Марьяна Сурикова - Не зная пощады
Алира
Сквозь пелену страстного дурмана вдруг почувствовала, как Кристиан отстранился, и застонала от дикого разочарования, раскрывая глаза и ловя взгляд потемневших глаз. Он тяжело дышал, приподнявшись надо мной и вцепившись ладонями в стол, пальцы побелели – так сильно он сжал столешницу. Только теперь услышала настойчивый стук в дверь, но не желала, чтобы он оставил меня сейчас. Я потянулась к нему вновь, но мужчина резко отпрянул, перехватив одной рукой запястья, а второй оправляя на мне платье.
– Кристиан, – раздался голос Бенедикта, который усиленно стучал в дверь, хотя мы совсем забыли запереть ее. – Кристиан, у нас гости. Жду в кабинете. Приведи, пожалуйста, Алиру!
С трудом перевела дыхание, поняв, что сейчас как никогда близка к тому, чтобы слезно молить о продолжении, но инквизитор уже отстранился, замкнулся в себе. Я упустила миг, когда еще имела над ним власть, и снова не получила желаемого. Опустив голову, пыталась изо всех сил сдержать слезы горечи и разочарования, а Кристиан осторожно обхватил за талию и поставил меня на пол, аккуратно поправляя ворот платья, застегивая пуговицы и проводя ладонью по растрепавшимся волосам.
– Идем, – позвал он, и я только сейчас ощутила, как слегка подрагивают его пальцы, придерживающие меня за локоть.
– Нет, не пойду, ступай один.
– Алира, – он нежно отвел с моего лица шелковистую прядку, – там ждут нас обоих.
– Я никуда не пойду! – Я все больше злилась, и в первую очередь на себя, а потому не знала, на ком сорвать досаду.
Инквизитор же молча потянул меня за собой, а я начала упираться из чувства дикого противоречия, потому что сейчас более чем когда-либо не желала идти за ним. Я была уже просто не в состоянии выдерживать эту пытку. Кристиан вновь остановился и развернулся ко мне:
– Бенедикт не просил бы привести тебя, если бы это было не важно. Идем, иначе понесу.
– Оставь меня в покое! – Я вырвала руку и в следующий миг успела лишь громко вскрикнуть, когда оказалась на широком плече, а он, осторожно придерживая ноги, быстро вынес меня в холл, направляясь в кабинет. Не давая времени опомниться, поставил на пол возле двери, открыл ее и легонько втолкнул внутрь, где я замерла как истукан, заметив в кресле у окна Матильду.
Глава 21
Важнее, чем слова
– Дорогая Алира, – радостно вскрикнула старая леди, – моя милая Лирочка. Как счастлива я видеть тебя!
Я перевела взгляд на Кристиана, который осторожно обошел меня и направился поприветствовать гостью, на Бенедикта, сидящего в кресле и крутящего в руках тонкую ножку бокала с вином.
– Мне так приятно познакомиться с вами, – продолжала меж тем тетя, нежно улыбнувшись склонившему голову Вильдану и поприветствовав его кокетливым взмахом руки. – Дитя мое, я так скучала, подойди же ко мне и обними. Милая моя, мне так требуется твое утешение. Как ты себя чувствуешь, дорогая, как переживаешь гибель нашего любимого Реналя?
– Я… – только и смогла вымолвить, не имея понятия, что сказать в подобном случае родственнице покойного мужа, и беспомощно глядя на застывшего у окна инквизитора в надежде получить от него подсказку.
– Ты страдаешь, как и я, но вместе мы справимся с этим горем. Дорогой Реналь был так самонадеян… До сих пор не пойму, зачем он отправился в лагерь ведьм. Какую же глупость он совершил! Я приехала в столицу, как только узнала, что ты помогаешь нашим уважаемым советникам. Мне даже пришлось обратиться к одному известному сыщику, чтобы отыскать тебя. Почему ты не написала мне, дорогая? Впрочем, не виню за это. Понимаю, как много тебе пришлось пережить. Тебе просто необходим хороший отдых, мы вместе уедем в поместье, где я поселюсь рядом, чтобы моей дорогой Алире не было столь мучительно горько одной.
– Мадам, – раздался вдруг голос Бенедикта, – вы все-таки настаиваете на том, чтобы забрать госпожу Алиру из нашего дома?
– Конечно, господин Бенедикт. Вы не хуже меня понимаете, что жить в одном доме с молодым, привлекательным вдовцом, – тетушка кинула взгляд на Вильдана, – не слишком прилично. Хотя, поверьте, я абсолютно уверена в вашем благородстве и в том, что все приличия соблюдались на должном уровне. – При этих словах я непроизвольно поправила ворот платья. – Но увы, кроме Алиры у меня никого не осталось! – Тетушка промокнула глаза платочком. – Мне ничего не остается, как забрать ее домой. Иди, собери свои вещи, дорогая, мы отправимся прямо сейчас.
– Дорогая госпожа Матильда, вы, верно, устали с дороги, – вновь заговорил Бенедикт. – Какой смысл уезжать прямо сейчас? Вы можете отправиться в дорогу завтра, а сегодня оказать нам честь и провести ночь в этом доме. Я распоряжусь, чтобы приготовили комнату для гостей. Тогда у Алиры будет достаточно времени, чтобы собрать вещи.
– Вы правы, дорогой Бенедикт (когда это он успел стать ей дорогим?). Не поверите, какая это честь для меня – находиться в доме главы совета и лицезреть нашего героя, самого Вильдана. – При этих словах пожилая кокетка кинула на героя красноречивый взгляд, который не вызвал у меня ничего, кроме искреннего удивления.
Бенедикт тоже посмотрел на отвернувшегося к окну племянника, а потом элегантно поднялся с кресла и, приблизившись к Матильде, протянул ей руку:
– Думаю, путь в душной карете изрядно утомил вас. Не желаете ли немного прогуляться по саду, пока слуги делают необходимые приготовления?
– Вы столь добры, – начала томно обмахиваться рукой Матильда. – Я бы с удовольствием посмотрела на этот потрясающий дом и на сад, если не буду вам в тягость.
– Компания столь приятной дамы не может никого отяготить, напротив, я получаю искреннее удовольствие от нашего общения. Позвольте предложить вам руку.
Бенедикт ловко подхватил чуть зардевшую Матильду под локоть и вывел за дверь.
Я лишь тихонько вздохнула. Умение кружить женщинам головы – определенно семейная черта Саркисов. Когда они этого хотят, конечно.
Голоса за дверью стихли, а я по-прежнему молча стояла, глядя на Кристиана и ожидая от него хоть каких-то слов. Ну неужели он вот так отпустит меня? Я что же, совсем-совсем не нужна ему?
Когда простояли в молчании больше нескольких минут, я наконец отвернулась и направилась к двери.
– Алира, – вдруг послышался его голос.
– Что? – Я замедлила шаг, слегка повернув голову.
Кристиан стоял вполоборота, прислонившись плечом к оконной раме.
– Не желаешь немного прокатиться верхом?
– Зачем?
– Хотел отвезти тебя в одно место.
– Думаю, я скоро понадоблюсь Матильде, а потому предпочту остаться здесь.
– Дядя сумеет надолго ее занять. Поедем, нам нужно поговорить.
– Почему не можем поговорить здесь?
– Потому что разговор слишком сложный и лучше провести его наедине там, где никто не будет мешать.
Я склонила голову, переводя дух, потом кивнула:
– Хорошо, поедем, хотя прежде ты не позволял мне выходить на улицу.
– Я сам позабочусь о твоей безопасности. Просто наденешь плащ и сядешь со мной на коня.
Мы вышли в холл, накинули на себя плащи, причем в этот раз Вильдан выбрал неприметный темно-синий плащ с глубоким капюшоном, очевидно, чтобы народ не узнал его по привычной серой накидке. Спустились с крыльца, Кристиан подсадил меня в седло, коснувшись руками талии, и от этого прикосновения сердце сделало кувырок в груди. Я села поудобнее и натянула капюшон на лицо. Когда он вскочил в седло позади, я наплевала на все приличия и неприличия и прижалась к его груди, чтобы слышать стук сердца и чувствовать его тепло. Я любовалась мужскими руками и сильными пальцами, которые держали поводья, направляя жеребца вперед, искусно лавируя среди других всадников и экипажей.
Минут через двадцать инквизитор привез меня к берегу реки, на то самое место, где я когда-то убежала от него. Он ловко спустился с коня и, протянув руки, поймал меня и осторожно поставил на землю. Я бы хотела, чтобы он так и не выпускал из объятий, но мужчина внезапно развернул спиной к себе и увлек вперед, присаживаясь на траву возле обрыва и усаживая меня перед собой. Молча, не произнося ни единого слова, не поясняя ничего, он притянул к своей груди, и мы просидели так какое-то время, глядя на ту сторону бурной реки, которая быстро несла вперед свои тяжелые темные воды, а в них, как в зеркале, смешивались желто-зеленые и бордово-красные мазки пожухлых листьев. Легкий ветерок колыхал верхушки деревьев, а в окрашенном закатными лучами небе еще белели пушистые перышки облаков. Я тихо сидела, глядя на эти удивительные ватные комочки, что меняли свои очертания, превращаясь то в птицу, то в рыбу, то в иное диковинное животное. Глубоко вздохнув, ощутила безмерную тяжесть на сердце, и мой вздох словно послужил сигналом для Кристиана.
– Алира, – начал он, крепче прижимая к себе, – нелегко говорить, но сделать это надо, и лучше сейчас, более нет смысла тянуть. Я начну с главного, с проклятия, которое завладело мной после нашей первой ночи. Ты знаешь, оно больше не мучает меня, ушла эта дикая страшная тоска, ушла горечь из сердца, но вот причина… причина кроется не в том, что я так самонадеянно озвучил тогда в саду, не поверив тебе на слово. Тем же вечером я прочитал в древней книге об истинной причине, по которой спало заклятие. Считается, что колдунья должна полюбить своего совратителя, и это верно, с одной стороны, но вот с другой… с другой, ей достаточно возжелать этого мужчину и самой соблазнить его, тогда проклятие меняет свой полюс, мужчина освобождается от чар, колдунья принимает наказание. Это как две силы, что уравновешивают друг друга. Я страдал от желания, а ты ответила на него и сама молила о том, чтобы я был с тобой снова. Если бы я знал, что последует потом… Ты одержима мной, Алира, но ты не любишь меня. Я наблюдал за тобой все это время, пытаясь заметить этот особенный свет в твоих глазах, но видел лишь, как все больше отдаляешься от меня, хотя тело тебя предает. Именно чувственная сторона ведьминской натуры руководит сейчас твоими поступками.
