Дмитрий Тихонов - Эпоха последних слов
По углам стены перемежались массивными, приземистыми башнями. Сверху внешняя линия укреплений замка напоминала почти правильный шестиугольник — если бы не барбакан, заметно выдающийся вперед и нарушающий геометрическую гармонию. Вершины башен прятались в уродливых надстройках из кирпича и дерева: машикули, навесные бойницы, крытые обходные галереи с варницами в полу, предназначенные для того, чтобы с удобством обрушивать камни, стрелы и кипящее масло на тех, кто подошел вплотную. Над этой мешаниной из старых и новых сооружений высились три башни совсем иного рода, и давшие название замку. Они были разной высоты, но самая низкая из трех насчитывала никак не меньше семидесяти локтей от основания до кончика шпиля. По сути, это были три отдельных донжона, способные держать осаду в течение длительного времени после того, как враг захватит внешние стены. До Мора Безумия у каждой из них имелось собственное предназначение. Низкая башня называлась Алхимической: в ней послушники изучали способы изготовления и правила применения различных порошков под руководством наиболее опытных в этом деле рыцарей или даже приезжих Братьев из ближайшей цитадели. Вторая, локтей на десять — пятнадцать выше, именовалась Послушнической: в ней жили молодые рыцари, оруженосцы, сквайры и просто малолетние воспитанники Ордена. Вольфганг с братом провели здесь четыре года, прежде чем прошли посвящение и получили право жить в третьей, самой высокой, башне, носившей простое, но гордое имя — Старшая. Там располагались кельи Братьев, большинство складов, залы для отдыха, часовня Ушедших Богов и покои высших чинов Ордена. Именно под крышей этой башни находилось окно, через которое птицы унесли в ночь магистра Йоганна Раттбора. Именно она устояла, когда двести лет назад племя хана Угр-Кахха выжгло всю округу и одолело защитников остальной крепости. Говорят, воины, засевшие внутри, начали поедать своих погибших товарищей, но все-таки продержались до подхода Золотых Батальонов Круллхольма. У той твари, что занимала Старшую Башню сейчас, не должно возникнуть никаких проблем с поеданием мертвецов. Ей, наверное, как раз чем больше трупов, тем лучше.
Вольфганг глубоко вздохнул. От прохладного влажного воздуха по спине побежали мурашки, а мысли собрались в тугой, пульсирующий ненавистью комок. Не стоит сейчас предаваться сентиментальным раздумьям. Конец пути — вот, перед ним. Та цель, к которой он шел столько времени, теряя друзей, ежедневно рискуя собой. Опасность давно превратилась в рутину, но оправдать это можно единственным способом. Победить в предстоящей схватке. Больше всего рыцарь опасался, что демоны ретируются с поля боя, отступят, сбегут. Им ведь ничего не стоило рассеяться по всему миру, укрыться в джунглях или глубоких пещерах. Аргус сказал, они пришли властвовать, сказал, они не умеют бояться за себя и потому не упустят возможности раздавить тех, кто осмелился противостоять им. И эти слова придавали уверенности, потому что для Вольфганга как таковой исход уже не имел особенного значения. Так или иначе, но к вечеру этот кошмар должен прекратиться. Конечно, он стремился победить, уничтожить Сказанных-Во-Тьме, освободить брата, отомстить за Гром-Шога и Скалогрыза, но еще больше он хотел, чтобы все просто закончилось. И это желание уняло страх смерти, мучивший его с тех самых пор, как впереди показались островерхие крыши Заставных Башен. Теперь он смог успокоиться и трезво оценить обстановку.
— Ну чего? — напомнил о себе Барди Мокрый Порох, один из тех гномов, что присутствовали при низложении наглого квартирмейстера Гудбранда. С момента возвращения Вольфганга из Нагры рыжебородый Барди неотступно следовал за ним, ловил каждое слово и поспешно выполнял любые приказания. Он стал чем-то вроде ординарца или денщика. Через него Вольфганг по сути осуществлял руководство гномьими частями своего войска.
— Да ничего особенного, — пробормотал рыцарь. — Пока все идет, как задумано. Главное — правильно выбрать момент и не прогадать с катапультами.
— Не прогадаем, — ощерился гном. — Не извольте сумлеваться, катапульты нашенские — то, что нужно!
— Не сомневаюсь, — сухо ответил Вольфганг. — Снаряды бы не подвели.
— Ну это уж вряд ли. Вон они какие здоровые да зубастые! И про скок-врата не забудьте!
— Помню-помню.
«Скок-врата» — так гномы называли свое новое устройство, которое они продемонстрировали ему перед тем, как сняться с лагеря у Нагры. Устройство состояло из двух металлических штуковин: одна пирамидальной формы, раскрывающаяся подобно цветку, а вторая в виде толстого диска с закрученной внутри спиралью. Коротышки установили их на расстоянии двадцати шагов друг от друга и, заговорщицки ухмыляясь, некоторое время копались в железных внутренностях, чтобы, как они выразились, «активировать» механизмы. «Лепестки» пирамидальной штуковины разошлись в стороны, обнажив пучок переплетающихся синих молний, и один из гномов шагнул в него. Лепестки тут же сомкнулись, а коротышка исчез. В первые мгновения Вольфганг застыл в ужасе — ему показалось, что устройство сожрало несчастного, всосало его внутрь себя и захлопнулось. Но радостный смех вокруг подсказал ему, что он ошибается. Гном уже сходил с диска, спираль которого медленно вращалась, мерцая синеватым светом. По утверждениям подгорных инженеров, основной силой скок-врат являлась магия Гранитного Отца, самого Крома, а значит, не следовало опасаться сбоев или неисправностей. Такие устройства позволят в считаные секунды переместить армию внутрь замка. Нужно лишь, чтобы хотя бы один сапер оказался во внутреннем дворе или на стене и смог установить диск. Вольфганг, у которого в тот момент разум был затоплен скорбью и болью, мог только кивать.
Что касается «снарядов», то имелись в виду специально отобранные орки. Планировалось закидывать их на стены катапультами, предварительно пристрелявшись с помощью камней соответствующего веса. Гномы уверяли, что во время похода они проводили полевые испытания и добились прекрасных результатов. Что именно имелось в виду под словом «прекрасных», рыцарь уточнять не решился.
Третьим козырем были раздвижные мосты. Их планировали применять вместо банальных штурмовых лестниц. Такой мост представлял собой хитроумную конструкцию, позволявшую создать наклонный пандус, деревянный настил, ведущий от земли прямо на крепостную стену. Преимуществ перед лестницами у такого приспособления насчитывалось ровно три. Во-первых, ширина. По мосту могли двигаться в ряд трое гномьих бойцов. Во-вторых, свободные руки — поднимающиеся воины имели возможность стрелять, метать копья или топоры во врага, ждущего их наверху. В-третьих, мост нельзя было оттолкнуть от стены с помощью багров или копий.
Кроме того, не стоило сбрасывать со счетов многочисленные пушки и обычные баллисты. С технической точки зрения войско было оснащено прекрасно. Но Вольфганг и не сомневался в механизмах. Осадные машины не бросаются в бегство, не переходят на сторону неприятеля и не принимают роковых ошибочных решений.
— Мастер! — почему-то громким шепотом обратился к нему подбежавший гном-посыльный в каске с красной полосой. — Вас зовет Гранитный Отец!
— Иду, — проворчал рыцарь и двинулся короткими перебежками от мантелета к мантелету в сторону лесной опушки, где располагалась основная часть войска.
С Гранитным Отцом, как величали Крома, он тоже познакомился прошлым вечером. Это странное существо, нелепо выглядящее, но отчего-то производящее впечатление грандиозной внутренней силы и мудрости, приняло его в своем походном шатре, выразило соболезнования в связи с гибелью друга и пообещало наказать не в меру самонадеянного квартирмейстера. Оно выслушало планы Вольфганга и одобрило их, после чего объявило об окончании аудиенции. Выйдя из шатра, рыцарь так и не смог определить для себя, с кем же только что общался — с божеством или расфуфыренным болваном. Теперь же, быстро шагая по покрытой росой траве, он подумал, что одно другому не мешает.
Кром сидел на бревне посреди небольшой поляны, занятой телегами с боеприпасами и провиантом. Где-то за этими телегами располагался полевой госпиталь, в котором трудилась Элли и на данный момент состоял всего один пациент — орк по имени Ыр Костолом, чьи ранения оказались достаточно серьезными, чтобы не позволить ему участвовать в предстоящем штурме.
Толстое, круглое тело Крома было затянуто в пестрый камзол, расшитый золотыми нитями, украшенный зелеными и красными перьями, а также большим количеством кружев и пуговиц. Бороду Гранитный Отец тщательно брил, а волосы на голове скручивал в невообразимую прическу, напоминающую не то рога буйвола, не то хвост рыбы-людоеда. Кром курил вересковую трубку длиной не меньше трех локтей. Ярко-синие глаза за круглыми стеклами очков смотрели пристально и живо. Под их пронизывающим взглядом Вольфганг чувствовал себя не в своей тарелке. Но, наверное, так и должно быть, когда на тебя обращает внимание толстяк, родившийся из камня больше двух тысяч лет назад.
