Кордвейнер Смит - Игра с крысодраконом
Обзор книги Кордвейнер Смит - Игра с крысодраконом
Кордвейнер Смит
Игра с крысодраконом
Об авторе
Кордвайнер Смит (1913–1966) — псевдоним доктора Пола Майрона Энтони Лайнбарджера. Информацию об авторе можно найти на www.cordwainer-smith.com. Лайнбарджер преподавал востоковедение в Университете Джона Хопкинса, в Школе современных международных исследований (School of Advanced International Studies), а также сотрудничал с американским разведывательным сообществом по вопросам методов пропаганды и ведения психологической войны. Согласно биографии, приведенной на сайте Арлингтонского национального кладбища, с 1937 по 1946 год Лайнбарджер преподавал в Университете Льюка. В 1940-е годы Лайнбарджер выпустил три романа под другими псевдонимами: Феликс Форрест (намек на его китайское имя Лин Ба Ло, означающее «Лес Пламенного Блаженства») и Кармайкл Смит. Он был шпионом, ловкачом, секретным агентом и впечатляющим теоретиком, автором основополагающего труда «Психологическая война» («Psychological Warfare»).
В возрасте шести лет в результате несчастного случая Лайнбарджер ослеп на один глаз. По словам дочери писателя Розаны Харт (www.cordwainer-smith.com), это обстоятельство усугубило его сознание собственной инаковости и, вероятно, положило начало теме боли и страданий, прошедшей через все его творчество. Личные проблемы Лайнбарджера и его интерес к психологической войне побудили писателя заняться изучением психиатрии и психоанализа. Все это, а также увлеченность христианской философией наложили заметный отпечаток на произведения Кордвайнера Смита. Вскоре увидит свет психобиография Лайнбарджера, которую Алан Элмс составлял на протяжении двадцати пяти лет.
Первой работой, опубликованной под псевдонимом Кордвайнер Смит, стал рассказ «Сканнеры живут напрасно» («Scanners Live in Vain»). Это произведение, написанное в 1945 году, вышло только в 1949-м. Арлингтонский биограф говорит: «Рассказ является полноценной аллегорией на Новый Завет, демонстрирующей передовое понимание библейских сюжетов и их типологии (к примеру, запах жарящегося мяса ягненка напоминает главному персонажу запах горящей человеческой плоти), а также теологических и философских догм христианской религии».
Роберт Сильверберг называет этот рассказ «классикой научной фантастики»: «Для меня это настоящее откровение. Я перечитывал его снова и снова, не переставая поражаться мощи произведения».
Однако в начале 1950-х годов эта работа мало переиздавалась, а второй рассказ «Игра с крысодраконом», широко известный, тискавший многочисленные похвалы и ставший важной вехой в научной фантастике, просто-напросто повесил на Смита ярлык писателя двух произведений. Регулярно публиковаться Лайнбарджер начал только в 1959 году — журналы, недорогие издания… Вскоре после кончины писателя его произведения перестали выпускаться. Умер он в 1966-м.
Как становится ясным из комментария Сильверберга, работы Лайнбарджера запомнились и поклонникам жанра, и коллегам-фантастам. И один преданный поклонник Дж. Дж. Пирс в период с 1966 по 1975 год сделал все, чтобы наследие Смита не постигло забвение. В итоге в 1970-е годы издательство «Del Rey Books» при содействии Дж. Дж. Пирса выпустило все произведения Лайнбарджера в мягкой обложке, а также впервые опубликовало полную версию единственного романа писателя «Норстрилия» («Norstrilia», 1975) (в 1960-е годы он выходил в двух томах). Таково было триумфальное возвращение непризнанного классика. В качестве апофеоза престижное жанровое издательство «NESFA» выпустило сборник «Заново открытый человек: Полное собрание повестей и рассказов Кордвайнера Смита» («The Rediscovery of Man: The Complete Short Science Fiction of Cordwainer Smith», 1993). Кроме того, была учреждена премия имени Лайнбарджера, которую ежегодно на Всемирном конвенте научной фантастики (World Science Fiction Convention) посмертно присуждают тем авторам, чье творчество оказалось незаслуженно забытым.
За исключением пяти рассказов, действие всех произведений Смита разворачивается в будущем Инструменталий Человечества (Instrumentality of Mankind), которое к 1990-м годам многочисленные поклонники изучили досконально. Хотя работы Лайнбарджера (как и работы Брэкетт) имеют все ключевые признаки космической оперы, при жизни писателя никто не относил их к этому жанру. В книге Корен Хелликсон «Научная фантастика Кордвайнера Смита» («The Science Fiction of Cordwainer Smith») приведены следующие слова самого автора: «В своих произведениях я использую некоторые экзотические декорации, как в китайском театре. Они предназначены для того, чтобы обнажить человеческий разум, высветить подземные воды человеческой души, потаенные уголки, где скрываются вечные драмы, связанные с достоинством, Богом, отвагой, сексом, любовью, надеждой, завистью, благонравием и властью». Сейчас творчество Смита рассматривается как одна из исторических моделей космической оперы, его работы продолжают оказывать влияние на облик жанра.
Рассказ «Игра с крысодраконом» впервые был опубликован в 1955 году. Это весьма своеобразная история об ужасах межзвездных перелетов: космическое пространство с его непроглядной тьмой представляет собой подлинную обитель ночных кошмаров. В произведении присутствуют два излюбленных объекта описания Смита: кошки и телепатия. Монстры, живущие в межзвездном пространстве, непостижимы. Люди-телепаты воспринимают их как драконов; а Партнеры людей — великие кошки-воины Капитан Гав и Леди Май — как гигантских крыс. Свет — погибель этих чудовищ. Выходя за пределы спасительного солнечного света, люди обрекают себя на смерть или безумие. Таким образом, межзвездные перелеты оборачиваются вечной битвой за выживание.
ЛОМБЕРНЫЙ СТОЛ
Да это черт знает что за профессия — светострелок! Разъяренный Андерхилл закрыл за собой дверь. Что толку носить форму, похожую на военную, если люди не понимают, как нужен твой труд?
Он сел за свое рабочее место, откинул голову на подголовник и по самые брови надвинул шлем.
Он стал ждать, пока аппаратура в шлеме разогреется, и ему опять вспомнилась девушка, которую он только что встретил в коридоре. Она посмотрела сперва на шлем, потом презрительно на него.
"Мяу", — только это она и сказала. Однако его словно ударили хлыстом.
Кто он такой, по ее мнению — дурак, бездельник, ничтожество, одетое в форму? Неужели она не знает, что светострелок, поработавший полчаса, потом два месяца валяется на больничной койке?
Шлем разогрелся. Теперь Андерхилл ощущал вокруг космическое пространство и мог легко делить его мысленно на квадраты и кубы. Здесь, в этой пустоте, его подстерегал гложущий страх перед лицом бесконечности, и невыносимая тревога охватывала его каждый раз, как он обнаруживал хотя бы малейший след инертной пыли.
Он расслабился — и опять, как всегда, заявила о себе успокаивающая надежность Солнца, привычный часовой механизм планет и Луны. Лишь около полутонны пыли ощущал он сейчас в пространстве, да и та была далеко от плоскости эклиптики, в стороне от трасс, по которым двигались люди. Здесь же, внутри Солнечной системы, не с кем было драться, ничто не бросало вызова человеку, не вырывало ни у кого из тела живую душу, обнажая ее сочащиеся кровью корни.
В Солнечную систему извне не залетало ничто никогда. Не снимай с себя шлем хоть целую вечность — все равно ты, пока остаешься в пределах системы, будешь всего лишь чем-то вроде ясновидца-астронома, будешь чувствовать, что твой разум находится под надежной защитой пульсирующего, обжигающе жаркого Солнца.
Вошел Вудли.
— В мире все по-прежнему, — сказал Андерхилл. — Никаких происшествий. Не удивительно, что наши шлемы придумали и начали сажать нас, светострелков, в корабли только тогда, когда начали переходить в плоскоту и двинулись за пределы системы. А вообще-то не так уж плохо, наверно, жилось в древние времена. Переходить в плоскоту не было надобности. Не нужно было отправляться к звездам, чтобы заработать себе на жизнь. Не нужно было увертываться от Крыс, участвовать в Игре. Светострелков не было, потому что в них не было необходимости — правда, Вудли?
— Угу, — буркнул тот.
Вудли было двадцать шесть лет, и через год он должен был уйти в отставку. Он уже присмотрел для себя ферму. За спиной у него было десять лет этой трудной работы, и его считали одним из лучших. Он не слишком задумывался о работе, честно, не жалея себя, отдавал вое силы, а в перерывах не вспоминал о ней до тех пор, пока не нужен был снова.
Вудли никогда не добивался расположения Партнеров; может быть, поэтому никто из Партнеров расположения к нему и не испытывал. Некоторые из них прямо-таки терпеть его не могли. Его даже подозревали в том, что временами он плохо думает о Партнерах, но, поскольку ни один из Партнеров ни разу не придал своей мысленной жалобе необходимую членораздельность, светострелки и Творцы величия человечества не предъявляли к нему претензий.
