Эдмонд Гамильтон - Хранители звезд
Первые тестовые испытания завершились успешно, но главное должно было решиться сегодня…
Возглавляли работы известный физик Рааб и главный инженер НАСА Томасон. За системы жизнеобеспечения отвечал космобиолог Винстед, один из заместителей Кристенсена по лунной программе. Они прибыли в Морроу на следующий день после возвращения госсекретаря Ранделла в Вашингтон, где в тот же вечер президент принял решение о начале строительства звездолета.
Сейчас все трое находились в бункере и, вытирая обильный пот (здесь было очень жарко и душно), тихо о чем-то говорили с возбужденным Де Виттом. Самой колоритной фигурой из них был Рааб, немец по национальности. Он и выглядел, словно «белокурая бестия» – светловолосый, стройный, с массивным, грубо вылепленным лицом и ледяными синими глазами.
Более бесстрастного человека Файрли еще не приходилось встречать. Рааб никогда не повышал голоса, никогда не говорил на бытовые темы и был в любой ситуации на сто процентов погружен в работу. Файрли не удивился бы, если бы он оказался роботом с компьютером вместо мозгов.
Винстед, напротив, оказался «своим в доску», весельчаком, любящим посмеяться над свежим анекдотом. Он обожал похлопывать собеседника по плечам и однажды даже шокировал этим вице-президента, как-то навестившего Морроу. Но за личиной рубахи-парня, пришел к выводу Файрли, скрывался совсем другой человек с серьезными политическими амбициями. Этот пухлый толстячок с розовым лицом и заметной пролысиной среди редких прилизанных волос явно хотел сделать шаг вперед в карьере на новой «звездной программе».
Томасон же был типичным «технарем», мало интересующимся чем-то другим, кроме своих любезных железок. Хмурый, резкий, нетерпимый, он буквально потрясал огромной технической эрудицией, однако казался довольно ограниченным человеком, фанатиком космических полетов. В этом смысле Томасон очень напоминал Де Витта, с которым поддерживал самые дружеские отношения.
Кристенсен стоял в одиночестве, сложив руки на груди, и с невозмутимым видом наблюдал за подготовкой к эксперименту.
В последнее время его отношения с Де Виттом резко обострились; экс-полковник обвинял своего шефа в намеренном обструкционизме и был, очевидно, прав.
Файрли казалось, что Кристенсен был бы рад провалу эксперимента, и не решался его осуждать. Порой ему самому хотелось, чтобы ионные двигатели так и не заработали и все осталось по-прежнему. Звезды могли принести человечеству много хлопот, к которым оно еще не готово. Мир на Земле очень хрупок, и оружие пришельцев – если, конечно, будет найдено – принесет много бед, нарушит и без того шаткое равновесие. Но. но он вложил в работу по переводу языка пришельцев всю душу. Неужели не выйдет?
– Все готово, – доложил один из техников, подчеркнуто обращаясь к Де Витту.
Тот кивнул и подошел к узкому смотровому окну. За ним последовали все остальные, даже Кристенсен.
– Первый двигатель готов к запуску.
– Включайте, – хрипло сказал Де Витт.
Файрли невольно зажмурился, ожидая взрыва.
– Реакция пошла, – доложил Рааб, не отрывая глаз от контрольных приборов. – Но очень вяло, процесс почти не развивается.
– Тяга есть? – спросил Де Витт.
– Да…, только очень слабая, меньше, чем у наших двигателей на жидком топливе… Ого, все стрелки зашкалило!… Сейчас рванет!
В ущелье вспыхнуло солнце. Только мощные светофильтры спасли глаза людям, находившимся в бункере. Скалы побагровели и стали плавиться. Раздался оглушительный взрыв, и чуть позже переднюю стену сотрясла горячая ударная волна. В небо взмыли сотни раскаленных обломков. По ущелью прокатилось мощное землетрясение.
Люди в бункере с криками ужаса скорчились на полу, ожидая гибели. Кто-то завопил: «Выключите его Выключите!» Вскоре с ужасным грохотом около бункера стали падать обломки скал.
Этот ад продолжался несколько минут, а затем пламя за смотровым окошком внезапно погасло. Не сразу, но Файрли удалось подняться, и он на негнущихся ногах подошел к амбразуре в стене. Ущелье было закрыто кипящим облаком пыли, из которого кое-где торчали пурпурные вершины скал. Каменный дождь еще продолжался, но земля больше не тряслась.
– Мой бог, что случилось? – слабым голосом пробормотал Спеер, сидя на бетонном полу и потирая солидную шишку на лбу.
– Взорвался первый двигатель, только и всего, – сквозь зубы процедил Де Витт. – Дональд, как там второй, цел?
– Да, мистер Де Витт, – после некоторой паузы ответил один из техников, изучив показания приборов. – Хорошо, что мы его закрыли бронированными щитами.
– Ладно, подождем, пока в ущелье все успокоится… Бог мой, ну и жара здесь! Придется терпеть… Рааб, есть хоть какая-то полезная информация?
– Какая там информация… Все стрелки мигом зашкалило.
Могу сказать одно: перед взрывом тяга появилась, да еще какая!
Наши приборы не рассчитаны на такие сумасшедшие значения.
Эй, Файрли, вы, часом, не ошиблись при переводе цифровых величин тяги?
– Я здесь ни при чем, – слабым голосом ответил Файрли. – Математики сами занимались всеми числовыми значениями в документации к двигателю…
– Выходит, они ошиблись, – хрипло сказал Де Витт, вытирая носовым платком пот, градом катившийся с его лица. – На два или три порядка, я думаю. Надо у второго двигателя соответственно уменьшить все пусковые характеристики. Дональд, займитесь этим…
– Нет, – неожиданно сказал Кристенсен. Подойдя к окошку, он хмуро посмотрел на ущелье или, вернее, на то, что от него осталось.
Скалы закоптил адский огонь, узкая долина была засыпана дымящимися обломками. Ее прорезали две широкие трещины, одна из которых не дошла до бункера каких-то два десятка метров.
– Нет, – повторил Кристенсен, – испытаний больше не будет. По крайней мере, в ближайшее время. Физикам и математикам нужно как следует разобраться с тем, что произошло. Доктор Рааб, займитесь немедленно этим. Думаю, через месяц-два мы…
– Чепуха! – резко возразил Де Витт. Он шагнул к Кристенсену, в ярости сжимая кулаки. – Здесь не в чем разбираться, и так ясна наша ошибка. Нужно уменьшить интенсивность процесса в реакторе, и это нетрудно будет сделать. Приборы целы, при малой тяге мы снимем все необходимые показания. Зачем терять месяцы впустую?
– Я сказал «нет», – отрезал Кристенсен и зашагал к выходу. – Дональд, выключайте аппаратуру.
Файрли, помедлив, поплелся вслед за ним.
Они вышли наружу и едва не задохнулись от горячего, густого от бурой пыли воздуха. До стоянки с джипами было не больше сотни метров, однако не успели они пройти и половины пути, как позади вдруг вспыхнул ослепительный свет. На противоположной стороне ущелья, там, где был расположен на стенде второй двигатель, начали багроветь скалы. Пламя казалось менее ярким, чем в первый раз, но у Файрли не было времени размышлять на эту тему. Вместе с Кристенсеном он помчался назад к бункеру. Вот-вот загремит взрыв и с неба обрушится раскаленный дождь… Успеет он добежать до бронированной двери или нет? Успеет или…
Файрли пулей влетел в бункер, за ним тяжело ввалился Кристенсен. Де Витт спокойно стоял у приборной панели и наблюдал за показаниями приборов.
– Все нормально, Гленн, – сказал Томасон. – Тяга поддается регулировке.
– Да, процесс в реакторе устойчиво развивается, – подтвердил Рааб, не отрывая глаз от дисплеев, на которых плясали десятки разноцветных кривых. – Теперь можно выключать двигатель, информации у нас достаточно.
Грохот по-прежнему сотрясал ущелье, но на этот раз не было ни оглушительного взрыва, ни взлетавших в небо скал. Де Витт Кивнул одному из техников, и все внезапно стихло. Бело-голубое пламя погасло.
– Вы сумасшедший! – звенящим голосом сказал Кристенсен, с ненавистью глядя на своего подчиненного. – Как вы посмели ослушаться моего приказа? Кто дал вам право рисковать техникой и людьми?
– Кто? Мой американский патриотизм, если вам это говорит что-то, Крис, – спокойно ответил Де Витт и пошел к выходу. – Дональд, снимите показания всех приборов и немедленно привезите их ко мне в кабинет. Я буду ждать.
– Я отстраняю вас от работ! – в бессильной ярости закричал ему вслед Кристенсен.
– Посмотрим, что скажет президент, – коротко бросил через плечо Де Витт и вышел наружу. За ним вслед тенью проскользнул Винстед – он предпочитал всегда быть вместе с победителем.
На автостоянке космобиолог подождал Файрли и с жаром пожал ему руку.
– Отличная работа, доктор! В общей суете как-то о вас забыли, а ведь если бы не вы, то сегодняшний триумф…
– Спасибо, – улыбнулся Файрли. – Сегодня счастливый день для меня. Теперь я верю, что звездолет обязательно будет построен.
– Вот и прекрасно! Извините, меня ждут…
Винстед торопливо уселся в джип рядом с Де Виттом, и машина помчалась по степи в сторону базы. А Файрли, обернувшись, увидел одиноко шагающего к стоянке Кристенсена. Рааб и Томасон следовали за руководителем проекта на почтительном расстоянии, словно давая понять – нет, мы не с ним, мы сами по себе.
