлые насекомые. Торчат изогнутые ноги. Я не сразу понимаю, что это просто какие-то вещи, багаж.
Горит огонь. Путник не просто разжег какой-то хлам в металлической чаше. Это высокотехнологическое устройство. У него есть огонь, потому что пламя ему приятно, оно скрашивает довольно мрачную природу этого места живым светом. А вот и он, хозяин лагеря, настороженно наблюдающий за мной.
Это... почти человек – таковы первые слова, приходящие мне в голову. Потом я вижу, что первое впечатление ошибочно. Поблескивает металл, и ничто не говорит о том, есть ли внутри какое-нибудь живое существо, или хотя бы колония микроорганизмов. То есть я вижу скафандр. Фигура сидит, сгорбившись, сложив на груди не то рудиментарные, не то вспомогательные конечности, довольно длинные, как у обезьяны, по-моему, бронированные. Впрочем, это можно сказать и обо всем теле. Куполообразный шлем оснащен четырьмя иллюминаторами: два направлены вверх, два вниз, но ни один не расположен на уровне человеческих глаз. Между ними находится прямоугольная панель с вращающимися зубчатыми колесами, они тихонько постукивают. Возможно, он так ест, а может, устройство предназначено для общения, зато можно обходиться без языка.
