Яна Ясинская - Выбор шатеры (СИ)
Жаль лишь, что Мэд, похоже, утратила способность мыслить так же, как Анигай. Иначе бы на душе у шатеры сейчас не выла стая драгов. Не было бы так противно слышать смех Анигая, который с пугающей скоростью сумел вычеркнуть из памяти собственную сестру.
Ада была лучшее, что случилось в жизни Мэдэлин. Это она – Ада показала шатере, что в жизни можно полагаться не только на себя, но и на близких людей. Что всё-таки не всем людям на тебя всё равно. Это она – Адамаск пришла на неслышный никому «плач» Мэд. И шатера, в отличие от Анигая, никогда этого не забудет.
***
Холодно. До дрожи. До озноба. Острые камни режут спину. С трудом открываю глаза. Не могу понять: жива или уже нет…
Звёздное небо. Такое же холодное, как и моё насквозь мокрое, местами уже обледенелое, алое платье.
Сначала я почти ничего не чувствую. А потом приходит она… боль.
Боль, раздирающая изнутри, а вместе с ней появляется и осознание – жива!
Собрав последние силы с трудом приподнимаюсь на локтях. Кожа на руках и ногах содрана в кровь. Левую руку почти не чувствую. В спину будто воткнули штырь, но… двигаться всё же могу. Не спеша ощупываю себя: вроде переломов нет. Правда, каким чудом – не знаю. Упасть с такой высоты и не разбиться об острые скалы… Только сейчас понимаю: мне просто несказанно повезло, что я выпрыгнула из окна во время сильного прилива, иначе бы точно от меня осталось одно лишь воспоминание.
Оглядываюсь. Не могу понять, куда меня вынесло волной. Но это уже точно не территория Руара. Сумрачный лес? Скорее всего. Первая хвойная поросль начинается метрах в трёх от меня.
И что теперь делать? Куда идти? Если моё ковыляние вообще можно назвать «идти». Всё же должна признать, выживание после такого падения не входило в мои планы. Наивная, думала – отмучилась, а тут… Похоже, моя судьба никак не уймётся. Недаром Акраба всегда говорила, что у меня поразительная живучесть. Сама диву даюсь, что выжила и на этот раз.
С неимоверным трудом поднимаюсь на ноги. Платье от воды и льда почти неподъёмно, но и снять его нельзя. Сухой одежды-то нет. После пары неудачных попыток, мне, наконец-то, удаётся оторвать от ближайшего дерева толстую ветку, на которую я могу опираться как на посох. Хотя толку от этого посоха… Босые ноги зябко ступают по покрытой вечерним инеем земле. Не замёрзну на смерть, так сожрут драги в Сумрачном лесу. Даже дреда при себе нет – Карл, сволочь, отобрал ещё в Аскорэоре.
Радует лишь одно: сомневаюсь, что после такого полёта в бездну океана Карл или Глэдис будут меня искать. В этом даже что-то есть: чтобы обрести долгожданную свободу, мне надо было просто умереть.
Вот только что теперь делать с этой свободой? Вопрос – ответ на который я не нахожу.
***
Дурной день и не менее дурная ночь. И сон… Всё тот же проклятый сон, который, почему-то неотступно преследуют Верховную ведунью, стоит ей только закрыть глаза.
Нет никаких сомнений - это снова она. Тот же знакомый силуэт. И та же императорская корона.
Арасэли.
Будь она проклята!
Нет. Глэдис не видит её лица. Но этого и не надо. Жесты, манера, осанка – всё её.
И голос нетрезвого Бэра… Верховная ведунья даже чувствует тошнотворный запах его перегара…
- Что, если девчонка обвела нас вокруг пальца? Что, если она никогда…
- Нет! – с диким воплем старуха резко садится на своей узкой аскетической кровати. – Нет… Она не могла это сделать… Она бы просто не посмела…. Она…
***
Мне несказанно везёт. Хоть в чём-то… Океаническое течение выбросило меня на берег неподалёку от дороги, ведущей через Сумрачный лес в Адейру. На моё счастье, одной семье поселян взбрело в голову именно в это время поехать в Сариту – городок, расположенный на окраине столицы. Тощий старик-поселянин – ещё тот болтун и балагур и его дородная розовощёкая жена с жалостливым сердцем. Оно-то меня и спасло.
- Деточка! Ты жива? Открой… Открой глаза! Патрик! Смотри! Она уже коркой льда покрылась!
Ну да, покрылась. Потому что идти по дороге, опираясь на посох, я долго всё-таки не смогла, и рухнула на обочине. Как долго я пролежала в отключке – не знаю. Очнулась лишь когда меня обнаружила это семейство.
Старик тут же напоил меня из своей заначки каким-то обжигающим пойлом, от которого внутри сразу разгорелся нешуточный огонь. Не прошло и минуты, как я начала чувствовать пальцы рук и ног. Крестьянка тем временем, порывшись в узле с одеждой, выудила оттуда довольно грубо сшитое, но зато добротное тёплое платье.
- А ну-как давай примеряй! Дочке везла. Она у нас, правда, покрупнее тебя будет. Ну да ладное, чай, не утонешь в неё. Главное, чтоб тепло было. А эти лохмотья снимай давай! Простынешь же совсем и дуба дашь!
Заведя меня за повозку, поселянка шустро помогла переодеться, при этом то и дело поцокивая языком, разглядывая моё, покрытое синяками тело.
- И кто тебя так, деточка? Не муж ли чай отдубасил?
- Нет. Не муж… - с трудом мямлю я и…
… как последняя дура начинаю рыдать. Видимо, нервы сдают окончательно.
- Не муж, - истерично всхлипываю я. – Нет у меня больше мужа.
Я рыдаю как какая-то ненормальная идиотка на груди незнакомой мне дородной поселянки, стоя на обочине дороги. А она, сама со слезами на глазах, гладит меня по заледеневшим волосам.
Я плачу, плачу, плачу, с горестью осознавая, что моя жизнь никогда уже не будет прежней, как и я сама.
***
Видимо, смерть мне всё же к лицу. Падение в бездну, каким-то непостижимым образом, заставило удачу встать не мою сторону. Давненько такого не бывало. Сначала поселяне, которые подвозят до Сариты, затем планолёт возле таверны – мне удаётся незамеченной пробраться в него. И вот спустя всего час я уже в Адейре.
Трачу несколько минут, чтобы, закрывшись в кабинке дамской комнаты аэровокзала, переодеться в подсохшее алое платье. Корю себя за то, что не додумалась переодеться в Руаре в более удобную одежду, перед тем, как идти к Карлу.
Выглядит дорогое платье, конечно, не очень – местами разорванно, но, в целом, всё лучше, чем наряд поселянки, который неминуемо привлечёт внимание модных горожан. Оно мне надо? С сегодняшнего дня я официально мертва. Пусть так и будет. Тем более, что это не далеко от истины. Возможно, физически я ещё жива, но в душе… Пугающий холод, пустота и больше ничего. Странное ощущение: тело ещё живёт. А вот душа… Нет. Лучше не думать об этом. Не могу. Не хочу! И не буду…
Иду по извилистым улочкам старой Адейры. Иду, сама не знаю куда… Не замечаю. Как ноги сами приносят меня к ней… К той, которой я никогда не была нужна. К беспутной Акрабе.
Моей матери.
В этом даже что-то есть. Больше мне идти и не к кому. Жизнь, с присущей ей чувством юмора, вернула меня к той, от которой я сама же когда-то и убежала. К той, которая себе на беду родила меня.
За окном полночь. Мы сидим в дальнем углу полупустого кабака. Молча пьём какую-то обжигающую горькую вкуса. Дрянь, а не пойло. Но на душе от этого горького пойла, почему-то становится не так горько, я бы даже сказала – весело, одновременно с этим по всему моему продрогшему телу разливается тепло. Кажется, я начинаю понимать Акрабу. Если местный эль даёт забвение, то…
- Ещё пару кружек!
- Не налегай. С непривычки поплохеет, - хмыкает мать, пристально, я бы даже сказала, несколько озабоченно глядя на меня. – Случилось что?
- С каких пор тебя стала интересовать моя жизнь?
- С тех пор, как я плачу за твой эль.
Усмехаюсь. А ведь она права…
- Случилось.
И снова молчание. Первой не выдерживает мать.
- Анигай жив? – вопрос звучит, как бы между прочем, ноя всё равно улавливаю напряжённые нотки в её голосе. Ну, надо же! Неужели нашей беспутной мамаше не всё равно на нас?!
- Жив.
Сын хозяин борделя, дородный детина средних лет, выпроваживает последнего, пьяного в доску клиента. Бросает на меня вопросительный взгляд.
- Мы закрываемся.
- Она со мной, - устало отзывается Акраба. – Моя дочь пару дней поживёт у меня. Если ты, конечно, не против?
Я и забыла, что мамуля, даже обретя свободу, так и не смогла ей самостоятельно распорядиться. Впрочем, чему удивляться. Акраба никогда по-настоящему и не была свободной. Сначала Руар, следящий за каждым твоим шагом, затем Катар… Живя здесь, в комнатушке на крыше борделя, Акраба, по сути, является собственностью хозяина сего весёленького заведеньица. Интересно, меня ждёт та же участь?
- Отчего же я должен быть против? – хмыкает заинтригованный парень, подходя к нам. – Девка-то вроде красивая.
То ли от выпитого эля, то ли просто от того, что у меня сдают нервы, начинаю глупо хихикать.
Сын хозяина с интересом без малейшего стеснения разглядывает меня с ног до головы.
- Новенькая? – интересуется у моей мамаши.
