Джек Хорн - Грань
– Теперь все, – проворчала Хило и с трудом поковыляла к призрачно-голубому трону.
Я хотела поблагодарить Хило, но, когда открыла рот, из него вылетели совсем другие слова:
– Он предал меня!
Он занимался со мной любовью, понимая, что меня привело в его постель колдовство. Я бы приняла вмешательство Хило, зная, что заклинание создано по моей просьбе. Но все подстроил Питер, и я почувствовала себя изнасилованной.
– Прозрей, дитя! Не только твой мужчина тебя предал. Все до единого – те, кого ты любишь, которые вроде бы должны любить тебя, – предали тебя! Истина в том, что в этом мире ты можешь верить лишь Хило.
– Не может быть, – прошептала я.
– Думай, что тебе угодно, Хило без разницы. Рано или поздно тебе придется поверить. А еще ты захочешь обладать собственной силой, просто чтобы себя защитить. Будь умна. Когда твоя сестра вернется в Саванну, хорошая и пригожая, ты с ней поговоришь, а остальное наколдует Хило.
Я ничего не ответила. Схватилась за деревянный амулет, будто он был волшебным хранителем моей жизни. Магия пронизала меня, я жаждала ее, и, хотя гнев еще бушевал во мне, боль немного утихомирилась. В конце концов, Питер просто человек.
Глава 25
Я брела обратно по темному мосту, соединяющему мир Хило и больницу Кэндлера. Живые тени сгущались вокруг меня, касаясь, как холодный шелк, соблазнительно и пугающе одновременно. Они не имели отношения к демону, убивавшему детей, которого мой дед заточил в земных пределах больницы. Но эти сущности были, без сомнения, не менее мерзкими. Я чувствовала, что их влечет запах крови, и не останавливалась. Я догадалась, что, если я хоть на мгновение приторможу, они меня поглотят. Но внезапно тени замерли – кромешный мрак прорезал яркий луч. Я заставила себя идти неспешно, боясь, что если побегу, то они рискнут и бросятся за мной в погоню, несмотря на солнце.
Вскоре я оказалась в столбе света, заливающем старую лестницу. Забралась по ступеням вверх и очутилась у здания больницы. Небрежно махнула рукой, сдвигая тяжелый лист металла и закрывая вход. На крышке были высечены ведьмовские символы, невидимые для обычных людей. Наверное, их тоже сделал мой дед, подумала я. Однако интуиция тотчас подсказала мне, что они существовали задолго до его рождения.
Время в мире Хило текло иначе. Солнце клонилось к закату. Еще полчаса, и я бы потерялась. У меня по спине побежали ледяные мурашки. Я встряхнулась, крутанулась на месте и наткнулась на Коннора.
– Ты поранилась? – спросил он, уставившись на пятна крови на футболке.
Я едва не вцепилась в него за то, что он меня преследовал, но в его голосе звучала неподдельная тревога и беспокойство, которые я не услышала бы нормальным человеческим слухом. Я впервые окинула его глазами ведьмы. Вместо самодовольного и раздражительного диктатора передо мной стоял мужчина, который в юности был красив – я видела фотографии – и обладал отличной фигурой, без нынешних лишних килограммов тридцати. А сейчас он был усталым и подавленным. Он так и не достиг того, чего ему более всего хотелось.
– Нет, я в порядке, – ответила я. – Ничего особенного.
– Не соглашусь с тобой, Мерси, – сказал он и крепко взял меня за порезанную руку. Я попыталась высвободиться, но не успела, а Коннор мигом развернул мою руку ладонью вверх.
– Я, конечно, не Эллен, – со вздохом произнес он. – Но я справлюсь.
Он мягко провел пальцами по ране – я и не думала, что он на такое способен, – и мой порез зажил прямо на глазах. Я изумленно заморгала. Трюки с маятником мне уже надоели, и хотя Коннор отлично умел перемещать мелкие предметы с помощью телекинеза, но целительских способностей я за ним никогда не замечала. Похоже, это отняло у него много сил. Коннор вспотел и побледнел.
– Ладно, – буркнул он. – Не хочешь сказать, что затеяла?
– Если честно, не очень, – ответила я без привычной резкости по отношению к дяде. – Спасибо, что избавил от раны.
– Сегодня ты и сама могла бы себя вылечить, – заявил Коннор. – Голем мне сказал, что ты по самые уши наелась магии Оливера.
Он замолчал, подбирая слова.
– У тебя целая речь заготовлена, да?
Коннор скривился:
– Точно, Мерси. Но я пытаюсь понять, какой тон мне взять, чтобы тебя не разозлить.
Он снова умолк и ссутулился. Покачал головой.
– Ты всегда считала меня врагом, Мерси. Но я тебе не враг. Послушай меня пару минут, хорошо?
Какая-то часть меня предпочла бы провести время с живыми тенями в туннеле, а не внимать лекциям моего дяди, но я кивнула.
– Спасибо, – проговорил он, неожиданно вежливо. – В обычных больницах нет того, что нужно, чтобы принимать роды у ведьм. Вы родились дома, но преждевременно. Когда у твоей мамы начались схватки, рядом с ней были только Айрис и Эллен. Я тогда отлучился и уехал из города. Айрис говорила мне, что Мэйзи родилась, светясь силой и жизненной энергией. Кстати, мы думали, что твоя мама носит одного ребенка. Тебя никто не ожидал. Эмили увидела свою дочку и сразу же назвала ее Мэйзи.
Коннор невесело усмехнулся.
– Она сказала, что ведьм чересчур часто называют Сарами и Дианами. А ты оказалась для всех сюрпризом. Когда ты появилась, то была сморщенной и синей – практически до смерти оголодавшей в материнской утробе.
Коннор рассеянно посмотрел на меня.
– Твоя мама умирала, – добавил он, и по его щеке скатилась слеза. Он машинально стер ее и продолжал: – Эллен была талантливой ведьмой… когда Джинни еще не лишила ее силы. Но у Эмили был свой предел. Столько уж отпустила ей природа. Пришлось делать выбор, и твоя мама отказалась от помощи Эллен, умоляя ее спасти ребенка. Спасти тебя.
У меня из глаз хлынули слезы, и я тихо всхлипнула. Коннор взмахнул рукой, как цирковой фокусник, и у него в руке возник платок. Протянул его мне, и я его взяла.
– Эллен обнимала тебя и выдыхала свое дыхание в твои крохотные легкие. Только после этого твое тело ожило. Когда у тебя румянец на щеках появился, твоей матери уже не стало. Эллен дала тебе имя Мерси[17], решив, что такому ребенку потребуется милосердие. А я думал иначе. Когда мы точно определили, что ты лишена колдовского дара, я взял на себя кое-какую ответственность и при каждой удобной возможности пинал тебя. Грубил тебе. Говорил о тебе плохо. Тыкал тебя носом в ошибки. Но я так поступал из любви к тебе. Я решил научить тебя быть жесткой, чтобы ты не обращала внимания на ведьм и ведьмаков, которые в будущем станут сплетничать у тебя за спиной. Хотел, чтобы ты смогла выдержать…
– Выдержать Джинни, – перебила я его.
Он кивнул и, к моему изумлению, попытался обнять меня. Я воспротивилась и применила крохотную часть силы, полученной от Оливера. Я не была готова простить Коннора. Он наполнил мою жизнь унижением, которое длилось двадцать один год. Зато сейчас мое сопротивление причиняло ему страдания.
– Джинни всегда упрекала тебя, – добавил он. – Она винила тебя в смерти твоей мамы. Потом она поняла, что ты лишена дара, придумала тебе прозвище «Разочарование» и называла тебя так в нашем общем кругу… за глаза.
Его слова ранили меня в самое сердце.
– А я решил называть тебя так открыто, чтобы ты была сильнее. Но знай, Мерси, для меня ты никогда не была разочарованием. И ни для кого из нас, кроме Джинни.
Он обогнул меня, не давая мне уйти. А я наконец сообразила, что инстинктивно пячусь, пытаясь сбежать от боли, которую мне причиняло его признание.
– Мерси, – продолжал он. – Я тоже знаю, каково тебе. Джинни и на меня смотрела косо. Считала, что Айрис ошиблась, выйдя за меня замуж. Что я слабак и недостойный партнер для нее. Она издевалась надо мной и смеялась над моими средними способностями при любой возможности. Подшучивала надо мной в разговорах с дальними родственниками. Но тебя…
Коннор осекся и умолк, а его лицо приняло свирепое выражение.
– Она ненавидела тебя, Мерси. Мне горько говорить об этом, но, к сожалению, это правда.
– Я догадывалась, – выдавила я. – Но зачем она тогда утруждала себя, создавая для меня защитные заклинания, если она меня терпеть не могла?
– Гордыня, – ответил Коннор. – Старая перечница не хотела, чтобы ты оказалась слабым звеном в ее броне. Если бы кто-то причинил тебе вред, это бы оскорбило ее персону.
Коннор положил ладонь мне на плечо. Я решила не сопротивляться, и вдруг дядя в очередной раз меня удивил. Он бережно взял меня за подбородок и развернул к себе, чтобы смотреть прямо на меня.
– Есть еще кое-что, Мерси. Некоторые вещи стали для меня неприятным сюрпризом, а другие я знал давно. Мне следовало быть с тобой откровенным и ничего от тебя не скрывать. Ладно, сделанного не воротишь. Мерси, я собираюсь показать тебе нечто очень важное. Нужно, чтобы ты согласилась пойти со мной… туда.
В его глазах застыла мольба.
– Куда? – спросила я, хотя мне был заранее известен ответ.
– В дом Джинни. Тогда я все смогу объяснить.
