Галина Романова - Пятая Печать. Дом с привидениями
Анна выбралась из камина, отряхнулась от пыли. Огляделась повнимательнее и заметила, что в простенке висит портрет.
Большинство картин украшали собой галерею на втором этаже. Еще одна, напугавшая девочку в день приезда, сейчас находилась в подвале, за дверью с медным замком. А сейчас перед нею оказалась еще одна.
Мужчина. В летах. Он мог бы быть для Анны дедушкой – столько ему лет. Незнакомец стоял, опираясь на какую-то невысокую мраморную тумбу, в другой руке держа трость. Пышный парик, камзол, смешные банты на туфлях, кружева, шпага на перевязи. Такой наряд носили, наверное, двести или триста лет назад. В лице, в глазах, форме бровей было что-то смутно знакомое, как будто она уже встречала этого человека раньше.
– Это, – голос упал до шепота, – призрак, это ты?
Она не ждала ответа, но внезапно возле самого уха раздалось:
– Нет.
– А кто? – Анна почувствовала разочарование.
Тишина. И, когда девочка уже перестала ждать, тихо, на выдохе прозвучало единственное слово:
– Отец…
Призрак промолвил это так тихо, что Анне пришлось переспросить, но на сей раз ответа она не дождалась. Привстав на цыпочки, она различила внизу маленькую медную табличку, на которой старинной вязью было вытравлено: «Князь Святополкъ Вторый Дебричъ». Ух ты! Значит, это было правдой. Тетя Маргарита вышла замуж за настоящего князя. И призрак когда-то жил в этом доме, ходил по этим же комнатам, может быть, сидел в одном из этих кресел, бегал по лестницам, когда был маленьким. И, наверное, кроме отца у него были мама, бабушка, братья и сестры…
Подумав о бабушке, Анна вспомнила о тете Маргарите и заторопилась. Не для того она убегала из кладовки, чтобы просто так стоять и рассматривать старинные картины! Беглянка на цыпочках подкралась к двери, прижалась к ней ухом.
– Посмотри, там никого нет?
Призрак ничего не ответил, но некоторое время спустя дверь отворилась сама. Коридор был пуст.
Раздумывать, куда делась тетя, было некогда и неохота. Девочка на одном дыхании пробежала по коридору и выскочила из дома. Старая уродливая груша, после того как сломался один из сучьев ставшая еще уродливее, что-то заскрипела ей вслед, но беглянке было все равно.
Уже на полпути она сообразила, что забыла поменять чулки и прихватить чего-нибудь из кухни, чтобы перекусить, но возвращаться было поздно.
Глава 17
Трое городовых, исправник и артель плотников угрюмо взирали на приезжего из столицы.
– И чего делать? – поинтересовался старшой артели. – Дом ломать?
– Не ломать, – Юлиан обернулся через плечо, – а разбирать. И осторожнее. Там все трухлявое. Работы предстоит много. Действовать надо осторожнее.
Они стояли перед старым домом – вернее, перед тем, что от него осталось. Крыльцо, несмотря ни на что, уцелело, как и две из четырех стен. Осталось невредимым – разве что повылетали все стекла – и южное крыло. Зато угол, обращенный к пустырю, превратился в груду обломков, которые не растащишь и за неделю.
– Да на кой в эти развалины лезть? – Один из плотников подошел к крыльцу, примерился и с хеканьем оторвал одну доску. – Тут гнилье одно. Не ровен час, вся эта махина на головы рухнет.
Юлиан невольно улыбнулся. Он как раз был тут, когда все это рушилось, и знал, что ломаться тут больше нечему. Дух, призрак, привидение – зовите как хотите – развеялся, когда исчезло то, что он оберегал много лет.
– Рискнуть надо. Там, внутри, могут быть дети.
– Да ну?
– Да. Три девочки пропали два дня тому назад. Следы ведут сюда. Возможно, они заблудились, решили заночевать тут – какая-никакая, а крыша над головой! – а тут дом стал рушиться, и дети оказались внутри.
Плотники переглянулись.
– Ну так того… Чего стоим? Кого ждем?
Старшой артели, кивнув двум парням покрепче, первым направился к крыльцу. Примерился, дернул за перила, топнул ногой по ступени. Послышался треск и хруст, но дерево выдержало. Он осторожно добрался до крыльца, но открыть дверь не смог – ее так перекосило изнутри, что проще было порубить в щепки.
Семеро других плотников тем временем осматривали завал. Бревна, доски, стропила, поломанная мебель, камни, из которых слагались камины, образовывали куча-малу, перебраться через которую было почти невозможно.
– Да тут разбирать полгода придется! Эй, веди лошадей, бревна растаскивать будем!
Подвели трех тягловых лошадей. Люди работали споро, привычно. В бревна вбивали крюки, к которым цепляли веревки, крепившиеся к хомутам на конских шеях. Толстоногие коренастые битюги налегали, переступая широкими плоскими копытами, тянули бревна, которые медленно, с кряхтением и стонами ползли за ними.
– Гляди! Пошла! – раздавались команды. – Еще! А ну-ка, ваше благородие, пожалуйте в сторонку, а то, не ровен час, зашибем! Еще пошла! Н-но, хорош! Отцепляй!
Юлиан и городовые с исправником наблюдали за работой со стороны. Их дело начнется потом, когда будут хоть немного разобраны завалы. Заметив суету, подоспели люди из ближайших домов. Одни просто останавливались поглазеть, другие, кто посметливее, спрашивали у городовых, что тут делается. А, узнав ответ, кидались на помощь – отбрасывали камни, волокли доски. Что-то сваливали в кучу, что-то уносили к себе – в хозяйстве все пригодится. Хорошей доской можно забор поправить, загородку в курятнике сделать, или уж, на худой конец, порубить и в печку сунуть, сэкономив на дровах. В ближайших домах жила одна беднота, которая была рада любой мелочи. Если бы не чары, до недавнего времени защищавшие дом, его бы давно растаскали по бревнышку. Юлиан не препятствовал особенно – да, в этом доме много лет обитало зло, но сейчас дух исчез, и доски с бревнами совершенно безвредны. Постепенно и городовые включились в работу – все лучше, чем без толку стоять. Покрикивали на мужиков, торопили артельных плотников.
Под топором плотников рухнула дверь.
– Ух ты ж… твою мать! – Старшой первым заглянул внутрь. – Как тут все перекосило!
Юлиан бросился к двери, отталкивая мужика.
Пол был до того засыпан обломками лестницы, досками, обломками мебели, что некуда было ногу поставить – сюда обвалился потолок и рухнула часть мебели со второго этажа. Пришлось карабкаться по завалам, спотыкаясь и соскальзывая.
– Куда, ваше благородие? А ну рухнет вся эта махина?
– Продолжайте работу! – распорядился он. – И лестницы несите! Как бы на второй этаж лезть не пришлось!
– Да зачем наверх-то? Разобрать его по бревнышку – и вся недолга.
– Не забывайте о том, что тут могут быть дети. – Юлиан благоразумно удержался от упоминания, что дети, скорее всего, уже мертвы. – Они были в доме, когда тут все стало разваливаться.
– А ну-ка, парни, поосторожнее…
Плотники удвоили усилия. Отобрав из десятка двоих самых проворных и сильных и оставив остальных вместе с местными жителями разбирать завал, Юлиан пробрался внутрь.
…Тут веяло смертью. Она была повсюду. Стоило чуть сосредоточиться, и ее миазмы окутали его, как клубы едкого дыма. Даже оба плотника и то ощутили беспокойство и удушье. У ведьмака было этому объяснение – старый дом нарочно глушил всё лишнее, чтобы его жертвы до последнего ни о чем не догадывались. Теперь скрывать их было некому и не для чего.
– Зовите остальных, – распорядился он. – Придется, наверное, вскрывать полы. А для этого придется сначала тут все разобрать.
– А оно не рухнет нам на головы? – Старший из плотников с беспокойством огляделся.
– Не должно, – самоуверенно отозвался младший, на вид даже моложе Юлиана, лет восемнадцати. – Если до сих пор не рухнуло, теперь уж вряд ли.
– Мальчишка, – презрительно сплюнул старший и направился к выходу. – А как завалит тебя – чего я матери скажу?
– А, – отмахнулся парень, играючи взвешивая на руке топор, – бог не выдаст – свинья не съест.
Юлиан улыбнулся, слушая перепалку. Молодой плотник недалеко ушел от тех детей, которых старый дом уже несколько веков заманивал в свои сети. И он, конечно, невольно подпал под действие его чар – вернее, того, что от них осталось. Не может в одночасье исчезнуть то, что жило почти двести лет. Он покружился на месте, раскинув руки, выбрал точку:
– Здесь!
И отступил в сторонку, предоставив молодому плотнику в одиночку начать растаскивать доски и обломки мебели. Уже потом к нему присоединились еще двое артельных, и дело пошло быстрее.
– Ваше благородие! – крикнули снаружи, где разбирали завалы. – Тут, кажись, дверь какая-то. Открывать или как?
Дверь? Юлиан не был знаком с расположением комнат в старом доме.
– Что за дверь? – откликнулся он, не сводя глаз с разбиравших завалы на полу плотников.
– Да шут его знает! Не то кладовка, не то каморка какая…
