Константин Игнатов - Клановое фэнтези. Руны Возмездия
Кому-то может показаться, что слишком уж всё просто получается: пришел, выпил винца и – нате вам, пожалуйста, – полетел в иные миры. Однако дело обстоит не совсем так. Ведь Чайная на Слободской – не сборище профанов, а элитарный чародейский Клуб, куда допускаются только самые продвинутые маги. Маги же непрерывно связаны своими мыслями с колдовским Эфиром, чудодейственной Волной. Именно чудодейственной. Специальными словесными формулами господа кудесники запросто творят чудеса. Ниточки магической Связи прочно соединяют сознание волшебников (даже если сами они об этом не подозревают) с параллельными пространствами, откуда и появляются (или куда исчезают) физические явления или предметы, энергетические и психоэмоциональные образования, воздействующие на людей и окружающую природу. Кудесники сохраняют в глубокой тайне от непосвященных заветные звуковые формулировки (а также их отражения на бумаге), – чтобы не накликать беду. Слово – очень чуткий, сложный инструмент, а Слово магическое – вдвойне.
Вино же в данном случае лишь помогает – не будем говорить «разрушить», скажем «расширить»; вино помогает волшебникам, и так-то творящим чудеса, расширить некие границы человеческой личности, установленные свыше. И довольно часто во время Посвящения соискателям-магам это удается.
Кирилл надеялся, что удастся и его команде.
* * *«Вино»
Беркут.
В обыденной жизни Беркут вином не злоупотреблял. В Клане Орлоголовых, как и в большинстве магических сообществ, в отношении спиртного поощрялось разумное воздержание. До полного запрета дело никогда не доходило. Считалось, что вино в небольших количествах не только не вредит волшебнику, но даже повышает личностный уровень восприятия колдовской Волны. Однако давно подмечено, что регулярное употребление зелья приводит к результатам прямо противоположным – кудесник постепенно деградирует и как человек, и как маг. Поэтому сородичи Беркута прибегали к спиртному, как правило, лишь в дни больших родовых праздников – для стимуляции чародейских способностей во время коллективных колдовских ритуалов и просто для поднятия настроения, как это делают обычные люди. Иными словами, обильное возлияние не возбранялось в общине лишь несколько дней в году.
Не удивительно, что в ходе Посвящения Беркут дошел до «кондиции» очень быстро. Голова закружилась, мысли спутались, изображение в глазах раздробилось на несколько составляющих и как-то отставало от поворотов головы, будто существовало в зрачках само по себе. В иных условиях Орлоголовый никогда не позволил бы себе «нализаться» до такой степени, но ради высокой идеи приходилось терпеть никчемные самоистязания. «Пернатый» маг лишь слегка побаивался, что «отключится» раньше времени, но крепился, сопротивлялся накатам дурноты изо всех сил.
Однако от Судьбы не убежишь. Вино, похоже, оказалось сильнее опытного чародея. Неожиданно Беркут почувствовал, как проваливается в какую-то бездонную яму, стремительно падает в глубокий-преглубокий вращающийся колодец. Сознание полностью вырвалось из-под контроля. Бесконечное падение никак не удавалось приостановить. Волшебнику стало совсем плохо, его нестерпимо тошнило. Он что-то кричал, – а может, крик ему только грезился, – звал кого-то на помощь. Но не слышал сам себя, пока не рухнул на самый низ – не исключено, что лицом об пол.
В этот момент его кто-то больно ударил в плечо. Властный голос строго спросил:
– Ну? Чего встал? Не медли, шаман. Показывай путь!
«Шаман?» – мысленно переспросил сам себя Беркут.
Тут волшебник с удивлением почувствовал, что его сознание как бы раздвоилось – в его голове, помимо собственных мыслей, ютились еще чьи-то. Но они ему вовсе не мешали. Напротив, были даже как-то родней и ближе своих собственных! Орлоголовый удивился еще больше, медленно открыл глаза, осмотрелся по сторонам. Ба-а! И тело-то его оказалось абсолютно чужим – и одновременно своим в доску. Здоровое, атлетическое тело – послушное, молодое, красивое. Правда, чуточку темнокожее – не такое, каким маг его помнил. Но чувствовал чародей себя внутри него как влитой, будто в нем и родился. Орлоголовый поднял ладони, с интересом их осмотрел, затем глянул вниз. Длинные, сильные, мускулистые руки; крепкие, накаченные ноги. И свои, и не свои. Чудеса.
В этот момент над самым ухом у колдуна пронзительно гикнула крупная птица:
– Гу-гуак-гуу-гуаа!
Волшебник поднял голову вверх, повертел ей во все стороны: туда-сюда.
Вместе со своими спутниками – незнакомыми людьми, о которых он, тем не менее, кое-что знал, Беркут находился в почти непролазной чаще тропического леса – такого пугающе чужого, но… близкого сердцу, что дом родной. И был Орлоголовый в нем, похоже, на первых ролях. Его попутчики растерянно смотрели на него – куда он пойдет дальше. Вокруг бушевала дикая природа. Всяческая мелкая живность мелькала под ногами, в зарослях, в воздухе – везде, куда ни кинь взгляд. Слух наполнился стрекотом, шепотом, чмоканьем, треском, буханьем, кваканьем и т. д.
Сердитый голос за спиной вновь повторил:
– Ну? Чего встал, краснокожий? Пошевеливайся. – В бок Беркуту уперлась холодная сабельная сталь. – Что, дорогу забыл?
– Нет-нет, господин офицер. Не извольте беспокоиться, – поспешил оправдаться перед грозным спутником Орлоголовый, вернее, не Орлоголовый, а его сожитель по общему телу. Орлоголовый лишь с удивлением взирал как на грозного спутника, так и на самого себя, точнее, на сожителя.
Только теперь в сознание Беркута откуда-то издалека, совершенно из другой жизни пробились неясные смутные воспоминания: он находится то ли в каком-то кабаке, то ли в чайной (впрочем, не важно); отдельный номер; кругом длиннющие матовые шторы; беспрерывный загул; вино льется рекой; друзья, – в общем-то, неплохие ребята – все пьянющие вдрызг, в стельку. Что за свинство?! Ага…
И тут в мозг чародея ударило ключевое слово: Посвящение! Он проходит Посвящение в элитарном Клубе магов. Задача – проникнуть в параллельный мир, вселиться в одно из подвернувшихся тел, сыграть заготовленную Судьбою роль – и назад!
Значит, получилось?! Он в чужом мире, в чужом теле, к нему по-свойски обращаются чужаки на своем заковыристом языке, а он прекрасно их понимает… Ура!
Однако первый восторг тут же уступил место встревоженности. Сами собой посыпались вопросы. Где же друзья? Один он в этом далеком мире или нет? Если один, то Посвящение не удастся. Если друзья где-то рядом – всё в порядке. Но как их опознать? Ведь они могли вселиться в самые различные персонажи. Например, в одном из этих злобных офицеров вполне может прятаться кто-то из товарищей магов. Не исключено.
Однако размышления Беркута вновь прервал настырный мужик с саблей в руках:
– Давай, я сказал! – прорычал он с нажимом.
– Извините, господин офицер, – заюлил Орлоголовый (т. е. сожитель – ему-то видней, как с кем себя вести). – Соринка в глаз попала. Я сейчас, сейчас.
– Давай-давай, – вновь поторопил свирепый вояка.
Орлоголовый удивился еще раз, когда понял, что почти не чувствует сильного опьянения; так себе – легкое головокружение. Но оно могло происходить совсем от другого, – скажем, являться следствием адаптации к чужому миру.
Однако пора было брать вожжи в свои руки, срочно входить в курс дела.
Чтобы полностью восстановить картину происходящих здесь событий, волшебнику пришлось обратиться к своей (соседской) памяти.
…Итак, Беркут – проводник. Его герой носит имя Большой Медведь. Гм-м… Не так уж и плохо. Судя по всему, столь внушительное имечко проистекало от мускулистого телосложения его владельца. Да уж, физической силой бог лесного жителя не обидел. Это радует. По роду деятельности Большой Медведь – шаман. Тоже совсем неплохо. Поближе к колдовству.
В настоящий момент он ведет густыми дебрями в фамильное владение очень важную персону – наследного принца Земель Великой Короны – единственного отпрыска местного короля Юриуса Тринадцатого. Принц Дворжеус, восемнадцатилетний юноша, – ужасный спесивец и гордец. Со слугами жесток и циничен не по годам. Находиться в его команде не то чтобы неуютно, просто опасно. В любой момент можно пасть жертвой дурного настроения своенравного господина. Держиморды вельможи отсекут по первому приказу любому слуге голову, не поморщатся. Гм-м… неприятная история…
Великосветский наряд принца, надо сказать, выглядел в условиях дремучего леса довольно нелепо. Шелковая белоснежная рубашка-жабо. Длинные манжеты-колокольчики в рюшечку. Открытый, с широкими лацканами, пиджак голубого атласа. Обтягивающие светлые панталоны. Модные, остроносые штиблеты. На голове старинный парик – знак принадлежности к знатному роду. Тонкие пальцы рук густо унизаны драгоценными перстнями, как у женщины.
Подстать своему хозяину выглядели и королевские гвардейцы. Синие камзолы с щегольскими красными поясами. Рукав – три четверти, чуть ниже локтя. Короткие сапожки гармошкой – блестящие, надраенные. В общем, оловянные солдатики, да и только. Будто собрались на прогулку с дамами по ухоженному парку, а не в опасный поход по лесу, кишащему хищными, ядовитыми тварями и разбойниками.
