Макс Фрай - Лабиринты Ехо. Том 1
– Черхавла? – зачарованно переспросил я. – Родина легендарной Тайной Свиты нашего Короля Мёнина? Там же родился этот грешный Дорот, повелитель манухов, по чьей милости мы хлебнули столько неприятностей в конце прошлого лета.
Я торжествующе посмотрел на Кофу:
– Так и знал, что должно быть еще что-то, самое интересное!
Я снова повернулся к старику:
– А откуда вы знаете, что Вукуших Махаро забрел в Черхавлу, сэр Шухша? Если ваш начальник никому о ней не рассказывал?
Старик, как всегда, начал издалека:
– После описанных событий Вукуших Махаро оставил службу на границе и переехал в Кумон. Там он поступил на службу во дворец халифа Нубуйлибуни цуан Афии, да хранит его великий небесный ковер тысячезвездный, и служил там большим человеком. Но через семь лет, устав от жизни праздной, Вукуших Махаро вновь вернулся на военную службу и дослужился до чина хальфагула. Мне довелось встретить его в те дни, когда я сам был комендантом Валмохи. Блистательный господин Вукуших Махаро появился у нас по приказу халифа, который желал убедиться, что дела в Валмохи идут не хуже, чем при начальствовании самого Вукушиха Махаро. Я хорошо принял своего бывшего господина, к тому же он соизволил узнать меня: я ведь был одним из пяти стражей Главных Ворот, встретивших его в тот благоприятный вечер, когда завершились его скитания по красным пескам Хмиро. Полагаю, что нахлынувшие воспоминания и послужили причиной его откровенности. Они, и большая порция пэпэо из моих личных запасов. В те времена я был молод и не мог позволить себе роскошь казаться скупцом.
– Опять пэпэо, – рассмеялся я. – Вы меня окончательно заинтриговали.
– Надеюсь, судьба будет к вам благосклонна и вы сможете вкусить сие лакомство не позже, чем через три дня, – обнадежил меня Шухша Набундул.
– Ладно, Магистры с ним, с этим вашим пэпэо. По крайней мере, пока. Что рассказал вам этот загадочный господин Вукуших Махаро?
– Очень немного. Мало кто из побывавших в Черхавле способен сохранить память о событиях, которые случились с ним в этом зачарованном месте. Вукуших Махаро говорил со мной всю ночь, но его речи показались мне сбивчивыми и невнятными. Я уяснил, что стены Черхавлы возведены из лилового камня, который становится белым лишь в полной темноте. Там нет деревьев, но жизнь некоторых каменных сооружений подобна жизни деревьев – они дремлют, питаются влагой земли, растут, а иногда даже приносят дивные плоды. Жители этого места молчаливы, но могущественны. Они могут вывернуть Мир наизнанку, но не испытывают такого желания. Эти удивительные существа хотели, чтобы Вукуших Махаро стал одним из них, но его слишком тревожили сладкие воспоминания о прежней жизни. Так что однажды обитатели Черхавлы утратили охоту учить его мудрости и велели городу выкинуть гостя за пределы своих стен. Это произошло, когда Вукуших Махаро спал. Он доверчиво уснул в одном из многих пустых домов, готовых принять усталого гостя, под лиловым покрывалом, дарующим сон без сновидений, а проснулся на холодной земле, и вокруг не было ничего, кроме красных песков Хмиро. Пришло утро, солнце указало ему правильный путь, и Вукуших Махаро сумел вернуться в места своего предпочтения, но он признался мне, что часть его сердца навсегда заблудилась в безлюдных галереях Черхавлы. Он перестал испытывать желания, исполнение которых могло бы сделать его счастливым, перестал радоваться своей удаче, но так и не приобрел ничего взамен.
– А что с ним было потом? – Я так волновался, словно бы ответ старика мог изменить что-то в моей собственной судьбе.
– Я больше никогда не встречал Вукушиха Махаро. До меня дошли слухи, что он вышел в отставку и поселился в одном из тихих кварталов Кумона, о чем я и сообщил вам в самом начале. А лет восемьдесят назад я узнал, что Вукуших Махаро покинул свой дом. Перед этим он собрал все долги и честно оплатил все счета, как и следует поступать тому, кто собрался в дальнюю дорогу. С тех пор я ничего не слышал о Вукушихе Махаро. И моя мудрость подсказывает мне, что никто о нем не слышал.
– Какое совпадение! Моя мудрость подсказывает мне то же самое, – вставил я. – Так он все-таки нашел способ вернуться в Черхавлу, этот счастливчик!
– А чему ты так радуешься? – подозрительно спросил Кофа. Внимательно посмотрел на меня и тяжело вздохнул: – С тобой все ясно, сэр Макс. Тебе позарез приспичило побывать в Черхавле, дырку в небе над этими дурацкими легендами!
– А она есть на картах, эта Черхавла? – Я хотел было обратиться к старому генералу, но с удивлением обнаружил, что его куфаг уже успел обогнать нас на пару дюжин метров, так что продолжение беседы стало делом, мягко говоря, затруднительным.
Вместо него мне ответил Кофа.
– Разумеется, ее нет на картах. Тот, кто хочет найти Черхавлу, должен доверить свою судьбу красным пескам пустыни Хмиро и полагаться на удачу. Если Черхавла захочет принять гостя, он ее найдет, если нет – это его проблемы, как он будет искать дорогу домой.
– Да? Ну, такая прогулка не для нас, – вздохнул я.
Если честно, в глубине души я уже тогда был совершенно уверен в обратном.
Всю ночь я имел счастливую возможность грезить живыми лиловыми камнями Черхавлы, которые становятся белыми лишь в полной темноте, – почему-то эти слова старого хальфагула, чьи глаза никогда не видели стен зачарованного города, произвели на меня совершенно неизгладимое, почти гипнотическое впечатление.
Сон пришел только на рассвете, и мои сновидения были полны хаотических блужданий по неописуемым местам. Я проснулся, когда горячее белое солнце стояло в зените, и угробил минут пять на то, чтобы сообразить, где я нахожусь, как сюда попал и кто я, собственно говоря, такой? Голова была непривычно тяжелой, тело ныло, словно прошедшая ночь была посвящена исключительно бесплодным попыткам установить какой-нибудь дурацкий спортивный рекорд.
Я огорченно покачал головой. Вообще-то, я привык чувствовать себя гораздо лучше.
– Плохо спал, Макс? – посочувствовал Кофа.
Его куфаг как раз догнал моего и затопал рядом.
– А что, заметно?
– Да, вид у тебя не очень. Ты еще не подожрал свои запасы бальзама Кахара? На твоем месте я бы ими воспользовался.
– Гениально! – обрадовался я. – Можете представить, я забыл, что в моей сумке есть такая полезная штука.
Сделав хороший глоток бальзама, я настолько пришел в себя, что решил послать зов сэру Джуффину Халли и покаяться ему во всех грехах – так, на всякий случай. Если честно, я был совершенно уверен, что причиной моего скверного самочувствия были горячечные ночные грезы о Черхавле. Одержимость не способствует улучшению здоровья, во всяком случае моего.
«Джуффин, я опять попался. Теперь мне позарез приспичило увидеть Черхавлу, – признался я. – Предводитель каравана вчера рассказывал нам об одном парне, который там побывал, и я…»
«Можешь не продолжать, и так все понятно. Не переживай, сэр Макс. Ты здорово удивишься, но на сей раз тебя посетило не худшее из желаний. Плохо, конечно, если оно помешает вам быстро вернуться в Ехо, но… Знаешь, если тебе действительно доведется добраться до Черхавлы, я бы и сам не отказался присоединиться к тебе в этом путешествии. Хорошее место!»
«А вы там были?»
«Был. И не раз. Однажды наяву – так давно, что вспомнить смешно! – и очень много раз во сне, но в моем случае это почти одно и то же. Одним словом, не переживай. Во-первых, Черхавла – именно то место, куда я бы и сам с удовольствием тебя отправил, а во-вторых, сделанного не воротишь. Кстати, если ты себя так уж паршиво чувствуешь, тебе следовало бы вспомнить сэра Лонли-Локли и его знаменитую гимнастику».
«Вышло так, что я вспомнил не о его гимнастике, а о своих запасах бальзама Кахара. Зато теперь мое грешное самочувствие вполне укладывается в рамки общечеловеческих представлений о сносном», – отчитался я.
Мы еще немного поболтали о каких-то пустяках. Джуффин решительно отказался продолжать разговор о таинственной Черхавле. «Одно из двух, – сказал он, – или ты туда попадешь и тогда сам все увидишь, или ты туда не попадешь, а в таком случае и говорить не о чем».
Это было все, чего я от него добился. Но беседа вернула мне хорошее настроение. Я блаженно уставился в оранжевое небо над головой, улыбаясь – даже не своим мыслям, а их полному отсутствию.
А через два дня мы наконец-то прибыли в Кумон, совершенно оглушивший меня своим великолепием. Какие уж там грезы! Моя голова пошла кругом, стоило мне увидеть, как красноватые тени от причудливо изгибающихся белоснежных стволов благоухающего дерева маниова ложатся на такие же белоснежные каменные стены, за которыми скрываются низкорослые башенки пригородных домов. А потом – широкие проспекты старого города, вымощенные багровым полупрозрачным булыжником, и устремленные в небо древние дворцы, которые местные жители привыкли считать обыкновенными жилыми домами. А ослепительно сияющее хитросплетение дворцов халифа, хрупкие башни, изваянные из цельных глыб какого-то ослепительного камня, превосходило мои самые смелые представления не только о реальности, но даже о доступных человеку галлюцинациях.
