Андрэ Нортон - Звездные врата. Суд на Янусе. Победа на Янусе
— Воркен.
— А-а, в честь демона горных вершин! Очень к ней подходит. Ну, хорошо, Воркен, иди сюда. Мы посмотрим, что с тобой стряслось.
Воркен тяжело перепрыгнула на подставленную руку, помогая себе здоровым крылом.
Женщина поднесла ее к окну и внимательно осмотрела повисшее крыло, не прикасаясь к нему руками.
— Ожог от бластера. К счастью, ее задело лишь краем луча. Сейчас мы все вылечим.
Она поднесла Воркен к стене, и та, словно повинуясь беззвучному приказу, уцепилась за выступы каменной кладки всеми четырьмя лапами. Тем временем леди Асгарь вытащила из своих мешков странного вида металлическую трубку, приблизила ее к ране и подержала так несколько секунд.
Что и как она делала с Воркен, Кинкар не видел. Все его мысли поглотило Единое, вновь начавшее жечь его плоть. Это было уже в четвертый раз, и Кинкар потерял контроль над собой. Он пошатнулся, прижимаясь спиной к стене, лицо его исказилось гримасой боли. Он не видел, с каким изумлением, почти ужасом, смотрел на него Лорпор. Юноша смутно почувствовал чью-то руку на своих плечах. Потом, уже почти теряя сознание, он ощутил, что спина его вдруг обрела твердую опору, позволившую удержаться на ногах. Вокруг хлопотала леди Асгарь. Ее удивление сменилось серьезной озабоченностью.
ДЛЯ ЧЕГО ТЫ РОЖДЕН?
Это помрачение сознания продолжалось всего лишь несколько секунд. Потом возмущение Единого ослабло, и Кинкару стало полегче. Очнувшись, он обнаружил, что на его плече по-прежнему покоится рука лорда Диллана. Для непривычного Кинкара все Властители Неба казались на одно лицо. Но сейчас на застывшей коричневой маске было запечатлено совсем иное выражение. Да и голос Диллана, когда он заговорил, звучал тепло, сочувственно.
— Что это было, Кинкар?
Но юноша последним усилием отказался от предложенной помощи и выпрямился. Рука его лежала на нагруднике лат, он пытался обуздать вышедшее из повиновения тело. Быть Хранителем Единого — это очень почетно и очень трудно, но свою избранность надо держать в секрете ото всех — и уж во всяком случае от чужеземцев, сошедших с неба. И он смотрел на окруживших его троих с некоторым подозрением — так чувствует себя любой рыцарь, оказавшийся в обществе незнакомых ему людей в самом начале междоусобного раздора, когда еще не До конца выяснено, кто друг, а кто враг.
Не дождавшись ответа, лорд Диллан обратился к даме.
— Что произошло? — он говорил по-гортиански, по-видимому, специально для того, чтобы Кинкар мог его понимать. Более всего на свете юноше хотелось выскочить из комнаты и бежать, бежать подальше от этих вопрошающих глаз.
— Я лечила морода с помощью атомара — у нее на крыле был лучевой ожог.
— Атомар… — проговорил лорд Диллан, пристально глядя на Кинкара, словно надеясь прочитать разгадку в глазах юноши.
— Он боится ваших машин… — раздался презрительный голос. В комнату вошел Вулт. Он остановился у двери и теперь бесцеремонно разглядывал Кинкара, будто зверя, принесенного охотником из леса. — Он точно так же дрожал, когда мы с ним проходили через ворота, — я сам видел. У них в имении наверняка верят в ночных демонов и прочие древние сказки.
У Кинкара уже вертелся на языке достойный ответ грубияну, но он заставил себя промолчать. Ну и прекрасно, решил он, пусть себе думают так, если им необходимо какое-то объяснение. Конечно, это несколько принижало его достоинство, но лучше уж оказаться приниженным в глазах этих людей (хотя и это было не особенно приятно), чем выдать им свою тайну.
Коричневая рука легла на рукоять его меча, удерживая его на месте — это леди Асгарь подошла к нему. Что-то в ее поведении, по-видимому, подействовало на Вулта и Лорпора, потому что оба они сразу же вышли, бросив взгляд на бесстрастные лица женщины и лорда Диллана. Уходя, Вулт отцепил отвернутый угол плаща, занавешивавшего дверь. Трое остались в комнате наедине.
Кинкар попытался было последовать за уходящими, но рука, лежавшая на мече, удержала его, а вырываться он не хотел. Но тут заговорила леди Асгарь, и он был рад, что остался.
— Хранить Единое Начало Троих — это тяжкое бремя…
Самообладание Кинкара изменило ему. Помимо воли, он отозвался:
— Для Хранителя это не бремя, это облегчение всех тягот, это сокращение всех дорог, это ясный свет и днем, и в ночи.
Рука женщины опустилась. «Так я и думала!» Ее пальцы быстро начертили в воздухе какую-то фигуру, и юноша уставился на нее в изумлении.
— Но ведь, — начал он, наполовину протестующе, наполовину недоверчиво, — ты ведь чистой Небесной крови. Как ты можешь нести в себе Скипетр Троих?
— Каждому народу дарована своя вера, — говорила она, словно поучая неразумное дитя. — У нас тоже есть свой бог, хотя мы ему молимся не так, как вы. Но ведь все, кто следует за Силами Света, несут в себе частичку общей Истины. И вот я, а меня мои соотечественники считают мудрой женщиной, частично разделяю учение Троих. Разве могла бы я подать тебе эти знаки, если бы это было не так?
И снова десять ее коричневых пальцев рассекли воздух. Какими же чужими казались они по сравнению с его двенадцатью!
— Но, Кинкар, вот что тебе следует знать, чтобы не пострадать еще раз. Мы сумели подчинить себе силы, способные концентрироваться на Едином, если только оно окажется в зоне их действия. И чем мощнее эти силы, тем сильнее они фокусируются на Едином. Господи, ты же прошел сквозь паутину! — она покачала головой. — Да ведь это все равно что удар мечом! Надо вылечить твои раны, пока они не принесли тебе ужасного вреда.
— Ты будешь лечить меня так же, как Воркен?
Она покачала головой:
— Такое лечение только усугубило бы твои страдания. Твою плоть излечат силы Горта, а не силы Неба. Но я владею и этим. Доверишься ли ты мне?
Ей он мог довериться; она доказала, что имеет на это право. Но лорд Диллан? Словно прочитав его мысли, она улыбнулась и произнесла:
— А ты разве не знаешь, что лорд Диллан тоже член нашего клана — он целитель? Но он лечит больные души, а не тела. Он прошел весь Внутренний Путь, он был учеником Леса, с ним всегда были Семь Радостей и Шесть Горестей.
— Я был с Гормалом с’Варном, — проговорил наконец лорд Диллан. — Но с тех пор прошло так много лет…
Гормал с’Варн! Первый, кто прошел весь Путь! Но ведь он жил за много лет до рождения бабки Вэрда. И снова он почувствовал на себе гнетущую тяжесть древности, исходившую от темных стен замка, и Властители Неба были частью этой тяжести.
Лорд Диллан помог ему расстегнуть пряжки лат, потом стащил с него камзол и мягкую нижнюю рубаху, а леди Асгарь тем временем доставала из своих мешков какие-то маленькие баночки. Две из них она открыла, и по комнате распространился аромат высушенных цветов и трав, так не шедший к этим древним камням.
Единое теперь освобожденно покачивалось на цепочке, но в том месте, где оно прилегало к коже юноше, красовалась ярко-красная отметка глубокого ожога, напоминавшая следы пытки раскаленным металлом.
Леди Асгарь положила на ладонь остов листа какого-то растения, похожий на легкую паутину. Бесконечно осторожно она извлекла мази из своих баночек, сначала из одной, затем из Другой. Потом приготовила смесь и нанесла ее на невесомую кисточку, лежавшую на ее ладони. Движения целительницы были точны и легки, как у художника, наносящего последние мазки на свое творение. Воркен спустилась по стене и проковыляла к ногам целительницы. Голова морода покачивалась на Длинной шее. Птица была зачарована запахами, исходившими из горшочков с мазями. Она умоляюще посвистывала.
Леди Асгарь рассмеялась. «Это не тебе, крылатое создание». Но Воркен по-прежнему терлась об ее ноги, блестя голодными глазами.
Женщина приложила паутинку листа к груди Кинкара. Целебный бальзам сразу же накрепко прилип к ране, словно стаз частью кожи Кинкара. Ни лорд Диллан, ни леди не прикасались к Единому, но дама внимательно осмотрела его и спросила: «Ты Хранитель, Кинкар?»
Он поторопился отвергнуть ее предположение:
— Я никто, о госпожа, я всего лишь Кинкар с’Руд, который когда-то был Сыном Дочери Графства Стир, а теперь стал простым безземельным бродягой. Я получил это от Вэрда, который раньше был Стиром. Причем получил тайно. Я обнаружил это в своем имуществе, когда был уже далеко от Стира. Я ничем не заслужил такой чести. По-моему, Вэрд передал мне его, потому что Стир должен был принадлежать мне, и только случай вырвал графство из моих рук…
Но лорд Диллан медленно покачал головой, а на более выразительном лице леди Асгарь было написано несогласие.
— Единое никогда и ни к кому не попадает случайно, и ты, Кинкар, это знаешь. Если Стир был Хранителем, то он должен был выбрать человека, которому можно передать Единое. При чем выбрать не по знатности или принадлежности к клану, а по тому, что внутри этого человека. И потом, Единое всегда передают тайно, чтобы силы зла не отняли его и не использовали для своих целей. Может быть, тебе еще не открылись силы Единого, но кто знает…
