Николай Степанов - Князь Сигасы
– Уважаемый, разговоры потом. Вы помочь можете?
– Только в одном случае.
– Каком?
– Необходимо найти источник. Я бы попробовал расширить канал, чтобы организм сделал небольшой запас и смог работать сам.
– А сейчас он как работает? – удивилась переодетая в старика Гишана.
– В таких случаях говорят, душа в теле еле держится. Ее хватает лишь на то, чтобы дышать. После еды внучка сразу засыпает?
– Да.
– Все силы уходят на усвоение пищи, – объяснил целитель.
– Вы сумеете найти источник? Я хорошо заплачу.
– Пробовал уже, – вздохнул лекарь. – Он где-то рядом, но я никак не могу определить точное положение.
– Почему?
– Блуждает.
– И что делать?
– Боюсь, ничем не смогу помочь.
– Мне говорили, вы очень хороший целитель. Неужели обманули?! – В голосе Гишаны появились угрожающие нотки.
– Обман не по моей части, в отличие от вас, я не выдаю себя за другого, – дерзко ответил маг. – Да, я неплохой врачеватель, но случай уникален. Если оборвать ручеек, она скорее всего умрет. А без отключения источника мои чары бессильны.
– Почему?
– Подпитка имеет потустороннюю природу. При столкновении с живительными силами произойдет взрыв, мощь которого я даже предсказывать не берусь.
– Но как же вы собирались расширить канал? Тоже со взрывом?
– Для этого не нужно применять излечивающую магию.
Шорох отвлек спорщиков от разговора. Они заметили, как из-под кровати выбрался рыжий пес.
– А этот что тут делает?! – возмутилась Гишана.
Собака завиляла хвостом, а потом положила морду рядом с подушкой, уткнув нос в лицо Линель.
– Вы только посмотрите на это наглое животное!
– Минуточку, – целитель поднял руку, потом указал на пса, – вот он!
– Кто?
– Источник. Ручеек проходит через него. С вашего позволения, я начну?
– Конечно, – слегка опешила волшебница.
– А вы постарайтесь, чтобы «наглое животное» оставалось на месте.
– Работай, целитель, – кивнул «старик».
Волшебник принялся водить руками над головой собаки. Почти сразу начались изменения в лице больной. Слегка порозовели щеки, разгладились морщинки на лбу возле переносицы, губы начали приобретать естественный цвет…
Через четверть часа врачеватель закончил.
– Теперь ей ничто не угрожает, – доложил он. – Я могу идти?
– Нет. – Гишана положила на стол два золотых. – Уйдете не раньше чем она очнется. Вдруг ей станет хуже?
– Но меня ждут другие пациенты!
– Ничего страшного. Сами говорили, случай уникальный. И плата соответствующая. – К двум монеткам добавилась еще одна. – Кстати, а куда подевался пес?
– Лучше не спрашивайте, – вздрогнул целитель. – Я рад, что его тут нет.
– Почему? Ведь он спас внучку.
– Да, но с помощью потусторонней магии. Ею чаще убивают, чем лечат.
Юг Журавии, имение барона Михада
Дворянином оказался вконец разорившийся заргинский баронет де Жоран, который задолжал Плинсагу все имущество, включая самого себя. Эти сведения дух вора вытащил из памяти доставшегося ему тела. Оказывается, обретая живую оболочку, дух получал и ее воспоминания. Правда, не все, сохранялись только самые яркие. Одно из них заключалось в том, что вельможа очень боялся графа, а потому соглашался выполнить любую прихоть господина.
Молотобоец же, напротив, был строптивым мужиком. Он сам вызвался заменить меня, чтобы отомстить за смерть приятеля. Пашар родился в семье деревенского кузнеца. Его родители погибли от рук разбойников, когда ребенку было шесть лет. Убийцы забрали мальчика с собой и сделали из него прислугу. Когда Молотобоец подрос, то вырезал всю банду. Отомстив за смерть родителей, ковать железо парень не стал. Собрал вокруг себя любителей легкой наживы и отправился на большую дорогу. Потом судьба свела Пашара с Плинсагом, появились дорогие заказы…
Обо всем этом мне рассказали новые телохранители. И тот и другой решили некоторое время меня не покидать. Наверное, привыкли находиться рядом. К счастью, теперь они уже не могли подслушивать мысли, хотя советы давать не перестали, как и спорить друг с другом по поводу и без.
Сложилась довольно комичная ситуация: наш чопорный граф получил тело простого человека, поэтому не имел права грубить дворянину, оболочку которого занял вор. По крайней мере, на людях. Но сейчас мы шагали втроем, так что этим двоим ничто не мешало препираться.
– Только дух делает дворянина дворянином, а оболочка – пустое, – наседал на собеседника Гринкус, двигаясь статной походкой. – Это как вино и бокал. Каким бы дорогим ни был сосуд, но если внутри гадость…
Щапрун шагал совершенно иначе – словно перетекал с места на место. Богатая одежда смотрелась на нем как с чужого плеча. Глядя сейчас на вора, я понял, почему другие вельможи не видели во мне своего.
– Граф, да я с тобой не спорю. Только, спешу заметить, не каждому высокородному достается сильный дух. Будешь возражать?
– В семье не без урода, – согласился мечник.
– Взять того же Плинсага, – продолжил вор. – Вон какую подлость придумал: мага редкостного откопал, считай, с демоном связался. Ну ничего святого нет! Но он считается дворянином, демона ему в дышло! Как ты говоришь – благородная кровь?!
– Это одержимость, Щапрун. Граф наверняка не в себе. Он замыслил великое, как ему кажется, дело. Однако на пути к его осуществлению постоянно возникают преграды. Другой бы уже сообразил, что, видимо, богам оно не угодно, но этот… Одержимость, одним словом. Вот так некоторые и попадают в лапы к демонам.
– Тебе его жалко? Ну, даешь, граф!
– Жалость сильным людям не нужна, а Плинсаг не слабак. Просто он снедаем жаждой власти.
– И на своем пути к ней никого не щадит. Сколько людей погибло в войне с Луринией? – вмешался я в их беседу.
Покинув здание, которое развалилось буквально на наших глазах, мы направились к имению Михада. К счастью, Пашар знал, где находится дом барона. Половину пути преодолели за час. Солнце уже близилось к зениту, и его лучи нещадно пекли сквозь разодранную рубаху.
Тропинка в очередной раз завела в рощицу.
– Может, передохнем немного? – предложил Щапрун. – Баронет де Жоран не утруждал себя пешими прогулками, а мне теперь приходится страдать. Ноги едва идут, да и дышать тяжко.
– Дойдем к Михаду, там и отдохнешь, – воспротивился Гринкус.
– Десять минут, – взмолился вор.
– Стоять! Всем сложить оружие! Дернетесь – мы стреляем! – раздался резкий голос.
«Неужели опять разбойники? Сколько же их в Журавии?» – подумал я, пытаясь среди деревьев разглядеть стрелков.
Мы выполнили приказ, и лишь после этого из засады показались люди в форме. Нас окружили воины Андриаша Радушного.
– Это Молотобоец, – указал на Гринкуса один из бойцов. – Двоих других я не знаю. Думаю, они тоже из его банды.
– Господа, я князь Сигасы. Если не верите, спросите у барона Михада.
– Медальон, документы?
– Остались в имении.
– Почему вы здесь?
– Попал в руки бандитов, бежал с помощью этих людей. Пытаюсь вернуться к барону.
– Что-то несильно вы похожи на князя. Рубаха разодрана, брюки в пыли.
– Смерд, как ты смеешь не верить князю?! – прогремел голос Гринкуса.
– А ты вообще заткни пасть. Виселица по твоей шее давно плачет.
– Гринк, не надо! – осадил я готового схватиться за оружие мечника. – Тебя здесь принимают за другого.
Полное имя графа произносить не стал, его в прошлом могли знать многие.
– Давай его прямо здесь и подвесим, душегуба, – предложил другой боец.
– Отставить! – не выдержал я. – Люди, спасшие меня от гибели, заслуживают награды, а не смерти.
– Князь вы или нет, еще неизвестно, а про него мы все знаем и не вам указывать, что с ним делать.
«Как мне говорил Гринкус? Чтобы тебя принимали за высокородного, нужно вести себя как дворянин. По-человечески они явно не понимают».
– Ах, тебе неизвестно! Как стоишь перед князем, болван?! Это воинское подразделение или шайка разбойников?! Что за самоуправство?! Вам дан приказ вешать каждого встречного?! Где офицер?!
По себе знаю, как на солдат действует командный тон. К тому же я опять разозлился. Нет, людей понять можно, к ним в руки попал злодей, которым детей пугают, но к чему спешка?
– Прошу прощения, господин.
Бойцы стушевались и сдали назад. Как раз за спину того, кто догадался извиниться.
– Кто таков?
– Сержант Руслаг. Наш командир в соседнем дозоре. За ним уже послали.
– В дальнейшем разговаривать буду только с ним.
– Молодец, Сарин, – шепотом похвалил меня Гринкус. – И пусть теперь хоть кто-нибудь посмеет сказать, что перед ним не князь. Вон как присмирели.
– Пока они притихли, надо решить, как тебя представить. Идеи имеются?
Через минуту появился всадник. Спешился, немного пошептался с сержантом и направился в нашу сторону.
– Я командир отряда. С кем имею честь?
