Наталья Колесова - Грани Обсидиана
– Ты говорил, что встречал оборотней далеко на юге, значит, мы расселились по всей стране?
Он слегка нахмурился.
– Возможно…
– Бедняга, тогда работы тебе хватит на всю жизнь! – издевательски посочувствовала Найна. – Надеюсь, очень короткую.
Он оскалился не хуже нее самой:
– И все равно я заберу с собой в могилу как можно больше таких, как ты!
Найна с огромным удовольствием его туда бы сейчас отправила. Но вовсе не стремилась составить ему компанию. Ответила тем, что повернулась и пошла дальше. Хантер догнал, заглянул ей в лицо:
– Что, не верится?
– Верить в людские россказни – себе дороже! Вы всегда приписываете себе власть над тем, чем не можете управлять. Да и спорить о прошлом все равно что спорить о богах: который из них правильнее. Ты продолжаешь верить в своих, я – в своих.
Хантер хмыкнул, но умолк.
Дорога была заброшенной. Уже несколько лет по ней не то что не ездили, но даже и не ходили. Умеет же проклятый охотник находить безлюдные места! Пытаясь сообразить, где они очутились, Найна прошла вдоль когда-то глубокой колеи, заросшей буйной нетронутой травой. Повернулась, выискивая знакомые ориентиры.
– Каменный тракт!
Хантер ткнул ногой земляной отвал дороги.
– Каменный?
– Здесь неподалеку старая каменоломня. Камень брали еще для строительства замка. Потом Фэрлин разрешил людям добывать камень и вывозить за пределы наших земель…
– Фэрлин – это…
– Наш лорд.
– Ты зовешь его так запросто, по имени?
Найна мысленно выругала себя за неосторожность. Вслух же отозвалась:
– Хочешь, чтобы я его навеличивала, как принято у вас?
Хантер огляделся.
– Что-то не вижу здесь никаких людей.
– И уже не увидишь.
Найна, присматриваясь, медленно прошла вдоль дороги. Сорвала в задумчивости уже подсохший «гребешок», пожевала и выплюнула жесткую травинку. Кажется, здесь, да… Она поскребла подошвой сапога что-то выглядевшее как небольшой пригорок: под тонким слоем земли проявилась серо-желтая, гладкая поверхность. Кость. Гигантский череп. Хантер наклонился, разглядывая его с профессиональным интересом.
– Что за зверь?
Найна злобно усмехнулась:
– Еще одно ваше, колдунов… «творение». Мы называем их ползуны. Голова и длинное тело… или хвост. Переваривает все, чего касается. После него даже земля кипит и несколько лет остается голой, видишь, вон его след тянется? Остановить ползуна можно, только пробив череп. Но для этого надо подобраться к нему вплотную.
Хантер засунул палец в дыру в черепе и присвистнул, оценив его толщину. Взглянул исподлобья:
– Вижу, вам это все-таки удалось?
– Да, – отозвалась Найна. – Правда, Джастин остался без ноги – ползун задел его хвостом, – но кого это волнует, правда, человек?
Бэрин называет это Волной переселения, Пограничники – прорывом, а люди – Нашествием. Это было два года назад… или уже три? Кажется, Ольгер прав хотя бы в одном: она запоминает года лишь по числу и силе столкновений. Тогдашний гарнизон Пограничников на Черной был уничтожен в считаные часы, а посланник Корнера – мальчишка Гэвин – добрался до ближайшей заставы только через сутки. К этому времени Звери уже заглотили поселок каменотесов и богатое село Каменное, торговавшее с соседними владениями. И вторглись в земли лорда Таура. Остановить их удалось лишь ценой огромных потерь – и Пограничников, и людей. И Таур – кстати, отец теперешней леди Фэрлин – тогда первым поддержал договор семи лордов с Пограничниками.
– …люди сюда так и не вернулись, – закончила Найна.
– Почему?
– Выжившие – их очень мало – поселились в Высоком. Здесь все еще небезопасно. Часть земли до сих пор отравлена, а часть…
Хантер остановился рядом с ней на краю заброшенной каменоломни. Найна, поджав губы, внимательно осматривала карьер и темные провалы штолен. Показалось или там что-то мелькнуло? Она быстро втянула воздух и с досадой подцепила пальцами металлический ошейник: о, если бы не это проклятое колдовство, с ним она и на чутье теперь полагаться не может! Хантер истолковал ее движение по-своему:
– Что, натирает?
Найна не успела уклониться: охотник, оттянув ошейник, деловито осматривал ее шею.
– Вроде поджило…
Ощутив прикосновение его осторожных пальцев, Найна нервно дернула головой. Хантер вскинул взгляд – кажется, и сам только сообразил, что делает. Отступил, буркнув:
– Заживает, как на собаке…
Найна пренебрежительно фыркнула:
– Конечно, я же для тебя собака и есть!
– Что ты там все высматриваешь?
Найна напряженно вглядывалась в тень у крайней штольни.
– Ты же хотел знать, почему люди сюда не вернулись? Взгляни-ка…
Хантер прищурился. Она посматривала то на него, то на штольню. Увидела, как дрогнуло лицо человека, рука рванулась к поясу.
– Что за?!.
– Ухватка, – с удовлетворением сообщила Найна. – Обычно охотится ночью, но, видно, сильно оголодала, нас почуяла…
Тонкая черная конечность с тремя лоснящимися когтями-крючьями вновь вытянулась из темноты, пошарила по площадке перед штольней, нерешительно замерла и спряталась: ухватка прикидывала, насколько безопасно выходить на солнечный свет.
– Если в округе не находится добычи, они жрут друг друга. Возможно, там осталась всего одна, зато самая сильная. Не желаешь поохотиться?
Найна беспечно спрыгнула на первый уступ. Человек схватил ее за локоть.
– Ты куда?
– Туда, – Найна поглядела на него снизу. – Если не хочешь, чтобы я сдохла от удушья… на радость ухватке, пойдешь за мной.
– А если мне совершенно все равно, сдохнешь ты или нет?
– Тогда отпусти меня, садись и смотри. Зрелище будет занятным.
Человек разжал пальцы, и она продолжила спуск. Услышала, как за спиной покатились камни: охотник двинулся следом, хоть и тяжеловесно, но довольно уверенно. Найна и не сомневалась, что он пойдет – кажется, Хантер из тех, кто всегда принимает вызов.
И для чего-то она нужна ему – живая.
Ухватка больше не показывалась; притаилась, ожидая глупую добычу. Сейчас, наверное, лапу потирает в предвкушении…
– Как действуем? – спросил остановившийся вплотную охотник. Его дыхание касалось ее затылка.
– Можешь не шептать, – отозвалась Найна в полный голос. – Она уже нас услышала, чует и ждет. Просто придется немного побегать. Но ты плохо знаешь эти коридоры, еще заплутаешь, мало ли что тогда… – она выразительно подергала ошейник.
Хантер ухмыльнулся:
– Не оставляешь попыток, а? Не сниму!
Найна мимолетно улыбнулась в ответ. От предвкушения близкой охоты все ее тело просто звенело.
– Ну, попытка – не пытка, как говорит Бе… одна женщина.
Человек смотрел на нее так пристально, что она перестала улыбаться и обругала себя: ее оговорками, наверное, можно заполнить уже целый свиток! Что поделаешь, не привыкла хитрить и изворачиваться. А пуще всего – держать язык за зубами…
Найна деловито объясняла давно отработанный способ охоты на ухватку. Хантер молча слушал, проверяя, насколько легко выходит нож из ножен. Перебил всего раз:
– Так кто из нас будет приманкой?
– Ты, – легко отозвалась она. Усмехнулась в ответ на его выразительный взгляд: – Конечно, я не запла́чу, если тебя сожрут, но пока не собираюсь помирать от твоей проклятой удавки, так что… Главное – выманить ухватку на свет.
Снова внимательный взгляд исподлобья.
– Тебе достаточно твоего ножа?
После той ночи они молчаливо решили, что нож остается у нее: то ли странное перемирие, то ли человек и впрямь был настолько уверен в своей безопасности…
Найна пожала плечами.
– Остальное все равно унесла Ярча… – и замолчала, увидев, что он протягивает ей свой арбалет. Взяла, примерилась. Длинноват, но взводить все же можно вручную, без стремени и «козьей ноги». Бьет, наверное, на добрую сотню ярдов. Вскинула, целясь в недалекую площадку. Поддразнила: – Не боишься, что я выстрелю тебе в спину, а, человек? Чтобы ты не смог шевельнуть ни рукой, ни ногой?
– Побаиваюсь, волчица, – в тон отозвался Хантер, протягивая ей стрелы. – Но все же рискну.
– А кто-то недавно ругал меня за бесцельный риск…
Но довольно болтать. Ухватка уже изнемогает и просто истекает желудочным соком… Найна подобрала камень и кинула его в ход по соседству с тем, в котором засела ухватка. Кажется, даже охотник со своим человечьим слухом услышал шелест, с каким тварь кинулась по штольне за предполагаемой добычей.
– Пошли!
Последние два года Фэрлин натаскивал здесь подростков, да и опытные Пограничники не гнушались охотой на тварей, упущенных во время прорыва и облюбовавших подземные убежища. Звери поистине неистребимы, точно крысы. И ухватка – не самая опасная из них. Так что каменоломня была Найне отлично знакома – до самого последнего тупика.
Бег в темноте… хорошо все-таки, что человек обладает ночным зрением, а то давно бы разбил голову или плечи о неожиданные выступы. Главное – не потерять направление, иначе придется блуждать в каменоломне до ночи. А еще здесь разные уровни штолен, кое-где пересекающихся друг с другом, настоящий лабиринт…
