Галина Романова - Пятая Печать. Дом с привидениями
– Все чисто, – сказал он. – Можете пить… А где лекарство, которое она передавала для девочки?
– Вы думаете, что она… что там яд? – дрогнувшим голосом поинтересовалась госпожа губернаторша.
– Я ничего не думаю. – Юлиан подошел ближе к постели, жестом отстранил вертевшуюся поблизости горничную. Всмотрелся в лицо больной.
– Такая красивая девочка…
Что правда, то правда. Даже сейчас, в болезни, лежа без памяти после почти трех дней страданий, Валерия Вышезванская оставалась очень симпатичной. Точеные черты лица, длинные ресницы на бледных щеках, маленькие губки плотно сжаты. Она могла бы вырасти в красивую девушку, если бы осталась жива. Юлиан остро ощутил несправедливость жизни. Ну почему так происходит?
На лице больной виднелось что-то вроде тонкой паутины. Медленно, задержав дыхание, Юлиан протянул руку. Попытался подцепить эту «паутину» кончиками пальцев и не особенно поразился тому, когда она растеклась под его пальцами, как живая. Проверяя, он сделал несколько пассов, и не удивился, когда в какой-то момент «паутинка» проявилась очень четко. Словно пушистые серые нити опутывали лицо, шею, волосы, плечи и грудь больной.
– Что это? – хором ахнули наблюдавшие за всем женщины. – Что все это значит?
– То и значит. – Юлиан провел рукой по волосам и лицу девочки, ощущая покалывание. Прищурившись, боковым зрением оценил размеры и толщину дымки, попытался осмотреть шею, уши, плечи и грудь больной. – На вашу дочь, сударыня, было наложено проклятие.
– Что? – Госпожа Вышезванская-старшая захлопала глазами. – Как это? Почему? Что за проклятие?
– Понятия не имею! Видимо, ваша дочь кому-то настолько крепко досадила, что от нее решили избавиться, наслав смертельное проклятие. Это случилось три дня назад?
– Да. Была такая ветреная ночь… Я еще подумала, что всему виной сквозняк, задувавший в щели, – мою девочку могло просто продуть…
Юлиан покивал головой. Судя по состоянию серой паутины, проклятие было наложено мастером своего дела.
– И тем не менее это так. Вашу дочь прокляли.
– Но у нее никогда не было врагов! Ее все любили! И у нас дома и вся прислуга – тех, кто осмеливался выказывать недовольство, мы давно уволили… И даже в гимназии у нее были превосходные отношения с одноклассницами и учителями! Валерия была самой популярной девочкой в классе. А может, и во всей гимназии! Нет, у нее не было врагов! Их просто не могло быть!
– Но факты говорят об обратном. Кто-то мог завидовать вашей дочери – скажем, ее положению, ее красоте. Кого-то она могла обидеть…
– Нет! Валерия у меня – просто ангел во плоти! Добрая, честная, вежливая…
Юлиан уже открыл рот, чтобы сказать, что дети порой бывают очень жестоки, грубы и лживы, но в это время больная застонала и что-то пробормотала.
– Что? – Все кинулись к постели.
– Жа-бы, – слабым голосом выдохнула девочка, не открывая глаз. – Жабы… ползают… уберите!
– Но дорогая, тут нет никаких жаб! – возразила ее мать.
– Жабы! – Валерия сделала жест, как будто пыталась отпихнуть что-то невидимое.
Юлиан попятился, качая головой. В отличие от остальных, он видел этих жаб, серых, под цвет паутины. Одни совсем крохотные, с ноготь большого пальца, другие размером чуть ли не с суповую тарелку, они заполонили всю постель больной девочки. Самые крупные сидели неподвижно, обосновавшись на ее груди, животе и голове. Те, что помельче, прыгали и скакали по ее рукам и ногам.
– Это проклятие, – промолвил он.
– Жабы! – вторила ему Валерия в бреду. – Они повсюду! Нет! Нет…
– Доктора, быстро! – вскричала госпожа губернаторша. – Может быть, что-нибудь можно сделать?
– Боюсь, только одно, – пожал плечами Юлиан. – Надо найти ту ведьму, которая наслала проклятие, и уговорить ее избавить девочку от страданий. Медицина тут бессильна! Это черное колдовство.
Он опять сделал пасс, и серая дымка на несколько секунд стала видна окружающим. Только на сей раз на ней виднелись темные пятна – силуэты жаб.
– Какой ужас! – всплеснула руками губернаторша. – А вы можете его снять?
– Нет. Любое постороннее вмешательство только убьет ребенка. Но кое-что можно попытаться…
Он снова шагнул к постели, наклонившись к самому лицу Валерии, и выдохнул в самые губы девочки:
– Назови ее имя!
Такое иногда бывало – жертва сама знала, кто ее враг, и проговаривалась при магическом допросе. Некромант бы тут справился намного лучше. Он сосредоточился, пытаясь внушением добиться контакта. Почувствовал легкое головокружение – начало магического транса.
– Ты знаешь ее. Назови мне имя!
Юлиан был уверен, что всему виной другая девочка или девушка. Может быть, одна из уволенных служанок, которая не была довольна поведением господской дочки. Или соседка. Или…
– Аа-а-а… – выдохнула Валерия, и тут одна из жаб стремительно кинулась ей на рот, проваливаясь в приоткрытые губы. Девочка глухо вскрикнула и зашлась в приступе кашля, давясь и задыхаясь. Жаба – пусть и не настоящая, а фантом – душила ее, проваливаясь в глотку все глубже и глубже.
– Она умирает! – не своим голосом завопила госпожа Вышезванская-старшая. – Доктора! Скорее! Кого-нибудь! Убирайтесь вон! – это уже относилось к самому Юлиану. – Вы убили мою девочку! Вон! Скорее! Доктора! Полицию! Валерия умирает! Это он во всем виноват!
Юноша попятился к выходу. Возле постели Валерии, которая уже покраснела от натуги и билась в судорогах, размахивая руками, собрался народ. Но их усилия были тщетны. Если «жаба» не вылезет сама, девочка задохнется прямо сейчас. И косвенно именно он виновен в ее гибели – ведь это он попытался заставить больную назвать имя. «А». Первая буква? Найти в окружении Валерии всех женщин, девушек и девочек, чье имя начинается на «А». Или это фамилия? Не важно. Надо искать то и другое. Сначала опросить слуг, составить список. Потом наведаться в гимназию, переговорить с ее соученицами…
Занятый этими мыслями, Юлиан присел в смежной комнате на кресло. Бежать? Нет уж. Так он навлечет на себя подозрения. Ведьма-то вот улизнула! Кстати, о ведьмах. Та женщина сварила какое-то зелье. А он ведь тоже может сделать что-то подобное! Если не опоздает.
Мимо пробежала с поручением какая-то служанка. Юлиан еле успел ее перехватить:
– Что там происходит? Как девочка?
– Да, хвала господу, вроде успокоилась. Дышит. – Служанка перекрестилась.
– Передай хозяевам, что я постараюсь изготовить настой. Если приступ повторится, надо будет обрызгать лицо девочки – и все пройдет. Хорошо?
Служанка кивнула, и Юлиан отпустил ее, направившись к выходу. Что ж, пока у него есть чем заняться. А между делом можно как следует все обдумать. Авось загадочная «госпожа А» сама появится!
Анна шла из гимназии, думая о своем. Погода в последние дни начала портиться, ходить через поле и знакомую рощу иногда становилось непросто – каждый раз после осеннего ливня проселочная дорога превращалась в грязное месиво. Приходилось либо брести по грязи, поминутно спотыкаясь, либо шагать по обочине, где за ноги цеплялась пожухлая осенняя трава и репейник. Как раз вчера Анна попробовала пройти там. Мало того что вся выпачкалась и уронила сумку в лужу, так еще и у самой рощи попала под дождик. Мокрая с головы до ног, грязная, она еле-еле добрела до лесной избушки, и тут ее ждало новое разочарование – на двери висел замок. Сестры Клары не было дома. Конечно, девочка знала, что лесная ведьма и ее наставница не живет тут круглый год – у нее есть небольшой домик на окраине города за две улицы от особняка, где жила сама Анна. Но чтобы ее не случилось на месте именно сегодня!..
Домой она тогда вернулась поздно вечером, когда тетя Маргарита уже решила ее искать. Пожилая дама тут же напоила блудную племянницу горячим молоком с травами, насыпала в шерстяные носки горчицы, поставила на грудь компресс, потом долго водила над засыпающей девочкой руками и что-то тихо бормотала. Но, совершив все это, предупредила: «Если, несмотря ни на что, ты заболеешь – пеняй на себя!»
Обошлось. Анна немножко кашляла, но жара не было, ломоты в костях – тоже, и на другое утро она пошла на уроки. И теперь возвращалась домой через город, скучая по счастливым денькам позднего лета и ранней осени. Несмотря на то что каких-то два с половиной месяца назад умерли ее родители, девочка была счастлива. Она, конечно, тосковала по маме, время от времени даже плакала в подушку, но в то же время с нею произошло столько всего удивительного и непонятного! У нее порой просто не было времени предаваться скорби. Надо было привыкнуть к своему новому положению будущей ведьмы.
В городе было намного чище, чем в поле, и Анна шагала быстро, обходя лужи. Возвращаться домой не было охоты – тучи разошлись, после дождя проглянуло солнышко. И девочка постепенно замедлила ход. А когда впереди показалась белокаменная ограда старого кладбища и высящиеся над нею липы и тополя, и вовсе остановилась.
