Питер Гамильтон - Дремлющая Бездна
Чаэ направился к ним с искаженным яростью лицом. Его ботинки так тяжело ступали по серо–коричневому тротуару, что Эдеарду показалось, будто они оставляют в твердом покрытии отпечатки. Он и сам не понял, как вышло, что он встал впереди Максена и Кансин.
— Мне кажется, вы получили недвусмысленный приказ, — угрожающе спокойным тоном заговорил Чаэ.
Вся радость Эдеарда от возвращения похищенного ящика мгновенно испарилась. Он и не думал, что Чаэ может так разозлиться. На этот раз сержант даже не пытался скрыть свои чувства.
— Но, сержант…
— Я приказывал вам остановиться или нет?
— Ну, да… Но…
— Значит, вы меня слышали?
Эдеард опустил голову.
— Да, сержант.
— И вы не повиновались. Мало того, вы навлекли угрозу на себя и своих коллег. Вы напали на членов банды, к тому же при оружии. А если бы у них были пистолеты?
— Мы вернули его, — вызывающе заявил Максен.
— Что?
— Мы отняли его у грабителей, — громко объявил Максен.
Он слегка повернулся, чтобы видеть соседних торговцев, и поднял ящик Волна восхищения, выплеснутая людьми на рынке, удивила Эдеарда И заставила замолчать сержанта Чаэ, хотя он и продолжал сверлить их сердитым взглядом. Максен шагнул к людям, стоящим ближе всех к раненому.
— Вот, — сказал он, демонстрируя ларец.
Один из молодых парней в зеленом фартуке вышел вперед.
— Я Монрол, Кавайн приходится мне дядей. Этот ларец они украли у него. — Он повернул диск замка несколькими уверенными движениями, и крышка поднялась. — Все на месте, — улыбаясь, объявил он и продемонстрировал открытый ящик всему рынку. — Абсолютно все. Они вернули его Констебли вернули похищенное.
Кто–то захлопал в ладоши. Вскоре к нему присоединились все зрители Послышался пронзительный одобрительный свист, а потом трех констеблей окружили мужчины и женщины в темно–зеленых фартуках. Им пожимали руки и хлопали по спинам. Сияющий Монрол обнял Максена, потом повернулся к Кансин. Эдеард тоже очутился в чьих–то объятиях.
— Спасибо, спасибо, — слышалось со всех сторон.
— Сержант Чаэ, — раздался глубокий бас.
Торговцы замолчали, пропуская вперед Сетерсиса. Пару раз Эдеард видел его, когда Сетерсис жаловался сержанту Чаэ, что патрули констеблей слишком редко посещают рынки. Сетерсис возглавлял ассоциацию торговцев Силварума и благодаря этому входил в состав совета городской торговли что придавало ему почти такой же политический вес, каким обладали мастера гильдий.
— Я правильно понял? — заговорил Сетерсис. — Неужели констебли наконец пришли нам на помощь?
Чаэ заметно смутился.
— На этот раз мы подоспели вовремя. — Яростный блеск в его глазах несколько угас, и на лице появилось почти благодушное выражение. — Я как раз собирался выслушать доклад своих самых отчаянных сотрудников о преследовании.
— Самых отчаянных? — Сетерсис усмехнулся, глядя на троих стажеров. — Да вы еще совсем юнцы, не так ли? Молодцы. Если бы у нас было больше таких парней среди констеблей, мы бы не оказались в нынешнем плачевном положении. Извини, девочка.
— Принято, — любезно ответила Кансин.
— Ну так расскажите же, как прошла погоня. Вам удалось спихнуть этих мерзавцев в канал?
— Нет, сэр, — сказал Эдеард. — Очень жаль, но они ушли на гондоле. Направились в сторону порта.
Его что–то удержало от упоминания о ген–орле, который показывал, что грабители уже миновали Лесную заводь и приближаются к Сампалоку.
— И никто из гондольеров нам не помог, — сердито буркнул Максен. — Хотя мы просили.
— Ха! Да это крысы в человеческом обличье. Но вы все равно отлично справились с работой. Не могу припомнить другого такого случая, когда констебли возвращали похищенные ценности. — Он многозначительно посмотрел на сержанта, и тот обиженно поджал губы. — Примите мою благодарность. Я уверен, остальные торговцы будут более приветливо встречать ваши патрули.
Эдеард понимал, что его лицо расплылось в дурацкой улыбке. Но ему, как и Максену, и Кансин, было все равно. А потом он вдруг увидел Динлея, стоявшего с таким видом, будто умер его близкий родственник.
Вскоре доктор объявила, что Кавайн поправится, и Чаэ приказал патрулю возвращаться в участок. Не говоря больше ни слова, он увел констеблей с рынка. На этот раз мысли сержанта были надежно скрыты, и Эдеард не мог определить, грозят ли им большие неприятности.
Максен обратился к Бойду с узконаправленным посылом, не скрывая его лишь от Эдеарда и Кансин:
«Что тут наговорил Чаэ?»
«Не так уж и много, — так же скрытно ответил Бойд. — Он кричал, чтобы вы вернулись. А когда понял, что вы уже далеко, ограничился помощью пострадавшему торговцу. Мне пришлось зажимать рану руками, чтобы хоть немного остановить кровь. Ее было так много, что я чуть не упал в обморок. Монрол рассказывал, что грабителям пришлось ударить его ножами два раза, прежде чем они смогли отнять ларец. Жаль, что я не побежал с ва но я замешкался в самом начале. Простите».
— Не стоит извиняться, — сказал Эдеард. — Чем больше я об этом дум тем больше убеждаюсь, как глупо поступил. Чаэ был прав.
— Что? — вслух воскликнул Максен.
Он тотчас посмотрел на Чаэ, но сержант, похоже, ничего не заметил.
— Четверо вооруженных ножами бандитов. Шестеро, если считать гондольеров. Нас могли убить, и только по моей вине.
«Мы вернули ящик».
— Повезло. Только и всего. Просто повезло. Сегодня Заступница нам улыбнулась. Завтра она может отвернуться. Нам надо действовать так, как поступают настоящие констебли. Надо работать сообща, одной командой.
Максен разочарованно покачал головой. Эдеард, обернувшись к Кана смущенно пожал плечами.
— Я побежала с тобой, — негромко сказала она. — Меня тоже занесло, так что не стоит обвинять только одного себя.
Эдеард кивнул. Чаэ шагал впереди, все еще ни на кого не глядя. Идущий рядом с ним Динлей старался даже не смотреть на товарищей. Возвращаясь на рынок с отбитым у грабителей ларцом, все трое чувствовали себя победителями; сейчас это ощущение быстро тускнело. Эдеарду хотелось просто повернуться и сбежать из города. Он знал, что в участке его не ждет ничего хорошего.
«Твое настроение совсем не похоже на радость возвращающегося героя», — пришло к нему послание Салраны, смягченное глубоким сочувствием.
Эдеард, подняв глаза к небу, робко улыбнулся.
— Извини. Мы отняли у воров добычу, но ведь мы гнались за головорезами из банды.
«Я знаю! Я все время следила за тобой про–взглядом. Ты был великолепен, Эдеард. Жаль, что я не пошла в констебли».
— Наш сержант не разделяет твоего восхищения. И, что еще хуже, он прав. Мы поступили неправильно.
«А вы не пробовали так и сказать пострадавшему торговцу?»
— Дело не в этом.
«Нет, в этом, Эдеард. Ты поступил правильно. И не важно, как ты добился успеха. Ты помог человеку. Заступница видела все, и она тобой довольна».
— Иногда надо совершить ошибку… — неслышно прошептал он.
Хорошее настроение частично вернулось, когда он представил, что бы сказал Акиим о нравоучениях и приказах Чаэ. Его суждение было бы кратким, но очень выразительным.
«О чем это ты?» — спросила Салрана.
— Так, ни о чем. Но я тебе благодарен. Сейчас мы вернемся в участок и постараемся разобраться с сержантом.
«Я всегда горжусь тобой, Эдеард. Расскажи мне вечером, чем все закончится».
— Обязательно. Я обещаю.
По возвращении в участок гнев Чаэ немного утих. Эдеард ждал, что сержант начнет кричать на них, как только за патрулем закроются ворота. Но Чаэ с грустным видом остановился, его защита на мгновение соскользнула, и Эдеард успел заметить, как сильно мысли Чаэ пропитаны усталостью.
— В малый зал, — скомандовал Чаэ.
Все послушно зашагали к зданию. Эдеард, пропустив товарищей вперед, немного помедлил у двери.
— Это полностью моя вина, — обратился он к Чаэ. — Я подбил их на погоню. Я не послушался вас и игнорировал тактику.
Несколько мгновений Чаэ внимательно рассматривал его, снова закрыв свои мысли от окружающих.
— Я знаю. А теперь представь, что бы произошло, если бы Сетерсис услышал, как я устраиваю вам разнос?
— Э-э, он, возможно, встал бы на нашу сторону?
— Верно. Парень, тебе пора повзрослеть и понять, как сохраняется равновесие в этом городе. Пойдем, я хочу поговорить со всеми вами.
Чаэ вошел в малый зал, и все констебли встали. Динлей аккуратно отдал честь.
— Отставить, — бросил Чаэ и третьей рукой захлопнул дверь. — Садитесь.
Стажеры недоумевающе переглянулись. Кроме Динлея, который все еще сторонился остальных.
— Итак, что вы можете сказать о своем поступке? — спросил Чаэ.
— Мы нарушили порядок, — осмелилась признаться Кансин.
— Да, нарушили порядок. Но мы спасли жизнь торговца. Отъявленные мерзавцы получили неприятный сюрприз. И похищенное добро возвратилось к его владельцу. Это положительные моменты. Следующие пару недель констебли будут пользоваться на рынках Силварума всеобщим уважением. В этом тоже нет ничего плохого. Я бы сказал, что вы поддержали власть закона. Эдеард?
