Попаданец в Рой. Том Ⅵ (СИ) - Кита Никита

Могли ли они уйти дальше, просто голыми? Могли, но какой в этом смысл? Сначала шарахаться каждого шороха, а потом в тупую прекратить скрываться, выглядит нелогично.

Фёдор перестал опасаться раскрытия своих наблюдателей и приказал им тщательно обыскать рощу, в том месте, где висели брошенные маскхалаты. Парень сам не знал, что он ищет, поэтому обращал внимание на любые детали, способные помочь докопаться до сути происходящего.

Какое-то время слуги безрезультатно лазили по кустарнику. Как вдруг, одна лапка осы провалилась под землю. Ступая на твёрдую почву, разведчица внезапно выяснила, что под слоем гнилой трухи скрывается пустота. Прислужница вонзила в это место мандибулы и подняла сплетённую из веток панель, покрытую листьями и слегка притрушенную грунтом. Она достигала около метра в диаметре и накрывала собой земляной лаз. Оба насекомых встали у края чернеющего зева норы, уходящей в почву на неизвестную глубину.

«Опа…» — подумала королева — «Земляные норы, это по нашей части. Значит кустовики тоже любители селиться в подземельях. Не вижу причин почему бы нам не устроить здесь вечеринку, как в своё время, у луговых сурков. Но сперва не помешает разведать планировку норы, понять как много внизу вражеских бойцов и что вообще у них там есть в распоряжении. Вряд ли мы сможем как-то договориться с дикарями о том, чтобы они не воровали нашу слизь, так что придётся их зачищать…»

Проводить рекогносцировку конечно же отправился глинотел, как тот слуга, у которого было больше шансов выжить и забраться поглубже в стан врага. Оса осталась караулить снаружи и докладывать обстановку у входа. Когда насекомыш погрузился во тьму подземелья, летающая сестричка вернула маскировочную панель на место, чтобы никто из обитателей норы не заподозрил неладное.

Стены земляного туннеля оказались не очень опрятно отделаны засохшей глиной. Кое-где данное покрытие уже трескалось и превращалось в пыльное крошево. Под углом в сорок градусов нора погружалась где-то на шесть метров вглубь земли, а дальше постепенно выравнивалась в горизонтальное положение. Это было даже глубже, чем первая комната в жизни матери Роя.

Совершенно неожиданно маленький шпион упёрся в воду. Продолжение туннеля было затоплено и где-то здесь же заканчивалась специально нанесённая глина и начиналась просто глина, помещённая сюда природой.

«Ну нихрена ж себе…» — удивился Фёдор — «Это что, кустовики не только хрюкать научились, но ещё и жабры себе отрастили? И что мне теперь пиявок сюда тащить?»

Мыслительный центр решил испытать плавательные способности имитатора и таки нырнул. Выяснилось, что через два метра туннель поднимался вверх, за счёт чего осушался. Значит и бокаты могли без особого труда преодолеть эту преграду. Разве что, пришлось бы намокнуть, что вряд ли вызвало бы сильные неудобства у компании голых психов.

В подземелье было совершенно темно, а его размеры не позволяли гуманоидам ходить прямо, на двух ногах — только на четвереньках или сложившись пополам. Это не удивляло, ведь данные индивиды даже по поверхности ползали на четырёх конечностях. Относительно тесный коридор плавно поднимался от затопленного участка, а затем также поступательно опускался, рисуя горку. Следуя по нему, ослеплённый жучок исследовал земляные стены, потолок и пол на предмет любых ответвлений или занимательных предметов.

Первой находкой в норе кустовиков стали кости вставленные в глину. Мелкие фрагменты костных тканей были инкрустированы в вертикальную стену и все вместе образовывали некую мозаику. Нащупав каждый из них по очереди, слуга сумел составить в голове картинку. Получившийся символ являлся одной из тех рун, что Рой находил на камнях возле пещеры слепней и на теле первого убитого кустовика.

Через пять метров, за неровностью туннеля взору насекомого открылось слабоосвещённое пространство. Низкий коридор переходил в небольшую комнату. Из этой комнаты ещё один тесный коридор вёл в следующую комнату. И вот уже во второй комнате находился какой-то слабый огонёк, дающий блеклый луч на оба помещения.

До слуха донеслось тихое кряхтение и сопение гуманоидов. Значит дальше следовало продвигаться максимально осторожно. Крохотный лазутчик подполз к проходу в первую более-менее просторную, подземную полость. За счёт света во второй комнате, слуга мог частично разглядеть интерьер первой. Круглое помещение имело куполовидный потолок. В центре располагался толстый деревянный столб, подпирающий десятки и сотни просунутых над ним веток. Данные изогнутые прутья, в свою очередь, удерживали от осыпания потолочный грунт — простая и надёжная конструкция. На ветвях под куполом висели верёвки, на которых, как жемчуг на нить ожерелья, были нанизаны черепа бокатов.

К центральному столбу за руки и ноги был привязан полуголый мужчина. Фёдор узнал его. Им оказался тот самый доходяга добровольно наклеивший на себя слизевую сеть. Вода ещё не успела стечь со всех листьев, что намертво прикрепились к его коже. Он стоял спиной к столбу, руки задраны вверх, а голова безвольно повисала вниз. В свете огонька, можно было увидеть, что глаза аборигена закрыты, губы дрожат и едва заметно шевелятся, будто пытаясь что-то прошептать, а на щеках и шее кровят свежие порезы, перепачканные в какой-то грязи.

«Они наказали его?» — первое о чём подумал Фёдор — «Сначала помогли свершить задуманное, а потом покарали?»

Насекомыш аккуратно выглянул из-за угла. Тогда он заметил источники и других звуков. Трое или четверо бокатов лежали на кучах хвороста, разложенных на полу сплошь усеянном разнообразным костяным крошевом. И хоть лежбища у них были, мягко говоря, не самые комфортабельные, кустовики дремали, изредка издавая посвистывающие и рычащие, звероподобные звуки. Если они и во сне так разговаривали, значит настоящей речи дикари попросту не знали. Значит то, как они общались на поверхности не просто ради маскировки, а их настоящий язык. К таким выводам пришло управляющее сознание.

По костяным черепкам, вдавленным в глиняный пол стопами, притворщик бесшумно пополз вперёд. Скрываясь во тьме, он со спины обошёл привязанного к столбу мученика. Вблизи разведчик удостоверился, что жители норы и правда спят прямо на кипах самых обычных, ничем не накрытых, сухих веток. В представлении человека, даже просто на траве или на листьях было бы гораздо удобней.

Агент миновал спальню безумцев незамеченным. Дальше он попал в недлинный коридор между двумя комнатами. Там жучок в некоторой мере увидел наполнение второго помещения. Пол в нём был также устлан не фарфоровой плиткой, а костями. В центре располагалась такая же конструкция из вертикального столба и веток поджатых к куполовидному потолку. На стенах виднелись костяные мозаики с известными иероглифами. Повсюду валялись наваленные кучами самые разнообразные предметы: ножи, дубины, деревянные черенки, топоры и мотыги без рукоятей, пилки, молотки, железные гвозди, корзины, ковры, сапоги, кожаные сандалии, сумки, мешки, сундуки, ларцы костяное оружие, духовые трубки, ремни, верёвки, крюки, деревянная, глиняная, каменная и железная посуда. Чем-то это напоминало сокровищницу бандитов, но вместо драгоценностей здесь лежали самые простые бытовые вещи. Некоторых из них были подвешены на колышки вбитые в стены или на потолочные ветви.

Всё это глинотел сумел увидеть за счёт лучины горящей на бронзовой подставке, стоящей на полу. У подставки лежали кремень, кресало, запас щепок и промасленных фитилей. Сбоку от лучины, спиной к свету сидел голый кустовик, облачённый лишь в деревянную маску. Дикарь обладал бесчисленным множеством шрамов по всему телу и не поддающимся счёту количеством свежих ран, покрытых застывшей сукровицей.

По ширине плеч и таза, а также по тембру голоса, мыслительный центр догадался, что это самка. Сидя на корточках, она орудовала молотком и с его помощью разбирала на запчасти какой-то сундук или ящик. Свои действия она сопровождала негромким нервным повизгиванием.

«Я словно в хоррор фильм попал.» — подумал Фёдор, оценивая обстановку — «У кустов есть глаза. Подходящее название…»