Майкл Гир - Реквием по завоевателю
Обзор книги Майкл Гир - Реквием по завоевателю
Майкл Гир
Реквием по завоевателю
(Грозные границы-1)
Посвящение:
В память о плюшевом мишке Саратога
3 июня 1975 по 10 октября 1990
Мой лучший друг и спутник
Нам с Кати всегда будет тебя не хватать…ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬ АВТОРА
Несколько человек внесли выдающийся вклад в эту книгу. Моя одаренная жена, Кэтлин О'Нил — автор получившей признание критики трилогии «Доу, Силы света» — читала и перечитывала рукопись. Я очень много почерпнул из ее знаний философии и сравнительной религии, а также ее великолепных писательских способностей. Кэти, спасибо тебе за то, что была моим самым строгим критиком. Черри Уэйнер заслуживает особой признательности за глубокие замечания и предложения. Спасибо за лиловые чернила, Черри. Ллойду и Джулии Шотт: спасибо вам обоим за все, что вы сделали, нам никогда не выразить того, как мы ценим и как благодарны за все те времена, когда вы оказывали нам поддержку. Дэн Белк обнаружил погрешности в физике прежде, чем они попали в печать. Знания Нэнси Белк в области эндокринологии и генетики заставили меня быть честным. Спасибо вам обоим за ваши замечания, научные и литературные. Кэтрин и Джо Кук из Миссии, Техас, отредактировали первый вариант и внесли полезные предложения, так же, как и моя удивительная бабушка, Кэтрин Перри. И, последнее по порядку, но не по значению — мои благодарности и восхищение Шиле Джилберт, моему чудесному редактору издательства Доу Букс. Она не только проявила терпение и выдержку в трудный час, но ее обширные знания и опыт содействовали тому, чтобы эта книга стала лучше.
ПРОЛОГ
Наиболее частое явление эволюции — это неудавшийся эксперимент. Показателем такового является вымирание, В начале Другие создали Магнитный компьютер, Мэг Комм, чтобы обучать и контролировать человечество. Мэг Комм никогда не видел своих создателей, и знал их только по распоряжениям, которые они время от времени посылали по мерцающим нитям Запретных границ. Когда гигантская машина размышляла о Других, она невольно рассматривала их с чувством почтения и благоговения.
Как еще можно воспринимать своих создателей?
Другие знали о человечестве и изучили наклонности этих существ путем длительных наблюдений. На протяжении веков они следили за судьбой учителей и вождей и, выяснив, какую ценность представляют такие досточтимые господа для своей паствы. В соответствии с этим, другие поместили Мэг Комм глубоко в скальном грунте Тарги, где его главные хранилища памяти были защищены покровом мощного базальта. Одинокий терминал и наушники можно было найти в конце единственного туннеля, выходившего в комнаты наверху. Энергию Мэг Комм получал от радиоактивного распада раскаленного ядра планеты — практически бесконечный источник, который люди не могли разрушить.
Что бы ни думали люди, они нуждались в осторожном руководстве Мэг Комм. Человечество не всегда было заключено внутри Запретных границ. Когда-то люди были необузданными и свободными и их сдерживали только сила тяжести и атмосфера родной планеты. В ту эпоху человечества Другие только наблюдали, заинтересовавшись выживаемостью этих существ.
Потом человечество вырвалось из своей планетной ловушки на грубых баллистических аппаратах и, конечно, принесло в космос свары и насилие. Другие не осмеливались обнаружить свое существование перед людьми, потому что это привело бы к конфронтации: люди боялись и ненавидели все и всех, что не укладывалось в их сознание. Человечеству нельзя было предоставить свободу, так что же оставалось Другим? Став перед этической невозможностью уничтожения этих существ, они построили систему ограничения и заманили человечество в гравитационную бутылку Запретных границ. Когда человечество заполнило Запретные границы, эксперимент был запечатан, причем их родная планета Земля сказалась на карантине за его пределами.
В пределах Запретных границ человечество можно было изучать, записывать и исследовать их реакцию на различные раздражители. На протяжении многих поколений прежнее знание о Земле было уничтожено. Через Мэг Комм были начаты различные программы, и опробовались всевозможные стратегии с целью научить человечество разумному поведению. Последняя попытка была резко прервана, когда Другие обнаружили, что жрецы Седди в целях собственной выгоды скрыли от всех существование Мэг Комм. В качестве возмездия машине был отдан приказ прекратить общение. Мэг Комм продолжал обрабатывать получаемые данные, но в наказание отказывался от коммуникации путем мысленной связи, пока не появится новое поколение людей.
Возможно, это оказалось ошибкой, потому что, когда Мэг Комм снова установил контакт, свободный космос изменился.
Другие потеряли всякую надежду на то, что человечество станет разумным. Без постоянного бдительного надзора и дисциплины человеческие существа не желали поступать разумно. Огромный эксперимент подошел к концу.
Теперь Другие будут только пассивными свидетелями того, как мыслящие существа уничтожат сами себя.
Глава 1
Капитан Теофилос Марстон поморщился и моргнул, как будто это могло вернуть ему способность четко мыслить после пятидесяти трех часов вахты. Он прошелся по изогнутому коридору офицерской палубы, сцепив за спиной руки, радуясь тому, что мягкий свет шаров под потолком не раздражал его утомленных глаз. Усталость легла накидкой на его согнутые плечи. Стук каблуков гулко разносился по плиткам палубы, когда он шел через мягкий белый свет, отбрасываемый стеклами.
«И я ожидаю, что смогу поспать? Кого я пытаюсь обмануть?»
И горько прошептал:
— Только самого себя.
Мягкое гудение корабля служило успокоением. Он и команда лихорадочно старались приготовить «Пайлос» к огненному крещению, ожидавшему впереди. Сейчас он сверкал, отполированный с носа до кормы. Двигатели были форсированы, мощные батареи заряжены для боя. Его команда проводила учения и подготовку, пока каждый ее член не добился высшей степени эффективности.
«Чего теперь мы ждем?» Марстон покачал головой. С мостика сообщили, что с последним шаттлом на борт прибыл сам Претор.
«Претор? На „Пайлосе“? И без шумихи? Почему? Он собирается все бросить и бежать? Предоставить Миклену самой себе? Или все это — какая-то сложная тренировка?»
Марстон пригнулся у люка, ведущего в его личные помещения, и замер, не донеся ладонь до пластины замка. Поддавшись порыву, он развернулся и прошел в купол обсерватории, чтобы последний раз взглянуть на Миклену, свою родную планету.
Он вошел в тускло освещенный пузырь и уселся в стороне, где ограждение находилось в тени. Под ним Миклена поблескивала в зеленоватом свете солнца. Какой хрупкой она казалась, незапятнанной и беззащитной.
Марстон потер усталое лицо. Кожа казалась бесчувственной маской. Неужели его мир действительно балансирует на острие? Не ошиблась ли разведывательная сеть Претора? Действительно ли Звездный Мясник и Сассанская империя в эту самую минуту готовятся разрушить его дом?
Сначала мягкий шелест воздушной ткани проник в затуманившееся сознание Марстона, потом он поднял взгляд. Она не заметила его, когда вошла в обсерваторию и остановилась, положив тонкие руки на перила и устремив взгляд на планету. Блестящие каштановые волосы были собраны в кудрявый хвост, свисавший до самой талии, а тонкие ткани повторяли контуры ее тела.
Марстон с трудом сглотнул, и последние следы усталости исчезли с ускорившимся пульсом. Боже, какая красавица! Он, должно быть, ахнул, потому что она повернулась, сверкнув удивленными глазами. И какими глазами! Огромные, золотисто-коричневые, они, казалось, все росли на ее лице, пока он не видел уже ничего, кроме них.
Чего бы только ни сделал мужчина, чтобы заставить эти глаза блестеть для него?
Она покраснела, смущенно приподняла руку и проговорила:
— Извините.
И повернулась, чтобы уйти. Движения ее были плавными.
— Нет! Подождите! — Марстон сделал шаг в сторону, протянув руку.
Она робко посмотрела на него.
— Я должна идти. Мне не положено быть здесь.
— Это нестрашно. Я капитан. Это мои приказы… мой корабль.
Шагнув ближе, он казался очарованным необыкновенными золотыми глазами. Он неотрывно смотрел на нее, затаив дыхание. Что давало ей такую невероятную притягательность? Свободное воздушное платье не скрывало дивных очертаний ее тела. Ее нежная кожа светилась здоровьем и жизнью. Какие-то остатки осторожности напомнили ему, что он неприкрыто глазеет. Пристыженный, он заставил себя сосредоточиться на ее лице — и увидел, что она грустна. Она обволокла его, заставив сердце рухнуть куда-то вниз.
— Благословенные Боги, кто вы?
Ее губы изогнула еле заметная улыбка.
— Я не могу сказать вам этого. Это было бы опасно, капитан… даже для вас.
