Наталья Нестерова - Аукцион Грёз
Лишение мужчин их законных бороды и усов, а также шерсти на руках, ногах и груди, из-за культурных традиций и по религиозным соображениям, многие полагали редкостной несправедливостью, а то и варварством. В других же мирах обработка тела "под астронавта", наоборот, прочно вошла в моду. А ведь есть еще немало систем управления, требующих лысого черепа. Сисадмины больших лайнеров все как один бритоголовые.
И наконец, на левом бицепсе скалилась массивная татуировка, вводившая в зрителей ступор. Морда льва с роскошной гривой, удерживающая зубами геянский католический крест, обвитый колючей розой, и надпись на древнем языке, остроугольным шрифтом, именуемым готическим, "Любовь и смерть". Над головой льва вился ворон. Банально и невнятно до одури. Нечто в духе "Ты сам-то понял, что сказал?"...
Я как раз собирался перебить этот кошмар, пребывая в отпуске, потому что выпученные глаза прекрасных дам (и культурно подкованных, и вовсе безграмотных) от такого изобилия налепленных абы как друг на друга символов мне уже надоели. Равно как и беспомощные попытки оных расшифровать эту околесицу, выделив из нее нечто вроде девиза. Моего, понимаете, девиза.
Хотя когда-то, когда я был моложе, дорвался до тату-салонов, и только-только придумал этот рисунок, я был в восторге.
Как картина прикрывает дефект стены, татушка эта закрывала другую, которую нельзя было вывести, а можно было только оторвать вместе с рукой. Или срезать с довольно толстым слоем меня, даже при всех современных медицинских методах исправления ошибок юности. Что характерно, льва свести и перебить было достаточно просто, а ту, нижнюю картинку - нет.
Закрытая татушка была пропуском в любую Контору мира, кроме той, где мне ее сделали.
Там возвращенцев не жаловали.
Джек не обладал силой рентгена, и довольствовался внешней стороной вопроса. Кроме того, он явно сфокусировался не на татушках, и даже не на инкрустации мелкими драгоценными камешками, которой я подчеркнул красоты боди-арта и мускулатуры (такие импланты недавно вошли в моду), а на длинном шраме, напоминавшем след от гигантской тысяченожки, пересекающий мою спину наискосок. Интересный парень. Узнал заштопанный след от лучевого оружия ближнего боя, причем уже подживший. В отпуске (о, мой отпуск!) мне должны были свести и его.
- И как тебя пополам не разрезало? - спросил Джек.
- Я везучий, - ухмыльнулся я. - Тут вроде все заметили.
Кстати, не я драпал, хотя при необходимости могу; это на меня подло напали со спины во время весьма оживленной перепалки.
- Я вот что хочу спросить... - завел Джек.
- Слушай, - сказал я, по-быстрому обтираясь влажными салфетками, - я сейчас оденусь в чистое белье, лягу спать и крепким сном просплю оставшиеся четыре часа до подъема. Потом я поработаю, а ты посидишь тут, а потом мы подумаем, во что бы тебя одеть, чтобы съездить в лавку. Или наоборот, неважно. Составим долговое обязательство. Палатку твою я уже нагрел, а оказывается, напрасно ресурс трачу, так как ты завис у меня. Словом, вали отсюда и долби стенку. Усек?
- Усек, но только...
- У тебя на какой срок старательское разрешение выписано?
- Еще на месяц с небольшим, но я хотел...
- А сколько ты нашел вещей до того, как я сюда прилетел?
- Восемь. Но ты понимаешь...
- Что-то негусто, - проворчал я. - И многие так?
- Да каждый второй, а ты...
- Все, спокойной ночи. Остальное обсудим завтра. - Я завернулся в меховую полость, и, несмотря на пару-тройку невнятных реплик Джека, вырубился.
*
Слеза Дракона - это озеро. Озеро на моей родной планете. Единственное. Прозрачное до самого дна. А до дна в нем местами метров по пятьдесят-шестьдесят. Круглое. Очень теплое сверху, и бодряще-холодное уже на метр-полтора вглубь.
Мне около шести лет. Я ощущаю под руками плотную упругость песка. Вижу свои обшарпанные смуглые коленки.
Я строю замок.
У меня за спиной разговаривают двое, тонкая черноволосая женщина с огромными глазами и треугольным лицом, очень белокожая; и изящный господин, который на данный момент так же, как и она, развалился в шезлонге.
Это мой дед.
А дама, если верить Никому, моя бабушка.
Замок не лепится. Я встаю и иду к расслабленной паре.
- Мадам, вы не могли бы дать мне ваши бусы? Или кольцо, браслет?
Дама останавливает на мне взгляд темных глаз.
- Я верну потом, - я улыбаюсь. Я дома, я здесь ничего не боюсь. Мне очень, очень хорошо. - В замке должно быть сокровище, которое будет захватывать злой дракон. Рыцари замка отобьются от дракона, и я сразу отдам.
Дед начинает стягивать с пальца роскошный перстень, но дама останавливает его движением тонкой руки. "Он спросил меня". Снимает с шеи длинную нитку разноцветного бисера сложного плетения, с деревянными бусинками. На конце этой нитки висят две или три фигурки из полудрагоценных камней.
Это не настоящие сокровища, это - я знаю слово - амулет, но он мне подойдет.
- Лучше я дам ему кольцо, - предлагает дед, почему-то немножко тревожно.
- Не стоит, - говорит дама. И обращается ко мне. - У меня сейчас только одно украшение. Но я вполне могу его одолжить.
Я забираю нитку, она яркая, она украсит замок.
Дама останавливает меня:
- Возьми шоколада, малыш!
Я засовываю за щеку мягкий сладкий кусочек с твердыми осколками орешков внутри, и бросаюсь на свои строительные работы.
Пара в шезлонгах тихо беседует.
Военные действия между рыцарями и драконом идут своим чередом. Бусы висят у меня на шее, кулоны болтаются ниже пояса. И тут я вижу, что прямо у поверхности воды, метрах в пятнадцати от берега, рябит - так плавают недавно заселенные в наш стерильный водоем длинные, узкие рыбы. Я бросаюсь в воду и плыву короткими резкими рывками.
Из-за плеска не сразу слыша окрик деда.
Рыба благополучно скрылась. Я оборачиваюсь -- дед стоит у кромки воды и машет рукой. Я плыву обратно...
Нитки странного бисера нет.
Я замечаю это уже около берега, и вдруг вижу, как болезненно искажаются лица обоих - и дамы, и деда. Как и любой ребенок, я почти начинаю плакать:
- Я нечаянно! Я сейчас достану!
Я ныряю отменно, но мимо меня стремительно проносятся два тела и врезаются в воду.
...Сижу в полотенце. Нахохленный.
Закат.
Дама и дед, уже в халатах, в своих шезлонгах.
- Ты сам видишь, - тихо говорит дама. - Песчаное дно. Чистое. Течений нет. Неглубоко. Без толку искать. Ребенок не виноват. Это попросту знак...
- Ерунда, - почему-то упрямится дед. - Я найду. Не сегодня, так завтра. Я ведь везучий.
- Не в везении дело... это особое место, - так же тихо говорит дама. - Особое озеро. Я должна завтра покинуть планету. Я должна убедиться... что ничего не случилось.
- Оставайся. Или возвращайся. Или... делай, как сочтешь верным. Я в любом случае тебя всегда жду.
Меня взрослые не утешают. Да и толку от утешений не будет, - я сам понимаю, как я виноват. То, что меня не ругали и не шлепали, ничего не значит. И то, что мне ничего не объясняют, не делает прегрешение менее значимым.
...пару недель спустя меня отправили в Коридоры...
... и отправился я туда виноватым.
Даже - виновным...
*
Надо же, подумал я, разглядывая проклеенные швы на своде палатки. А ведь правда - я решил, что я плохой, и что меня отсылают из-за бабушкиного украшения. И то, что вначале я воспринимал с гордостью и с радостным предвкушением, так как хотел выучиться боевым искусствам Коридоров, превратилось в ссылку и наказание. А день, который мне так экстравагантно вспомнился, был последним по-настоящему счастливым, безоблачным днем моей жизни.
Может даже, последним днем моего детства.
Я улыбался, стараясь подольше сохранить в душе то чувство, которое возникало во время строительства песочного замка. Это нечто.
Но увы, увы...
Парень спал крепким сном. Я собрался и вышел. Подумав и полюбовавшись на сверкающую снежную пыль, вылетающую из тоннеля, пробитого неутомимым шихой, сел на снегоход и отправился в факторию. Ну его, Джека. Сам все куплю.
Дорога была пустой - докатил в момент. Наверху было солнечно и красиво, даже как-то слишком солнечно, и слишком безветренно, а в недрах карьера нерешительно зарождалась дневная мгла.
Мой внутренний барометр предсказал большие погодные неприятности, - в самом ближайшем будущем.
Во "Все есть" наличествовал опухший и заспанный давешний мужик, который мне без особенного восторга выдал снаряжения, еды, энергоблоков и одежды. Я мстительно прикупил для Джека ручного инструмента, - нечего у меня перед носом с отбойным молотком маячить. И еще я выбрал для него перчатки. Самые прочные и термостойкие. Их я попросил в общий счет не включать.
