Алексей Олейников - Тени Авалона
Прости, Арни… Люция… Мирослав… Бранко… Инесса…
Когда она обернулась, зал был полон пепла. С этими людьми она только что прожила и попрощалась навсегда, освободив их тени, пойманные на Дороге Снов.
Они не достались этому монстру.
Шатер смели в сторону, как младенцы сгребают песочные куличики.
Разгневанный череп заслонил половину неба. Чудовище было голодно.
– Кто ты такой?! – прокричала Дженни.
Колосс неторопливо повел рукой, как муху отгонял.
– Сурт! – выдохнул он, черный ветер придавил Дженни к земле, но она устояла.
– Отпусти моих друзей! – потребовала девушка.
Колосс неторопливо опустил голову, с удивлением воззрился на хрустальный шар в ладони. Сжал его – и не смог раздавить.
Ей показалось или огонь Ласа вспыхнул ярче?
«Он ослаб! Чем меньше поглотит мертвых, тем меньше его сила?»
Дженни видела, что это не Фреймус. Но и он тоже. Частица темника жила в этом существе, но чьей силой распоряжался колдун, чьей силой он создал эту ловушку и сотворил этого Стража?
В глубине души она знала ответ. Тень Господина Охоты все чаще вставала на ее пути.
Она не успеет найти и отпеть всех оставшихся мертвецов. Дженни взмыла вверх, потом по спирали устремилась вниз, а затем понеслась над печными трубами – быстрее, еще быстрее!
Черепица разлетается под ногами, Дженни бежит по крышам.
Какой красивый городок у подножия горы. С этой горы потом пришла смерть.
С горы.
Дженни застыла на коньке крыши.
Этот город и родной Магус Дьюлы погибли так давно. Так почему же мертвый город все еще существует на Дороге Снов? Не создали же его специально для Дьюлы?
«Это тюрьма для духов, созданная Фреймусом очень давно, – подумала Дженни. – Монстр – ее страж».
Дженни оттолкнулась, перепрыгнула на следующую крышу.
Дорога Снов текуча, она меняется каждый миг. Некоторые места могут отражать реальные, но быть привязаны к ним условно, связь эта похожа на рифму, а не на отражение. Так объяснял Марко, и Дженни сама была тому свидетелем – мысли, чувства, желания людей лепили из легкой плоти Дороги все, что пригрезится человеку. Дорога Снов похожа на океаническое течение, неизменное в своем вечном стремлении, но каждый миг изменчивое по своей природе.
Но что надо сделать, чтобы в таком месте создать устойчивую форму, причем на десятилетия?
«Воля, – ответила сама себе Дженни. – Злая и очень сильная воля…»
Под силу ли такое человеку, пусть даже такому, как Альберт Фреймус?
Девушка поднялась в воздух, увернулась от медлительного взмаха дымной руки, облетела колосса.
Он весь – клубящийся мрак, чем его поразишь? У нее нет даже меча, как у Арвета. Хотя пытаться убить колдовской дым – все равно что колоть иглой воду.
«Игла!» – Она потеряла равновесие, провалилась метров на десять вниз. В голове все разом сложилось в стройную теорию: и загадка нападения Фреймуса на Магус Югославии, и ловушка для душ на Дороге Снов, и причина, по какой этот мертвый город все еще существует здесь, в этом иллюзорном мире.
Дженни спикировала прочь от города, на верхушку Лысой горы, на каменистую проплешину посреди ельника.
Подскочил Тадеуш с глазами как автомобильные колеса:
– Что это?
– Хранитель мертвецов, – Дженни была лаконична. – Это должно быть где-то здесь…
– А где Арвет и Лас? Вы нашли Дьюлу?
Дженни его прекрасно понимала – сама бы вела себя так же. Но сейчас он жутко мешал.
– Они в ловушке, – Дженни встала посередине проплешины.
По городу шел колосс из клубящегося дыма, дома были ему по щиколотку.
– Что ты ищешь?
– Смерть! И якорь. Сундук и утку.
Тадеуш отшатнулся, но Дженни ухватила его за ворот, терпеливо объяснила:
– Есть русская сказка. Один колдун спрятал свою смерть в игле, иглу в яйце, яйцо в утке, утку в зайце, зайца в сундуке, а сундук на острове.
Тадеуш захлопал светлыми ресницами.
Дженни запрыгала от такой зверодушной непонятливости:
– Сундук – это якорь. То есть игла…
Колосс остановился. Завертел головой. Дженни чувствовала, как его глаза обшаривают город. Он искал ее.
– Это не город! – она схватила зверодушца за плечи. – Это ловушка для душ!
Монстр двинулся к горе, заслоняя солнце.
– Тадеуш, миленький, ты же нюхач. Это должно быть здесь! Они встали здесь и смотрели на ночной город, – Дженни почти плакала. – Они готовили нападение с этой горы. И они оставили здесь якорь. Понимаешь? Якорь, который удерживает этот город на Дороге Снов, якорь, который держит все души. Это ключ, это якорь, это игла со смертью, которая убьет его!
Тень накрыла их. Колосс вращал огнистыми очами, во мраке черепа кружились хороводы искр.
– Найди его! – велела Дженни, разбежалась, прыгнула с горы навстречу колоссу.
…Тадеуш увидел, как серебряная стрела пронзила дымный мрак, великан взмахнул руками, выронил шар с пленниками, и тот расплескался в черные волокна.
Лас с Арветом вырвались на волю, закружили вокруг чудовища.
Зверодушец мчался по поляне вслед за сладким гнилостным запахом, пока не оказался у сухого дуба. Там, под черным камнем!
Волк уткнулся мордой, заработал лапами. Земля запорошила глаза, попала в нос, земля жгла, как перец. Он чихал и плевался, но продолжал рыть, пока не нащупал толстое продолговатое тело, исходящее противной дрожью. Сомкнул челюсти, борясь с тошнотой, рванул – и выдернул наружу.
Только миг корчилось безглазое существо, белесый корень, похожий на уродливого человечка, – и Тадеуш разорвал его в клочья.
Он пал на землю и без сил смотрел, как страж мертвых рушится в себя, как дым его тела лавиной растекается по земле и тает в воздухе.
Глава четырнадцатая
…Утренний рейс был заполнен наполовину, и шофер не обратил внимания на худого паренька в черном пальто, который уселся в самом конце салона. Была середина рабочей недели, и ему полагалось быть в школе, но мало ли, какие у людей бывают обстоятельства. Может, он едет проведать любимую бабушку или к своим родным на побережье. Парень невесел, но тихий – не под кайфом, и проблем от него ждать не придется. Заплатил за билет, пусть едет.
Калеб следил, как мимо проплывают рабочие кварталы, затем аккуратные пригороды с уютными домиками, потом потянулись поля с ветряками, за ними холмы, разлинованные бесконечными рядами виноградников. Автобус пересекал Францию, накручивал километры, часовая стрелка ползла по кругу, а мальчик все смотрел и смотрел в окно.
Шкатулка с Синей печатью оттягивала карман.
Верно ли он делает, помогая Марко? Сможет ли он избавить его от власти Хозяина?
Он пробыл в «Чертоге» недолго, но увидеть успел достаточно.
Он не понимал, что увидел там, под Венсброу. Реактор? Ускоритель? Обсерваторию? Циклопическое сооружение: этажи решетчатых ферм и балок, километры кабелей, тонны электронного, электрического и даже химического оборудования. Какие-то цистерны, баки, автоклавы. Целый подземный завод – но что он должен производить? Зачем в центре завода располагался древний дольмен?
Сколько же денег и ресурсов сумели сосредоточить в своих руках темники, если им по силам создавать такие вещи! И как Магус сможет им противостоять, когда за спиной колдунов все деньги и технологии Внешних земель?
От этого места веяло нежизнью, этот запах напомнил Ллиюр место ее рождения, химероварню где-то в Европе, в горах, где она была сотворена. Там пахло так же.
Сможет ли он дать ей свободу? Когда-нибудь? Сдержит ли Марко свое обещание?
Калеб прикрыл глаза, понемногу задремал. Ехать было еще далеко, а силы ему понадобятся.
Автобус двигался на юг.
* * *Паром принял последнюю машину, створки грузовой палубы закрылись. Пассажиры покинули свои места и потянулись наверх – к шезлонгам на смотровых палубах, к кафе и магазинам, барам и бильярду. Техник Густав Олавссон прошелся последний раз по трюму, проверяя, все ли заглушили двигатели и покинули автомобили, за время работы он всякого насмотрелся. Мимо черного «Рэндж Ровера» в крайнем ряду он прошел со спокойным сердцем, но остановился. Мотор был заглушен, но водитель сидел в машине. Руки в черных перчатках на руле, лицо скрыто шляпой и темными очками.
Густав постучал в стекло:
– Простите, сэр, правила запрещают пассажирам…
Стекло опустилось, и у техника перехватило дыхание. Он услышал:
– Все в порядке, все, как обычно, все покинули трюм.
– Все в порядке, я могу идти наверх, – повторил Густав, повинуясь взгляду алых глаз.
Техник повернулся и пошел к лестнице. Ноги он слегка подволакивал.
«Поработать над контролем моторики, – заметил Охотник, некогда бывший Клаусом Хампельманом. – Не дотягиваю».
Он закрыл глаза, солнечный свет даже в том малом количестве, что просачивался в трюм, раздражал.
Подняться наверх, в стада этих жрущих и пьющих потных обезьян? Прежде чем солнце убьет его, он в бешенстве убьет немало людей.
