Дмитрий Казаков - Солнце цвета льда
Трое приставленных к варварам воинов наконец выбрались на открытое место.
– Позор нам! – рявкнул один, чье лицо стало белым, как усыпанная мукой тарелка, поклонился так низко, что едва не коснулся макушкой земли. – Вы целы, благородные жуны?
Другие двое принялись разгонять любопытных, отвешивая удары древками.
– Мы-то да, та вот они – нет, – сказал Ивар, убирая оружие в ножны. – Кто это такие?
– Разбойники, – побледневший распрямился, заговорил тише. – Мы обязательно разберемся и доложим вам… только не сообщайте, ради милостей Будды, почтенному Ли Гуану…
Понятно, боится не за северных варваров, а за себя.
– Ладно, так и быть, – проговорил Ивар.
– А вы нам за это пива достанете, и расскажете, где тут девки продажные, – влез Нерейд, способный продать свой меч прилетевшей за мертвецом валькирии или купить у йотуна его собственную голову.
Ханец поморщился, но кивнул – деваться ему было некуда.
– Вы заметили, какие у них глаза? – спросил Арнвид, когда викинги двинулись в сторону причалов.
– У кого, у стражников? – удивился Болтун.
– Нет, у тех разбойников, что на нас напали.
– Мне было не до того, чтобы смотреть им в глаза, – сказал Ивар. – Но сражались они… странно. Будто вовсе не чувствовали боли, не ощущали ран, и ненавидели нас до глубин сердца.
– Точно! – обрадовался Нерейд. – Я ему пузо вспорол, а он…
– Это была проверка! – важным голосом изрек старый эриль. – Нас оценивали.
Ивар и Нерейд глянули на Арнвида с сомнением – никак от великого ума тот совсем умом двинулся. Но эриль ничуть не смутился, продолжил, размахивая руками и поблескивая глазами:
– Кто-то решил понять, чего мы стоим. Сначала я подумал, что это ван, но потом отбросил эту мысль… Нет, за нападением стоит кто-то другой, может быть, тот враг, которому мы еще только собираемся перейти дорожку, тот, кто устроил миру, да не одному, эти неприятности…
Ивар ощутил, как по спине пробежал холодок, невольно оглянулся – они еще не выяснили, кто во всем виноват, а неведомый враг уже прознал о викингах, что двигаются к его логову.
С кем же им предстоит иметь дело?
– Надеюсь, что мы его не разочаровали, – сказал конунг. – И не разочаруем еще.
Стражники не обманули – пиво, целых пять больших жбанов, притащили вечером, а к утру Нерейд знал все о злачных заведениях Цзянье, словно везде побывал, пощупал и заглянул под юбки.
– Здесь этакие места называются Зелеными теремами, – рассказывал он молодым дружинникам, а те слушали, вытаращив глаза и открыв рты, – там тебе что хошь сделают, и на нефритовой флейте сыграют, и дождем из тучки побрызжут, и пару уточек в пруду изобразят…
– А как насчет того самого, самого главного? – спросил Кари.
– А это само собой, – Болтун махнул рукой. – Вот, конунг нас отпустит, и прогуляемся. Еще они курят такую дрянь, что опиумом называется… и после нее, говорят, видно всякие хреновины… Это как мухоморов нажраться, только потом живот не болит и в отхожее место не тянет…
С причала донесся слитный топот, и Ивар глянул в ту сторону.
К драккару шагал Ли Гуан, за ним спешили еще несколько чиновников рангом пониже.
– Это за нами, – сказал Ивар, поднимаясь. – Арнвид, ты готов?
Заранее отыскали в сундуках одежду и сапоги получше, кольчуги для красоты, а не для боя, и такие же шлемы – все же ван не какой-нибудь захудалый хевдинг или херсир, на тех, кто одет плохо, и глядеть не станет.
– Готов, – ответил старый эриль.
С собой решил взять еще Ингьяльда да Кари, а Нерейда оставить на корабле – еще выкинет какую-нибудь шутку, потом объясняй, сидя на колу или в темнице, что он не имел в виду ничего плохого.
– Привет вам, доблестные жуны, – заявил Ли Гуан, подойдя к драккару. – Прошу, следуйте за мной, к полудню мы прибудем во дворец вана, да порхает вечно над ним фэнхуан.
На твердой земле, у основания причала, ложных послов ждали лошади – с вплетенными в волосы лентами, с колокольчиками на уздечках, но очень уж мелкие, никак не для викингов.
– Ты аккуратнее, – предупредил Ивар Кари, – не раздави.
– Ногами от земли отталкивайся почаще, – посоветовал ухмылявшийся в бороденку Арнвид.
Бедное животное только мученически вздохнуло, когда ему на спину уселся огромный берсерк. Издало писклявый звук, какой редко услышишь от лошади, и пошло, еле перебирая дрожащими конечностями.
Торжище около порта осталось позади, проплыли мимо ворота, почтительно вытянувшиеся стражники. Викинги оказались на улице, меж одинаковых невысоких домов, украшенных вывесками, колокольчиками, фонарями, и досками, на которых красовались черные закорючки.
– Иероглифы называются, – гордо сообщил Арнвид, чьи уши со вчерашнего дня были растопырены, словно крылья летучей мыши, – это как наши руны, только хитрее, и много их, а не двадцать четыре.
Ли Гуана несли в носилках, а впереди всех шагали воины, отпихивали любопытных в стороны, освобождали дорогу. Зеваки глазели на северных варваров с интересом, но без враждебности – не боялись, несмотря на то, что те велики и свирепы, и вчера такую бойню учинили…
Проплыло мимо сооружение, похожее на множество положенных друг на друга шляп из черепицы. Открылась квадратная площадь, а за ней – окруженный невысокой стеной дворец на возвышении.
Ворота охраняли могучие воины, к дворцу вела широкая лестница.
– Лошадей придется оставить тут, – сказал Ли Гуан, выбравшись из носилок. – Прошу за мной.
Лестница привела к очередным воротам, поменьше, украшенным искусной резьбой. За ними обнаружился вымощенный плиткой двор, колоннады по бокам, а впереди – широкие двери со стражниками, а те привели в просторный зал.
– Делайте то же, что и я, – прошипел, не оборачиваясь, Ли Гуан, и склонился, едва переступив порог, причем низко-низко, коснулся руками пола.
Ивар вступил в зал с высоко поднятой головой, увидел помост, роскошный трон с высокой спинкой. Сидевший на нем ван бросил гневный взгляд, выстроившиеся вдоль стен чиновники в разноцветных халатах и причудливых шапках негодующе зашумели.
Спокойным остался лишь облаченный в оранжевый балахон дядька с бритой головой, что стоял справа от помоста.
– Поклонись! – умоляюще прошептал Ли Гуан. – Иначе вас казнят, распилят тупой пилой на деревянном осле…
– Вот уж нет, – ответил Ивар. – Я не раб, да и шея у меня не привыкла гнуться.
Усатый чиновник третьего ранга буркнул что-то возмущенное, пошел дальше, через каждые два шага кланяясь. Когда до возвышения осталось совсем немного, бухнулся на колени и замер, уткнувшись головой в пол. Викинги остановились позади него, и вот тут-то конунг кивнул вану – коротко, словно равный равному.
Правитель Цзянье, плотный, с острым взглядом и шрамом на щеке, раздраженно хмыкнул.
– Такой наглости я не ждал даже от варваров! – сказал он, раздувая ноздри.
– Это же разве наглость? – спросил Ивар с улыбкой. – Если бы мы повели себя нагло, на месте этого зала были бы обгорелые руины, а жители твоего города в панике бежали бы прочь…
Заговорив без разрешения, похоже, нарушил еще один запрет.
– Ха! Вот храбрец! – ван неожиданно заулыбался, и чиновники, похожие на толстых птиц, замолкли. – Твой желчный пузырь должен быть куда больше твоих кулаков, но и они не малы!
Ивар не знал, что такое желчный пузырь, и при чем он тут, но на всякий случай сделал морду помужественнее – то есть выпятил челюсть, а глаза прищурил, и так широкие плечи раздвинул еще.
– Теперь можете вручать ваши верительные грамоты, – сказал ван.
– А у нас их нет, – признался конунг.
– Что, в вашем диком племени, обитающем севернее страны Утренней Свежести, не знают письменности? – правитель Цзянье презрительно сощурился. – Ладно, вы можете исполнять свое посольство так. Я слушаю, и уши мои в этот момент – уши Сына Неба, да будет здоров он тысячу лет.
– Да мы, в общем-то, и не послы…
По залу пробежал ропот – словно ветер прошелся по верхушкам деревьев, чиновники вытаращили глаза. Ли Гуан, выбравший этот момент, чтобы убраться к стеночке, споткнулся и едва не упал. Глаза вана стали еще уже, превратились в заполненные удивлением и злостью щелочки.
– Вас казнят! – объявил он. – И казнь будет жестокой, ибо самозваное присвоение званий и регалий есть тяжкий грех перед ритуалом, нарушение естественного порядка вещей!
– Что, драться придется? – спросил Кари негромко. – Давай, а то скучно что-то…
Дядька в оранжевом легко вскочил на помост, склонился к уху правителя и что-то зашептал. Тот нервно дернул плечом, затем поднял руку, будто собираясь отмахнуться от надоедливой мухи, да так и замер.
Бритоголовый скользнул обратно, и застыл, как статуя.
