Антон Первушин - КФ, ИЛИ «КОСМОС БУДЕТ НАШИМ!» (Антология 2008)
— Прости, прости нас, великая королева, за то, что мы осмелились насилием овладеть тобой. Мы хотели спасти тебя от пророка, который является и твоим, и нашим главным врагом. Он мог погубить тебя, посланницу богов, которую мы ожидали тридцать тысяч лет, передавая от поколения к поколению пророчество о твоем прибытии.
Мэри пожелала более подробно ознакомиться с желаниями независимых женщин и с причинами, побудившими каждую из них поступить в общество. Причины оказались довольно разнообразными, хотя в основе всего лежала жажда праздной и разгульной жизни. Так, например, одна девушка объяснила Мэри, что, не имея родителей, она проживала у родственников, которые заставляли ее путем разных наказаний, преимущественно философией, работать, между тем как она совсем не любит работать.
— Это что за наказание — философия? — спросила с удивлением Мэри.
— Судьи, — отвечала карлица, — заставляли меня выучивать наизусть по нескольку страниц философских книг разных ученых и пророков. Эти злые судьи знают, что красивая женщина терпеть не может философии. Потому-то поступила в тайное общество женщин.
Другая марсианка поступила в общество независимых женщин, по ее словам, потому, что была возмущена несправедливостью и произволом мужчин, не позволявших ей заниматься любимым делом — вызыванием духов и теней умерших: и муж ее, и братья, и судьи, к которым они ее водили, строго ей это запрещали, говоря, что ее искусство оскорбляет богов. Между тем это искусство, которое она очень долго изучала, заставляло всех остальных трепетать перед нею и доставляло ей большой почет. Третья, очень хорошенькая марсианка, сообщила, что она сделалась членом общества независимых женщин после того, как написала книгу, которую противные мужчины назвали глупой и сказали, что ее не стоит читать; автору показалось это обидным.
— Да, я вижу, что у вас всех имеются основательные причины восстать против гнета мужчин, — сказала Мэри. — Как же мы будем перестраивать государство после того, как овладеем им и ниспровергнем власть мужчин?
— Прежде всего, — отвечала представительница независимых женщин, — мы всеми царедворцами назначим женщин и непременно из нашего общества. Затем мы издадим новые законы, согласно которым все работы будут исполнять мужчины. При заключении браков выбор будет принадлежать женщине, которая по собственному желанию будет выбирать мужа.
— Боюсь, — возразила Мэри, — что большинство женщин не захочет последовать за вами.
— Да, мы знаем, что многие уже привыкли к рабству и побоятся свободы и независимости. Но мы их легко подчиним себе, когда овладеем властью. Мы просто прикажем им последовать нашему примеру и быть счастливыми.
«Их не разубедишь, — подумала Мэри. — И они ни за что не откажутся от своих нелепых взглядов и намерений».
— Скажите же мне, — проговорила Мэри вслух, — почему вы, осмелившись самовольно овладеть мною, оставили в лесу моего спутника, который дан мне богами затем, чтобы он помогал мне покорить мужчин и основать на Марсе царство женщин?
— Мы не знали этого, — отвечала представительница, — а без твоего повеления мы не смели коснуться великого человека, боясь гнева богов.
— Без него я не могу начать своих действий. Поэтому немедленно пошлите несколько женщин на розыски моего помощника, оставленного в лесу. Пусть они отправятся сию же минуту на прежнее его место и идут по его следам. Когда они найдут его, пусть передадут ему мое послание, которое я сейчас приготовлю ему. Предупредите посланных, чтобы они обращались с ним как можно почтительнее и исполняли все его требования.
— Все будет исполнено, великая королева, — отвечала представительница.
— Богам угодно, чтобы на Марсе владычествовали женщины, и я повинуюсь богам. Мы победим, если вы будете строго исполнять мои приказания. Завтра я сама созову вас, а теперь я утомлена и хочу отдохнуть. Покажите мне мое жилище.
— Слава великой королеве Марса! Слава посланнице богов! — закричала толпа и стала расходиться.
XIIIВиктор Павлович между тем понемногу выздоравливал. Когда он пришел в сознание, первый вопрос его был о том, где Мэри. Так как ни Шведов, ни Краснов с Лессингом ничего о ней не знали, то Русаков прерывающимся от волнения голосом рассказал друзьям о своем бегстве вместе с Мэри из города Блаженства и о таинственном похищении в лесу его спутницы. Рассказ профессора взволновал его друзей. Шведов немедленно отправился к королю и, рассказав ему о похищении своей жены, просил разрешить ему сформировать отряд человек в сто и отправиться на поиски Мэри, на что король охотно согласился. Через несколько дней Шведов прислал своим друзьям записку, в которой сообщал, что до сих пор его поиски не привели ни к чему, но что он не прекратит их до тех пор, пока не осмотрит в лесу каждого кустика.
Оправившись от болезни, Виктор Павлович совершенно замкнулся в себе. Несмотря на все попытки Лессинга вызвать Русакова на спор, втянуть в научную беседу и вообще как-нибудь его расшевелить, ему это не удавалось: Виктор Павлович ко всему относился апатично и старался отделаться от Лессинга односложными ответами. Единственное, что теперь еще интересовало Русакова, это работы Краснова по снаряжению корабля для обратного полета на Землю; он с нетерпением ждал дня, когда можно будет покинуть «эту идиотскую планету, населенную коротконогими подлецами», как он выражался. Виктор Павлович самым усердным и аккуратным образом выполнял все нужные для Краснова вычисления, неотлучно присутствовал при всех его работах и, кроме этого, не желал больше ничего видеть на Марсе, будучи преисполнен негодования против обитателей планеты.
Работы Краснова весьма успешно подвигались вперед. Недалеко уже было то время, когда отважным земным путешественникам можно будет совершить вторичный междупланетный полет. Лессинг, в противоположность Русакову, усердно изучал новый мир и дорожил каждым случаем узнать что-нибудь новое из жизни марсиан, их наклонностей и стремлений.
Путешествие на Марс доказало Лессингу, что натура человеческая везде одинакова и что тщеславие, жадность, зависть, эгоизм и все другие человеческие недостатки зависят не столько от большей или меньшей испорченности человека, сколько от выгодно или невыгодно сложившихся для него обстоятельств. Марсиане, сравнительно с жителями Земли, обладали указанными недостатками в меньшей степени, но это зависело преимущественно оттого, что жизненные условия на Марсе были почти одинаковы для всех, что незачем было вести борьбу друг с другом, так как интересы одного не мешали интересам другого. По мере же развития на Марсе насажденной Лессингом земной цивилизации, нравы жителей стали заметно портиться. Лишь только в чем-нибудь проявлялось соревнование марсиан, как вместе с тем обнаруживалось и стремление каждого выдвинуться самому и помешать это сделать другому. Таким же образом и Мэри, которую судьба забросила к восставшим марсианкам, увидела, что на Марсе, как и на Земле, много женщин, все помыслы которых устремлены на то, чтобы проводить жизнь в праздности и наслаждениях, и что Марс до сих пор был выше Земли в этом отношении только потому, что для подобных женщин там было меньше свободы.
Марс до последнего времени был счастливою планетой по сравнению с Землей, и, по наблюдению Лессинга, коренная причина этого счастья заключалась в том, что население Марса вело образ жизни, который на Земле теперь назвали бы первобытным, так как он приближался к образу жизни прежнего, доисторического земного человечества. Население Марса для обширного пространства планеты было невелико, и места хватало для всех, так что не было никакой необходимости вести ссоры и войны из-за лишнего клочка поля или леса. Роскошная растительность и тучная почва щедро одаряли земледельцев. Приятный, ровный климат большей части обитаемых мест планеты благотворно отражался на здоровье жителей. Марсиане болели редко. Разные тифы и лихорадки, а тем более холера, уносящие на Земле тысячи жертв, на Марсе были совсем неизвестны. Излишества, роскошь и комфорт, порожденные на Земле цивилизацией, на Марсе не имели места. На этой планете, например, никому не пришло бы в голову употреблять в пищу неудобоваримые кушанья, столь излюбленные земными гастрономами, в которых даже трудно разобрать, из чего они приготовлены. Пища карликов Марса была самая простая, без особенных приправ.
Больших фабрик или заводов на Марсе не было, а следовательно, не было ни капиталистов, ни пролетариев. Экономическое состояние всех обитателей планеты было почти одинаковое; Марс не знал ни нищеты, ни богатства. Нищета на планете была невозможна, потому что богатая природа давала нуждающемуся все необходимое — и пищу, и одежду, и жилище; богатство же на Марсе не имело смысла. Незачем было копить и беречь сокровища там, где они не приносят никакой пользы: предметы первой необходимости были доступны на планете каждому, а комфорт и удовольствия были так скромны и дешевы, что для пользования ими не было нужды обладать богатством. Конечно, достатки всех карликов не были совершенно равными, но это зависело уже главным образом от бльшего или меньшего желания человека трудиться. Материальная обеспеченность, ограниченность желаний, невысокое развитие технических знаний, простой образ жизни и отсутствие резкой разницы в умственном развитии отдельных лиц были причинами царивших между карликами мира и согласия. Развлечения марсиан были самые скромные, а высшие радости они черпали в тихой семейной жизни. Семья являлась главным устоем общественной жизни, и карлики бдительно его оберегали.
