Шервуд Смит - Империя тысячи солнц. Том 2
Наконец-то они оказались лицом к лицу, с глазами, погруженными в другие глаза. Она ощутила силу его желания и напряглась, как железо, перебарывающее притяжение магнита.
Он улыбнулся краем рта, и она снова обрела дыхание.
– Первый шаг ты, я вижу, делать не станешь.
В его тоне не было вопроса. Когда она была с Маркхемом, первый шаг не имел значения, они думали, что будущее принадлежит им обоим.
– Нет, – сказала она.
И поняла по ослепительной вспышке его эмоционального спектра, что он это знает.
– Пожалуйста, – совсем тихо произнес он, – поставь ту картинку, которую сняла в саду Мандалы.
Она, не отрываясь от его голубых глаз, нащупала знакомые как свои пять пальцев клавиши пульта и набрала код.
Каюта исчезла, сменившись рощей достающих до неба секвой. В зеленых кронах над головой запели птицы. Струя воздуха из тианьги, пахнущая влажной землей и сосной, освежила горячую кожу Вийи.
Он испустил долгий, прерывистый вздох, посмотрел вокруг невидящими глазами и шагнул к ней, протягивая руки.
Она увернулась, запустила пальцы в его темные вьющиеся волосы и отдалась его жадному поцелую.
* * *За километр от них Мандериан, некогда рахал-Кестели, а ныне скромный последователь святого Лледдина, преодолел беспокойный сон и проснулся.
Уяснив себе источник своего беспокойства, он встал с постели, преклонил колени на холодном полу каюты, в полной темноте, и закрыл лицо руками.
* * * «САМЕДИ»Эммет Быстрорук подался вперед, с затаенным дыханием следя за борьбой полуголой окровавленной Моб, оскалившей зубы и обнажившей нож, и свирепого должарианца в сером мундире.
В начале ночи ничего особенного не происходило: Быстрорук, заранее настроивший датчики панархистов на свой личный код, с разочарованием убедился, что заключенных должарианцы в качестве партнеров по сексу использовать не намерены. Старые и хилые им, как видно, не по вкусу. Потенциальное богатство Быстрорука таяло на глазах. Материал об изнасиловании Панарха он не позволил бы Сандайвер передавать по гиперсвязи – нечего увеселять Братство задаром. Продать чип для узкого круга на Рифтхавене – другое дело.
Затем экипаж начал беспокоиться, поскольку должарианцы со своей половины не выходили. Постепенное осознание того, что для своих дикарских игр они предпочитают своих же соплеменников, привело наиболее извращенных членов команды в негодование. Одно время Быстрорук опасался бунта, но потом Хестику пришла блестящая идея: проникнуть на должарскую территорию самим.
Пока что из вылазки вернулись только двое.
Моб и серый солдат прошли с воем весь коридор, ругаясь, рыча и норовя схватить друг друга. На стенах остались длинные следы крови. Быстрорук, содрогаясь, в сотый раз посмотрел на свою дверь, чтобы проверить, на месте ли готовая к действию плазменная пушка.
В самом крайнем случае он, зная, где прячутся трое бори, может навести на них должарианцев – хотя вообще-то они нужны ему живыми. По крайней мере Тат. Она одна на борту способна взломать моррийоновский код.
Должарианец тем временем подсек Моб и навалился на нее, тиская своей лапищей одну из ее татуированных грудей. Быстрорук беспокойно заерзал на стуле, глядя, как она вывернулась из-под солдата и двинула его коленом в пах.
Точнее, попыталась двинуть. Он поймал ее за лодыжку, швырнул на пол и снова взгромоздился на нее. Быстрорук издал тихий стон и воровато оглянулся, словно его кто-то мог видеть.
Он был почти уверен, что отыскал все жучки, но наверняка знать не мог. Капитан, командовавший «Самеди» до него, был не только крайне подозрителен, даже для рифтеров, но еще и снабдил свою каюту множеством имиджеров, чтобы записывать с разных точек свои игрища с волосатыми парнокопытными млекопитающими, – эти записи он, очевидно, пересматривал, когда лишался очередного любимца.
Быстрорук скривился. Посмотрев эти ролики, он собрал в каюте все одеяла вместе со стенными драпировками и выбросил их в космос. Он придерживался весьма широких взглядов, но даже должарианцы не едят своих партнеров по сексу.
Это Тат, вскоре после того, как Быстрорук взял ее к себе, раскопала закодированные видеосюжеты и показала их экипажу, к бесконечному восторгу всех его членов. Это сразу сделало ее популярной, по крайней мере настолько, что команда долго воздерживалась от мучительной процедуры «посвящения» по отношению к ней и ее родственникам-бори. Быстроруку это принесло облегчение. Ему уже надоело набирать новых людей чуть ли не на каждой остановке.
С другой стороны, компетентность Тат вызывала в нем беспокойство. Далеко ли простираются ее таланты? Может, она и его коды взломает?
Он выбросил Тат из головы. В данный момент она не может следить за ним, даже если нашла имиджеры: она со своими братьями, или кузенами, или кем они ей там доводятся (Быстрорук находил отталкивающей их привычку спать вместе целыми семьями), прячется где-то внутри километровой снарядной трубки.
Он облизнул губы, с наслаждением созерцая поражение Моб. И переключился ненадолго, чтобы проверить другие коридоры. Ничего. Моррийон, уж конечно, отсоединил все имиджеры на должарской территории. Быстрорук снова просмотрел все каналы, надеясь обнаружить Сандайвер, преследуемую парочкой тарканцев.
А Хестик где?
* * *Дрожа от предвкушения, Сандайвер проскользнула на должарскую половину. Тяжелая гравитация, навалившись на нее, несколько погасила ее энтузиазм: в такой обстановке особенно не побегаешь. Разве что удастся заманить объект в ее собственную каюту.
Она знала, где помещается Анарис, но знала и то, что там всегда несут караул два тарканца. Она надеялась, что хоть сейчас их там нет.
Повернув за угол, она услышала топот, а потом долгий, клокочущий вопль. На стене виднелась кровь; сердце Сандайвер заколотилось, но она заставила себя усмехнуться. Итак, охота началась!
Анарис жил в самом конце, в большой каюте. Лишь бы только он не был занят с одной из своих поганых тарканок. Хестик обещал отвлечь Дестаэр, вторую по старшинству в подразделении, а Кедр Файв заявил, что обезвредит всех прочих баб.
Сандайвер, расправив плечи, обогнула последний угол. Гравитация давила на позвоночник, затрудняя походку. Но увидев, что дверь не охраняется, Сандайвер обрела новую энергию и хищно ухмыльнулась.
«Мы введем Каруш-на Рахали в моду у Флаури на Рифтхавене».
Странно, что никому это не пришло в голову раньше – трахаться, как настоящие завоеватели. Не спрашивая согласия и не отвечая за последствия. Какая соблазнительная идея – и почему она не получила более широкого распространения? Правда, чтобы наплевать на последствия, нужны сильные люди, а не слабаки, которые вечно разводят сантименты.
Сандайвер презрительно вздернула губу, подходя к двери Анариса. Уж он-то не станет рассусоливать о любви, совместной жизни и доверии.
Она запаслась несколькими кодами для отпирания дверей, но дверь Анариса свободно откатилась вбок, и Сандайвер поразило такое пренебрежение.
Перед ней открылась опрятная комната без всяких следов погрома. Анарис, высокий и широкоплечий, сидел за пультом, который явно не был рассчитан на человека его калибра.
Он резко обернулся, и у нее по спине прошел холодок под взглядом его темных глаз.
– Ты чего тут сидишь? – поддразнила она, встав на пороге. – Чего не развлекаешься с остальными? Не встает, что ли?
– Отец украсил моими причиндалами мостик своего флагмана, – сказал он и встал.
Его рост подавлял Сандайвер. От усиленной гравитации и сердцебиения звенело в голове.
Дверь упиралась ей в бедро – Сандайвер немного подвинулась, и дверь закрылась за ней. Она напряглась, но он прислонился к спинке кресла и с юмористическим выражением смерил посетительницу взглядом.
– Еще вопросы есть?
Выходит, его не возьмешь обычными подначками, от которых другие мужики заводятся. Это раззадорило ее еще больше.
– Почему ты не идешь к своим? – Она махнула рукой в сторону коридора, не рассчитала взмаха и больно ушибла руку о дверь.
– Не все должарианцы придерживаются старых суеверий.
– Суеверий? – Она пососала запястье, где уже назревал синяк. Провались она, эта тяжелая гравитация!
Он вздернул плечо.
– А как же еще назвать веру в то, что после драки дети родятся крепче, или что схождение лун продлевает твой пыл, или что сохранение целомудрия в промежутках усиливает боевое мастерство? Конечно, это суеверие. – Он саркастически усмехнулся, показав крепкие белые зубы, в которых никакого юмора не чувствовалось. – Я предпочитаю сам выбирать время, место – и партнершу.
Это было едва завуалированное оскорбление – первое в ее жизни. Ее щеки вспыхнули от гнева – ощущение столь ей незнакомое, что она не сумела с этим справиться. Чтобы отвлечься, она взглянула на экран его пульта и увидела там звездную карту с огнями и светящимися линиями, идущими в одном направлении.
