Наталья Караванова - Сердце твари
– Лек! – прошептала она, мгновенно забыв о том, что творилось на помосте. – Лек…
Он сделал шаг навстречу. Улыбнулся неловко и сразу покраснел. Как в юности, покрылся пунцовыми пятнами.
Он протолкался к ней, положил руки на плечи. Она пошатнулась – если бы не толпа, давно бы, наверное, упала. Лек поддержал, неловко обнял.
Она улыбалась сквозь слезы, чувствуя невероятное облегчение. Наконец рядом снова есть кто-то, с кем можно поговорить, кто не обидится на ее нечаянную прямоту, кто помнит ее еще ребенком…
В те времена Лек жил по соседству. Это он когда-то первый угадал в ней талант мастера Слова и научил, что сделать, чтобы ее игрушки двигались.
Лек был намного старше, лет на пять. Но почему-то сверстники его недолюбливали. Ильра не понимала причин этой жестокости и часто его жалела.
Когда ей исполнилось пятнадцать, он пытался ухаживать за ней, но как-то неловко и отстраненно, словно по обязанности. Все больше пропадал в сарае, который гордо именовался мастерской.
А отец говорил: «Ох, дочка, поосторожней ты с этим парнем, что-то с ним не так».
«Не так» было много чего. Но Лек притаскивал откуда-то книги, и показывал ей разные хитрости мастерства. С ним не было скучно.
– Ильра! Живая! Я, как увидел, что гостиницу сожгли, не надеялся уже…
Она молчала, позволяя уводить себя из толпы.
Там, за спиной, кто-то кричал с помоста:
– Прошу вас… нет! Пусть стреляет монах! Пусть стреляет монах!
Там гудела толпа, и что-то выкрикивал распорядитель.
У Ильры кружилась голова, ей было уже не важно, куда и с кем она идет. Лишь бы отсюда. Лек вел ее сквозь толпу и настойчиво говорил что-то. Но разобрать удавалось лишь немногие слова.
– Ну… мы потом поговорим, ладно? Знаешь, что? Пойдем сейчас ко мне? Отдохнешь. Расскажешь, как жила. Ну? Соглашайся? Или…
Лек помрачнел, остановился. Заглянул в ее глаза:
– Ильра… у тебя семья, муж?
– Нет.
– Тогда пойдем. Пойдем-пойдем. У меня и вино есть…
Он снова повлек девушку в сторону от помоста, от ужаса и смерти. Вопросов больше не было. Сил – тоже. Усталость и болезнь сделали свое дело – Ильра не глядела по сторонам. Она и ноги-то переставляла с трудом…
В миг тишины, в то мгновение, когда вся площадь замерла не то в ужасе, не то в предвкушении новой смерти, Дальгерт услышал оклик где-то совсем близко:
– Ильра! Ильра Зэран!
Он не должен был этого услышать. Слишком коротким было мгновение, слишком много людей собралось.
Тихий оклик был как пощечина. Знакомое имя резануло. Ильра? Здесь? Откуда, как?
Он невольно вскинул взгляд и увидел. Вот же она. Вот она отвернулась, тоже ища взглядом того, кто ее окликнул. Вот увидела. Вот двинулся к ней тот, кто ее позвал…
Живая. Не потерявшая себя, не погибшая во время битвы, не ушедшая со священниками…
А потом Даль узнал его. Человека, позвавшего Ильру.
Ее обнимал и вот сейчас собирался увести с площади не кто иной, как мастер Лек. Тот, кто создает армию мертвецов. Тот, кто придумал для Даля столь страшный способ доказать чистоту своих намерений.
Это тебе за монахов, холодно сказал рассудительный внутренний голос.
Дальгерт перевел взгляд на край помоста, где совсем недавно лежали ладони брата Евхарта.
Никого там уже не было. Почувствовал что-то и скрылся.
Казнь, по ощущениям Дальгерта, длилась бесконечно. Приговоренных было девятеро, по три на каждого палача, но оба городских старейшины стреляли из рук вон плохо.
– Прошу вас! Пусть стреляет монах! Я не хочу так…
Приговоренный каким-то образом вырвался из рук стражников и кинулся почему-то не к краю помоста, а в ноги черному старику:
– Не надо! Пусть монах! Пусть сразу!..
Демиан лишь поморщился, жестом приказав вернуть жертву на место.
Один из старейшин умудрился выпустить в приговоренного десять болтов. Шесть из них даже попали, но раны не были смертельными, и жертва несколько минут еще корчилась от боли, пригвожденная к деревянной стенке, пока последний выстрел все же не оборвал мучения.
Даль только повторял про себя благодарение всем богам, живым и мертвым, что среди этих девятерых не было тех, кого он хорошо знал.
Но даже все самое страшное однажды заканчивается. Он обнаружил себя идущим в окружении схарматов к монастырю. Один из них даже хлопнул его по плечу – дескать, молодец, справился.
Генерал Аким встретил Дальгерта у входа в монашеский корпус.
– Хорошо стреляешь, – похвалил он.
Дальгерт нейтрально кивнул. Ни говорить, ни тем паче обсуждать последние события он ни с кем не хотел. Хотел пойти куда-нибудь и тихо удавиться.
Генерал сморщился.
– Пойди вниз, возьми вина. Скажи, я разрешил. Сегодня ты мне больше не нужен. А завтра с утра приходи. Обсудим кое-что…
Даль снова кивнул.
Вина… может, и стоит. Какая теперь разница?
Ильра выжила, сказал он себе. Ильра с этим… схарматским колдуном. Почему так вышло? Она же не знает, какой он…
Ты, что ли, лучше?
Нет, но это не причина опускать руки. Надо увести ее отсюда, здесь она пропадет.
И это все, что нужно сделать? Точно уверен?
Есть еще люди. Те, кого по каким-то причинам не казнили сегодня, но их могут казнить, как только схарматам понадобится освободить подвалы. А схарматы здесь надолго.
Почему надолго? Зачем им этот город, что они тут забыли? Тюрьму Схарма? Место заточения мага далеко отсюда. Они об этом наверняка знают.
«Может, они как-то узнали про Узел? Могли узнать. Тогда они и вправду здесь задержатся. Да что я… если даже изначально они про Узел и не знали, то рано или поздно все равно узнают. Они весьма рьяно взялись расспрашивать пленников».
Даль потряс головой и понял, что стоит возле своей монастырской кельи, тупо разглядывая доски.
Откуда пришел, туда и вернулся. Он толкнул дверь, только радуясь, что никто из захватчиков не позарился на его аскетическое жилье.
Сел за стол, положил перед собой руки. Стал их разглядывать, словно чужие. Потом спохватился, запер входную дверь, задернул штору. Сразу стало темно.
Чиркнул спичкой, зажег свечу. Хорошо, что никогда не ленится менять их в подсвечнике…
Обыденное это движение вызвало истерический смешок – за стенами мир успел перевернуться кверху тормашками, а здесь все как было, когда он уходил. Словно время остановилось.
Стоило перестать бегать, перед глазами снова оказался тот священник. «А теперь – не промахнись!»
Дальгерт снял священный символ и вгляделся в него. «У них что, чем выше ранг, тем крупней колода на шее? Судя по этой штуке, ты какую-то важную шишку грохнул. Выкинешь теперь?» – «Надо уважать последнюю просьбу умершего. Если встречу того священника, то передам. Да ничего, карман не тянет». – «А у тебя карман-то есть?» – «Пусть на шее пока болтается. Потом найду куда пристроить».
Действительно, массивная на вид штука, но то ли полая внутри, то ли из какого-то особого, легкого дерева. На себе он подвеску почти не ощущал…
Дальгерт другим, внимательным взглядом осмотрел знак. Может, за последней волей погибшего крылось не столько сентиментальное чувство, сколько желание кому-то что-то отдать? «Я раскаиваюсь… луна ушла». Для кого-то эти слова не пустой звук.
Что может быть в таком вот тайничке? Драгоценности? Прощальный привет? Что туда вообще может убраться?
Даль покрутил деревяшку так и эдак, хмыкнул, заметив тонюсенькую щель.
Чтобы обнаружить, в какую сторону и как хитро нужно сдвинуть крышку, понадобилось с четверть часа.
В тайничке лежал плотно свернутый листок папиросной бумаги, исписанный торопливой, но твердой рукой.
Даль развернул лист. Пробежал первые строчки. Затем вернулся к имени адресата. Руки внезапно крупно задрожали, и понадобилось несколько секунд, чтобы справиться с собой.
Письмо начиналось так: «Клим, я вычислил твоего парня. Надеюсь, он переживет осаду и сможет выбраться из города. Попробую с ним передать это письмо…»
Глава 9
Лек расположился в просторном помещении, которое раньше занимал кто-то из важных церковных иерархов. Здесь была и большая удобная кровать, и стеллажи с книгами, и стол.
Правда, в основном книги были богословские, некоторые и вовсе на непонятных языках. Он устроил Ильру, сходил в подвал и принес немного вина. Ильра выпила его одним глотком, как воду.
– Ложись, – предложил Лек. – Тебе нужно отдохнуть.
Она кивнула. Кажется, она плохо представляла, где находится и что происходит.
Лек подумал – это и к лучшему. Пусть привыкнет.
– А я еще поработаю. У меня теперь будет много работы, – сказал он ей ласково.
Она не стала спорить, сняла давно промокшие башмаки и забралась на кровать. Заснула мгновенно.
Лек несколько минут стоял и любовался ее спящим профилем: такая в тот час она была беззащитная и маленькая. И полностью в его власти…
Вспомнилось, что помощники уже должны бы распаковать инструменты и рабочих ме́хов из лаборатории. Значит, нужно поторапливаться. Узнать, где устроился кузнец. Выяснить, есть ли в городе толковые ювелиры, и договориться с ними. Те, что уже в его распоряжении, не справляются. Узнать, есть ли пригодный для работы материал, и если есть, то какого качества. Генерал Аким не жалея пускал в дело его бессмертных солдат, и результат получился не слишком приятный – из них уцелело чуть больше трех десятков. Значит, нужно снова садиться за схемы, искать способ решить проблему. Надо усилить магическую защиту. Надо подумать, можно ли использовать новые формулы, и если использовать, то как…
