Дэвид Файнток - Надежда смертника
– Да, сэр. – Но улыбка отца была безрадостна. – Мои кадетские дни давно прошли.
– Да, сейчас мы взрослые люди. – Торн подошел к отцу, замершему на пороге, – Теперь я не могу смело посмотреть в лицо опасности, Ник. Они бы распяли меня за это.
– Я понимаю, – печально заметил отец.
– Но ты никогда бы не отступил. Скажи мне.
Отец взялся за ручку двери.
– Я так не думаю.
– Я мог бы запереть тебя и не выпускать.
– Но ты не сделаешь это.
– Нет, – вымученно произнес адмирал. – Я не буду.
Господин Боланд зашевелился.
– Джефф…
– Что, Роб? Ты вмешаешься? Возьмешь ответственность на себя?
– Я не могу. У отца были бы… Нет, это – не оправдание. – Господин Боланд выглядел несчастным. – Мне жаль, что я разочаровал вас, господин Сифорт.
Почему-то мне показалось, что он говорил о чем-то большем, нежели лазерная пушка.
Отец двинулся, но рука адмирала преградила путь.
– Скажи мне, Ник. Я должен услышать это.
– Ты вмешаешься?
Длинная пауза.
– Нет.
– Поклянись.
– Перед Господом Богом в его величии, я клянусь.
– Все, что мне нужно, – это, действительно, шаттл. Я уболтаю их и окажусь в кабине. Они будут рады проводить меня.
– Я взял на себя так много. Это преступление, наказуемое смертной казнью.
– Да.
– Я не могу позволить этому произойти.
Озадаченный, я переводил взгляд с одного на другого.
– Ты дал клятву, Джефф.
Динамик потрескивал.
– Сэр, генерал Рубен, с дальнейшими координатами.
Адмирал сказал:
– Подождите. – И, обращаясь к отцу:
– Ник, требуется время, чтобы обдумать это.
– У меня нет времени.
– Приблизительно, день, не больше. Вы могли бы остаться в гостинице, погулять некоторое время… Или – почему бы вам не совершить круиз?
– Ты сошел с ума?
– «Галактика» отправляется через час к спутникам Юпитера. Маленькое судно, но весьма удобное, и это – только на три дня. Места заказаны, но капитан Флорес с удовольствием возьмет вас.
– До свидания, Джефф.
– Ник! – Адмирал Торн схватил его за руку. – Забудьте, кто я теперь. Когда-то я был тебе нужен. Если я когда-нибудь значил что-то для тебя, выбирайся из этого безумия и спеши на круиз на судне капитана Флореса. Прошу тебя!
Отец долго изучал его взглядом. Затем спокойно спросил:
– Ты уверен?
– Больше чем когда-либо в жизни!
Пока отец думал, его рука больно сжимала мое плечо. Наконец он сказал:
– Очень хорошо.
Я не мог бы до такой степени не правильно понять то, что я слышал, но казалось, что отец серьезно относился к предстоящему круизу. Без багажа, без денег – только его кредитная карточка, он тащил меня к отдаленной бухте, где нас ждал корабль.
Отец казался настолько уверенным в своих намерениях, поэтому я был ошеломлен тем, что он так легко отказался от желания защитить нижнее население. Неужели господин Торн был настолько убедителен?
– Папа, так что относительно Халбера и Пуука? Лазеры по-прежнему стреляют…
– Это, больше не твоя забота.
Я резко остановился.
– Мне жаль, сэр, но она моя. Я знаю, что вы собираетесь ударить меня, но я должен заставить вас выслушать. Тебе известно, что господин Тенер мертв? А про Чако и всех тех людях в сабвее…
– Я тебя так люблю.
От неожиданности я остановился. Его глаза блестели.
– Торопись, или мы не успеем на корабль.
– Но, отец…
– Я ударю тебя, если ты не начнешь двигаться живее. Ну же!
Я позволил ему вести меня вниз по коридору.
– Это так важно, а ты игнорируешь меня. Еще хуже – ты покидаешь их в беде. Честно гово…
– Я не игнорирую тебя. – Его голос был тихим. – Я намеревался отправить тебя домой. Но теперь – не буду.
Все, что я мог придумать, что бы сказать в ответ, было:
– Почему?
– Ты заслужил право довести это до конца, куда бы нас это ни завело. Может, твоя мать простит меня за это.
Его рука коснулась моего плеча, и это больше казалось жестом любви, чем указующим, когда он направил меня к переходному шлюзу.
Я уставился в иллюминатор, наблюдая, как отдаляется орбитальная станция.
– Что сейчас происходит, отец?
Нас приветствовали в спешке на борту «Галактики»; корабль должен был стартовать через две минуты. Капитан Флорес передал свои наилучшие пожелания и пригласил нас на капитанский мостик после старта. Стюард сказал нам, что распределение кают будет изменено для того, чтобы предоставить помещение бывшему Генеральному секретарю, так как все места на судне были давно заказаны. А пока мы находились в кают-компании. Я забросал отца вопросами об устройстве корабля, и не было среди них такого, на который он не знал бы ответ. Отец говорил с непоколебимой уверенностью – как-никак, он командовал подобным судном много лет назад, когда меня еще не было на свете.
Напротив нас за соседним столиком я заметил звезду голографических снимков, чье лицо часто украшало экраны новостей. Она сидела с двумя мужчинами, которые то и дело поглядывали на нас. Я горячо надеялся, что они не станут беспокоить отца. Он ненавидел свою известность и больше всего хотел уединения и покоя. Я между тем прижимал лоб к иллюминатору.
– Где военная база? Мы сможем увидеть огонь лазеров?
– Ты же изучал оптику Скажи мне.
– Свет сам по себе невидим. Но если были облака пыли…
– А у них есть сигнальные маяки.
Отец постукивал суставами пальцев по губам, как будто размышляя, затем взглянул на часы.
– Господин Генеральный секретарь, неужели это в самом деле вы? – К нашему столику приблизилась супружеская чета: холеный мужчина в дорогом костюме и крупная женщина.
Я едва ли не выкрикнул: «Оставьте его в покое», но прекрасно понимал: отец был бы разъярен.
– Да.
– Мы голосовали за вас. Я – Дарвелл Рейне, вы, наверное, слышали о моих книгах? Это так волнующе – встретить вас. Сенат был так несправедлив, когда они… – Локоть его жены ткнул его в бок. – Ну конечно, вы уже знали… не будете ли возражать против автографа для нашей дочери?
– Очень хорошо. – Голос отца был холоден. Он взял предложенное меню и небрежно расписался.
– Господин Сифорт? – Накрахмаленный гардемарин топтался на месте в ожидании. – Честь встретить вас, сэр. Капитан Флорес спрашивает, будете ли вы так любезны пройти на мостик.
Рейне бормотал нам вслед:
– Это такая честь, мы расскажем всем нашим друзьям, это так замечательно – встретиться с…
В коридоре отец прорычал:
– Кто, черт возьми, этот самый Рейне Дарвелл?
– Я не знаю, отец.
– Именно поэтому я не люблю покидать резиденцию.
«Галактика», одно из новых небольших судов, имела только две палубы. Наша кают-компания была на второй, и мы устало тащились вверх по трапу, чтобы попасть на первый; гардемарин предупредительно шел впереди.
Обернувшись, он сказал:
– Это сразу за поворотом, сэр.
– Я знаю.
Гардемарин покраснел.
– Извините, господин Генеральный секретарь. Я забыл.
Отец проворчал:
– Было время. Перед вашим временем.
Люк к мостику был открыт, что меня удивило. Я слышал, что он обычно закрыт. Высокий и крепкий на вид лейтенант и пилот располагались по обе стороны кресла капитана, они выглядели чем-то озабоченными. Болезненного вида мужчина с редкими волосами поднялся, чтобы поприветствовать нас. Его капитанские нашивки были обрамлены сверкающей линией заклепок, обозначавших срок службы.
– Я – Флорес. Это большая честь – приветствовать вас на борту моего судна, господин Генеральный секретарь.
– Я привел своего сына. Надеюсь, что вы не возражаете.
– Нет, конечно, я… Господин Зорн, вы можете идти. – Гардемарин отдал честь и удалился.
– Спасибо за то, что пригласили нас сюда.
Флорес выглядел смущенным.
– Тут… ситуация. Адмирал Торн, штаб послал нам сигнал, требующий вашего незамедлительного присутствия. Я должен ответить на его звонок, пока вы находитесь на мостике.
– Я понимаю, – Лицо отца выглядело бесстрастным. – Эти бравые ребята – мой конвой?
– Конечно, нет… надеюсь, что не будет! – Капли пота блестели на его лбу. – Пожалуйста, сэр, я должен ответить на звонок, – Он включил пульт и скомандовал. – Центр связи, начинайте.
Через мгновение невозмутимое лицо адмирала Торна заполнило экран, он казался обрюзгшим, утомленным, и у него были мешки под глазами, которых я не заметил, когда мы встречались с ним.
– Капитан Флорес докладывает, сэр.
– Сифорт – с вами? А-а, вижу его теперь. Капитан Флорес, ваш бортовой комп должен записать нашу беседу.
– Корвин, записывай!
– Да-да, сэр, – ответил комп корабля.
– Без сомнения, вы осведомлены о гражданских беспорядках в Нью-Йорке, Ньюарке, и Большом Детройте. Господин Сифорт потребовал, довольно убедительно, чтобы я сопротивлялся политике флота, что я отказался сделать. Пока я не поместил его под арест, я не хочу, чтобы он бродил по орбитальной станции, вел соответствующие разговоры, вызывающие общественное напряжение, в то время как мы помогаем войскам ООН. Я убедил его присоединиться к вашему круизу. Но господин Сифорт может быть, гм, возмутителем спокойствия. Мы не можем допустить этого!
