Иван Граборов - Гончая свора
Он не считал расстояние, в противовес тому, как учил Кослу, он не глядел по сторонам, не держал в уме гезхоры. Он лишь бежал, быстрее и быстрее за землеройками, которые вели его. Поворот направо и подъём по скользкой дорожке с гладкими вмятинами, где любой зилдраанец давно свернул бы ногу. Вот ещё один тоннель в системе сотен других, перебороздивших друг друга, что нож ломтики выпечки, доставленной из труб-змеек пищевого конвертера. Блики, свет и поверхность – после темноты он не сразу понял, что уже выбежал и не сразу отразил, что происходит наверху.
Чинту провели расчистку плацдармов для высадки и отстрелили кругляши-капсулы десанта, запалившие в синеве неба четырьмя своими термально-красными разгонщиками. Квэл-система костюма определила параметры автоматически, пока Лим забирался по уступам кратера: их семи палубный флагманский стинум тяжёлого класса "Ио", производя отстыковку одного из двух осадных тасагов, размещённых в карманах экранированного брюха, завис в тридцати девяти дакту на орбите Унк. Самая дорогостоящая игрушка в галактике, на которую чинту убили половину военных ресурсов. Его корпус в пятнадцать дактов по длине и четыре с половиной дакта по ширине, открывая виду неровно выдвинувшиеся ромбовые стержни, утыканные десантными челноками и орудиями завихрителей, ещё двигался по инерции после сверхсветового прыжка. Свет от внутренних помещений роботизированных ремонтников и контурных маяков Лим видел без увеличительных наглазных накладок. Технологическое отставание в чём-либо чинту всегда компенсировали внушительностью масштабов.
Они были не одни. Сразу под стинумом маленькой, еле заметной точкой болтался разведывательный эктим клусского флота. Лим не узнал окраски: вместо сплошного обесцвеченного серого он был выкрашен в траурные чёрно-белые цвета с золотыми завитками на перекрытиях верхней палубы.
– Зволл Киарар. – прошептал он. – Траурный флот.
На этот раз флот оплакивал не выдающегося адмирала или героя Единения, но весь свой погибший мир. Лим, словно почувствовав что-то от произнесённого, достал квэл Шудд. Сигнал усилился, и поток передачи вырос. Не могло быть сомнений, разведчик уцелевшего клусского флота, что должен был забрать Лим с Рмун, отыскал Унк, двигаясь на его частоту, а чинту удачно сели ему на хвост. Он должен был забрать их, если с вопросом лечения Рмун зилдраанцы не пойдут на компромисс, но их раньше перехватил Билглем Татт и с тех пор корабль всё время следовал по пятам.
Чинту долго не раздумывали. Отцепившийся от шлюзов осадный тасаг "Шорп" подцепил борта разведчика магнитными захватами МЗСГ-К, использовавшимися обычно для укладки особо сложных габаритных грузов в корабельные трюма, и, перенаправив щупы удержания, разорвал судно напополам. Двенадцать клусских солдат – стандартный экипаж подобных кораблей. От декомпрессии все умерли мгновенно.
Десант тем временем надвигался. Барки садились жёстко, без торможения, и лишь на открытой площадке обстрелянной поверхности. Удобная мишень – чинту не славились грамотным стратегическим планированием.
Воины от выводка не проспали нужный момент и, едва аппарели первой приземлившейся капсулы выдвинулись на все стороны света, врезались в толпы пристёгнутых стрелков, срывая сиденья вместе с ними и творя в отсеках форменный хаос кровавой бойни.
Костюм передал новую обработку данных: на планету садилась 1431 капсула противника и таким образом, предполагая среднюю вместимость единицы в 500 мест, ударный отряд первого эшелона насчитывал 725500 генно-улучшенных солдат чинту. Генетическая коррекция на закоулках центральных секторов не регламентировалась, и чинту повсеместно использовали её, надеясь получить преимущества. Лим понимал, что без 20-ти процентов перекрытия сил вторжения стантовыми вышками элв погибнут сегодня к исходу дня, пусть он и будет длиться словно вечность, и, что важнее, погибнет его Рмун.
Лим настроился через квэл на частоты переговоров и понял голову. Небо от приближающихся барок почернело, а гваркающее наречие чинту отчасти спутало мысли. Он бежал на перехват дальней барки за ведущим его выводком, стараясь не отставать.
– Научи-и-и нас своему ремеслу… – зашумел хитин. – Направь выводок, страшный воин. Научи-и-и…
– Но как? – спросил Лим.
– Желай этого, представь образ сражения и через песнь мы усвоим его.
Представить оказалось очень просто. Схема возникла в уме сама собой и элв, видя её как своим собственным воображением, перед ним разделились на два ручья, поползшие к долеритовым сколам. Землеройки оторвали куски породы и обмотали их липкой сетью, а воины, что были посильнее, стали их раскручивать, пока не отпустили в броске. Оба импровизированных снаряда смяли неприкрытые сопла разгонщиков с одного борта на приземляющейся капсуле и та, дав резкий крен вправо, врезалась в поверхность, а затем закрутилась словно катапульта, запуская свои обломки по курсу вращения. Другие выводки тут же переняли этот приём и капсулы посыпались одна за другой. Утро только вступало в права, а от теней не осталось и малого остатка – кругом вспыхивали очаги химических пожаров, сдобренные трупами элв, то разбегавшихся, то набегавших вновь.
В эфире чинту творилась подлинная паника. Такого ожесточённого сопротивления на стинуме не ждали, но проводить дорасчистку выбранных плацдармов было поздно. Велик был риск сбить не одну уже приземлившуюся капсулу с залпа неуправляемых болванок, а завихрители столкнули бы их ещё в воздухе.
Лим заслушался сумбурными переговорами и, пока он был в движении, осколок стального листа сбитой капсулы, отскочив от поверхности, проткнул ему выставленную правую руку до стыка костей. Неожиданная боль отбросила его с дороги мыслей. Он взвыл космическим фантраммом, упал, и только ему и оставалось бы, что беспомощно смотреть на страшную оголённую рану, если бы не подоспевшие элв.
Его чуть-чуть кольнули жалом в левую ногу выше коленей, и боль стала проходить. И как они проткнули ткань? А, не важно. Лим был сейчас благодарен любой помощи. Когда он почувствовал в себе уверенность, то решился и медленно, потягивая за края, вытащил осколок сам, даже не моргнув. Тело при этом ничего не почувствовало. Элв нацедили липких нитей и плотно обмотали ему поражённую область. Рука не гнулась, – кость разрубило – но и пока не болела.
Со стинума, наблюдая большие потери, уже запустили в подмогу десанту порядка пятисот капсул с "Руо", произведённых в Содружестве Дис – экзоскелетными боевыми машинами, использовавшимися пехотой чинту при штурмах или наступлениях на планетах с тяжёлой гравитацией.
Пространство изогнулось крутой дугой и на выходе из сверхсветовой в 48-52 дакту заскользил ещё один корабль, на сей раз зилдраанский.
Чинту, по своему обыкновению, не подумав толком, открыли по нему огонь из всего, что было в наличии и зилдраанцы, в свою очередь, запустив манёвр уклонения и перестройки щита, дали ответ веерными орудиями, оцарапавшими борта стинума будто когти животного циклопических размеров. Они стали вращаться рядом друг с другом, обходить линии прицеливания, уворачиваться и распылять по орбите обломки сыпавшихся фюзеляжей.
Стервятники, сцепившись, слетелись на поклёв и теперь делили тушу добычи.
Лим, при помощи воображения, дал элв, крушащим всё на своём пути, идеи подкопа под днище капсул и использования солдат противника в виде живого щита, но сам в бою уже не участвовал, а только слушал песнь, пока она вдруг не умолкла, будто что-то надломилось в чутком мироздании. Одна из подбитых камнями капсул, рухнув в кратер, подземелья которого покинул Лим, взорвалась и огонь, взойдя выхлопом гейзера по линии его краёв, словно фонтан, вырвался наружу. Десять капсул пролетали, маневрируя, под длинным языком небольшой скалы. Стоило подумать и элв, пробурив камень, обрушили её. Из-за специфической формы она стала довольно заметным надгробием для несколько тысяч чинту.
Эфир зашипел громче шнырявших чуть ли не под ногами элв. Он выключил квэл и послушал песнь. Лим заговорил, но не слышал на сей раз ответа от элв, и прождал в молчании, как показалось, довольно долго.
Трое старших элв выползли из-под взорвавшегося кратера сами, без помощи, хоть где-то им и не доставало прежних конечностей. Они подползли к нему, словно безучастные к сражению, что не собиралось прекращаться, и развернули у ног тело Рмун, которое… Не нашлось тех слов, которыми Лим бы мог прервать своё гнетущее молчание боли. От Рмун почти ничего не осталось из-за обрушения свода. Руки, её ноги, её… Нет, даже мысли сейчас причиняли ему новую боль.
– Мы готовы были бы сами слечь и закостенеть в хрусталики пещер, если бы могли так всё исправить. Рмун в своей несравненной чистоте была так сильна, что хворь убоялась и приближала с каждый мигом её исход. Мы сделали вс-с-сё… – негромко шипели раненые жвалы. – Мы до последнего ткали нити и дали ей всё-ё-ё наше время, чтобы пройти по мосту радуги… Мы теперь готовы, узнав певчую, пройти по тропе скорби за неё, но оттуда, куда ушла Рмун, никто не возвращается. Мы взываем, но она не услышит нас. Мы всегда отныне будем взывать к её чистоте. Мы всегда отныне с ней и будем почитать её, как одну из нас.
