Ульяна Каршева - Оберег для огненного мага
– По перегоревшим, – уточнила на всякий случай девушка.
– О… Прекрасно. Ты знаешь и термины.
– Не все, – заторопилась Алекса. – Просто столкнулась с одним… Ой… А кто будет в палате? Они разве не перегоревшие?
– Проговорилась – меня заболтать пытаешься? – усмехнулся Клеменс. – Нет. В палате не перегоревшие. Только потерявшие в той или иной степени самоконтроль. Те, кто хочет жить в полную силу, но не может. Но не беспокойся. Сейчас ты все узнаешь и увидишь собственными глазами. Для начала – прошу.
Он открыл дверь, и Алекса недоуменно заморгала. Она ожидала увидеть затемненную большую палату, а вместо этого очутилась в небольшой прихожей, в которой разглядела две двери.
– Дверь направо – наш с тобой личный кабинет, – сказал Клеменс. – Вот ключи. У меня уже есть. – Он отпер дверь и снова махнул рукой, показывая, что первой пропускает девушку. А когда Алекса зашла, оглядывая светлую, озаренную солнцем комнатку, куратор закрыл за нею дверь и велел: – Осваивайся пока.
А что осваиваться? Алекса подошла к единственному столу, довольно длинному, рядом с которым со стороны окна вытянулся узкий диван, а с противоположной – приглашающе стояли два стула. Девушка присела на краешек дивана и с любопытством осмотрелась. Внимание привлек, естественно, куратор. Клеменс распахнул узкий высокий шкаф и вынул из него тощие папки и пару учебников. После чего уселся на стул, повернув его спинкой вперед, – как на лошадь. На стол перед собой положил несколько листов.
– Итак, приступим, – сказал он. – Вот этот лист заполняешь сама – вписываешь все свои личные данные. Я пока запишу то, что успел заметить, когда ты общалась с Рэдом. Потом будет несколько вопросов. Начали.
С бумагами Алекса справилась быстро. Ей даже пришлось подождать Клеменса. Впрочем, сидеть зря ей не дали. Заметив, что она заполнила все формы, Клеменс немедленно вручил ей короткие сведения о тех, кто ждал ее в палате, и велел коротко ознакомиться с ними.
Затем он взял ее записи, быстро просмотрел, а затем устроил настоящий допрос. Его интересовало все: что она чувствует, когда работает с пациентом; какие ощущения испытывает, обращая магию на него; бывал ли перерасход магических сил и в каком случае. Алексе пришлось признаться, что Рэд не единственный ее пациент. Клеменс буквально вытащил из нее это признание, поклявшись, что не будет настаивать на имени пациента, но зато как он вцепился в Алексу, поняв, что именно не называемый ею Ферди был полностью сгоревшим! Допрос растянулся на полтора часа, причем, что удивило девушку, Клеменс записывал ответы сразу на два листа. А уж как она удивилась позже, когда выяснила, что куратор таким образом не дублирует записи, а успевает анализировать ее саму!
– Так. И последнее. – Куратор въедливо просмотрел написанное. – Тебе нравится это? Не буду пока называть работой. Тебе нравится помогать тем, кто нуждается в твоем даре?
– Конечно! – даже удивилась Алекса. – А разве бывает такое, чтобы использовать дар и не испытывать радости, что кому-то помогаешь? – Улыбаясь, она смотрела на Клеменса, хотя червячок в душе оставался: ее-то саму привлекли к целительству очень бесстыдным и опасным образом. Но вспоминать и тем более говорить об этом не хотелось.
Куратор оказался внимательным.
– Куча вопросов осталась в стороне, – спокойно сказал он. – Но все по порядку. Позже ты и сама расскажешь то, что пока скрываешь. Настаивать на умалчиваемом тобой не буду. Итак, сейчас у нас пройдет ознакомительный сеанс исцеления. То есть ты пока лишь знакомишься с теми, кем далее займешься весьма серьезно. Сумку оставь здесь. Теперь… – Он критически оглядел ее. – В палату – только со мной. Без меня – никаких посещений. Ясно? Всё только под моим наблюдением. Первое знакомство – только пожать руки всем троим. Потом сидим и тихонько разговариваем. Все. Как только я сказал: «Выходим!» – исчезаем сразу.
Девушка вспомнила свои визиты к Ферди и с трудом удержала улыбку. Может, мадам Тиарнак и впрямь права, назвав ее шарлатанкой? Вон тут какие строгие правила. А она приходила, садилась рядом с Ферди и болтала с ним, отдавая ему напрямую силу…
Не совсем правильно поняв ее едва заметную улыбку (а может, наоборот – правильно?), Клеменс заметил:
– Всегда начинаем с выполнения строгих правил. Это потом, когда правила станут привычкой, можно будет их игнорировать. То есть не думать о них как о правилах.
– А браслеты? Я успела сплести только один.
– Браслеты потом. Ты пока плетешь универсальные, с единым на всех заклинанием, а после знакомства будешь готовить индивидуальные на каждого из тех, с кем познакомишься.
Алекса промолчала, хотя в душе согласилась с Клеменсом. Все правильно – об этом она сначала не подумала. Личные – сильнее.
Они вышли из маленького кабинета. Клеменс закрыл дверь, а потом выключил свет в прихожей. После того как глаза привыкли к затемнению – здесь стояла не кромешная тьма, как в комнате Ферди, – Клеменс предупредил, что сейчас они войдут в палату.
Привычная к наступившей темноте Алекса все-таки не сразу разглядела в просторную комнату, больше похожую на жилую. Она предполагала увидеть помещение с тремя кроватями посередине. Но кровати располагались у стен, параллельно им, а все трое огневиков сидели вокруг журнального столика и, кажется, играли в шахматы. Почти на ощупь.
– Добрый день, господа, – поприветствовал их Клеменс, закрывая дверь в палату. – Позвольте представить вам Алексу Коллум – студентку факультета универсальных ведьм.
– Здравствуйте, – робко сказала девушка плохо различимым фигурам.
От волнения и темноты эти отпущенные на знакомство полчаса Алекса как-то плохо провела, без особой пользы. Все трое встали ей навстречу, поздоровались, и каждый, пожав ей руку, назвал свое имя. К стыду своему, девушка не запомнила ни одного. С перепугу, что ли? Потом немного успокоилась и решила про себя позже еще раз заглянуть в бумаги своих пациентов, чтобы выучить имена. Пока в голове отложилось только, что один из них старик лет под семьдесят, второму – лет сорок пять, а третьему, кажется, тридцать с небольшим.
Разговор состоялся только благодаря Клеменсу. Обычно общительная, Алекса вдруг поняла, что боится сказать лишнего, и начала заикаться и мямлить. Клеменс не обращал внимания на нее – с момента, как она жалко выговорила какой-то пустой вопрос. Взяв в свои руки беседу, он рассказал всем, каким образом будет проходить исцеление, и велел пациентам вспоминать ощущение самоконтроля и привыкать к тому, что это ощущение будет чувствоваться с каждым разом отчетливей.
– Все, господа, – напористо сказал куратор Алексы. – Полчаса закончились, и я…
– Клеменс, подожди, – недоверчиво сказал самый молодой. – Посмотри на меня. Я знаю, что ты видишь ауры. Посмотри на меня!
Наступила такая тишина, что даже сообразившая, в чем дело, Алекса затаила дыхание. И в этой полной тишине Клеменс невообразимо для него медленно сказал:
– А-а… Ну… Вообще-то мы обещали вам…
Молодой мужчина – Алекса от неожиданности, видимо, вспомнила, что его зовут Ливи, – бесшумно рассмеялся. Кто-то из стоящих за ним звучно хлопнул его по спине. Все громко и радостно заговорили, и Клеменсу с огромным трудом удалось утащить Алексу, счастливую и в слезах, что уже один из огневиков сумел почувствовать самоконтроль за первую же с ней встречу. А ведь ее даже сеансом назвать нельзя!
Потом полчаса сидели у директора больницы для магов, снова оформляя документы, а Клеменс, жутко самодовольный, словно благодаря ему один из пациентов почувствовал улучшение, пересказывал этот краткий эпизод.
Уже на улице куратор сказал:
– Расписание твое еще не составлено. Но в корпус возвращаться пока не стоит. Ты слишком взволнована. Если хочешь, отвезу тебя домой.
– А так можно? – удивилась Алекса, которая уже не только вытерла радостные слезы, но была готова вновь приняться за учебу.
– Нужно! – отрезал Клеменс. – Тебе надо отдохнуть. Придется свыкнуться с мыслью, что каждый твой день будет начинаться с небольшого сеанса – всего лишь посещения палаты с пациентами. Да, ты бумаги с личными делами ребят взяла?
Вспомнив, что одному из ребят под семьдесят, девушка еле удержалась от смеха.
– Взяла. Вы же сами сказали, что я буду плести для каждого индивидуальный браслет. Вот и буду поглядывать на фото, чтобы тесный контакт был с каждым.
– Прекрасно. Мне нравится твой настрой, – заявил Клеменс. – Но тем не менее я все же отвезу тебя домой. Кто у тебя сейчас там? Родители? Сестры-братья?
– Мама точно дома, – ответила Алекса.
– Садись. Да, и не забудь: если что – звони сразу.
Ту же фразу он повторил, оставляя девушку у калитки. Алекса закивала и, дождавшись, когда его машина отъедет, поспешила домой.
