Софья Ролдугина - Зажечь звезду
Я слушала его вполуха, всё внимание сосредоточив на обрывках своего «фирменного» плетения. А потом от вспышки понимания резко перехватило дыхание. Он не распутывал нити. И не рвал их. Он просто сделал их мёртвыми.
Он. Убил. Нити.
Действительно, некромант.
Впервые за всю жизнь я испугалась мага – тем ненавязчиво-постоянным страхом, который преследовал меня рядом с пьяными компаниями или с охотниками-кайса.
– Как вы это сделали? – В хриплом шёпоте едва ли можно было узнать мой голос.
– Наука, детка, наука, – покровительственно похлопал меня по плечу Мэйсон и… нет, не улыбнулся – приподнял верхнюю губу, обнажая зубы в каком-то шакарском оскале. – Некромантия – это искусство делать живое мёртвым, ты разве не знала? Ладно, собирайся, и пойдём, я тебя ждать не буду, сам ещё не завтракал.
Я встала, растерянно глядя на него. Не таким он был простым, каким хотел казаться. Сильный, очень сильный маг… и романтик к тому же: «искусство делать живое мёртвым». Некромант – это тот, кто становится сильнее, убивая и причиняя боль. И ничего возвышенного в этом нет.
– Иду. Только умоюсь.
Мне определённо требовалось побыть несколько минут наедине с собой.
– Кстати! – Рэмерт разорвал булочку с маком на две части и тут же запихнул одну половину в рот, а потому продолжил уже невнятно: – Ты так и не сказала, от кого оборонялась ночью. Шутки шутками, а фон в твоей комнате такой, что мозг переклинивает… У тех, у кого он есть.
Вишня из компота встала у меня поперёк горла. Ещё одна шпилька в мой адрес. Да, я девушка, а к девушкам в магической науке относятся с предубеждением. Да, я при этом ещё и равейна, а значит, мало училась. Но называть меня дурой практически открытым текстом – по-моему, уже слишком.
– Так… Померещилось что-то, – неопределённо пожала плечами я. Открывать душу перед некромантом совершенно не хотелось – наверняка примет меня за истеричку или ещё что похуже.
– Но фон… И всё такое, – настойчиво повторил Мэйсон и взмахнул булочкой, осыпая меня крошками. Я отряхнулась, пряча брезгливую гримасу, и ответила, стараясь не заострять ни на чём его внимание:
– Какой там фон, подумайте, профессор. Я же равейна, причём не последнего ранга. Вы просто почувствовали мою силу, наверное.
– Не последнего? А какого именно? – уточнил Рэмерт, с интересом поглядывая на меня поверх чашки с чаем. И глаза у него при этом стали такими голодными, что я волей-неволей почувствовала себя десертом. Не самое уютное ощущение. Причём определить истинную подоплёку взгляда не получалось ну никак.
– Каэль, – вежливо соврала я, а про себя оскалилась: попробуй, уличи в обмане. Ты не равейна, не шакаи-ар, и даже не аллиец. А младшие расы таких тонкостей не понимают. Для вас всё, что выше шестого ранга, сливается в один поток. И, пока я не колдую, распознать во мне эстаминиэль, а тем более Дэй-а-Натье невозможно.
Колдовать же мне пока что-то не хотелось.
– Серьёзно? – задрал брови Мэйсон. – Такая мелкая и уже каэль?
– Это не от возраста зависит, а от природных способностей.
– Ясно. А стихия?
– Без специализации.
Он скептически хмыкнул, явно не доверяя мне на слово, будто интуитивно различал обман.
– А зачем вы спрашиваете? Это для экзамена пригодится? – бесхитростно поинтересовалась я.
Мэйсон фыркнул, как большой кот. И вообще он смахивал на кота… с помойки. Наглый, неряшливый, пронырливый.
«И тощий, – мстительно добавила я про себя. – Небось летом, когда в шортах ходит, ноги как спички торчат».
– Может, и пригодится. А может, и нет, – улыбнулся Рэмерт, не подозревая о моих злобных измышлениях, и тут же посерьёзнел: – А теперь к делу. Повторять по два раза не буду, так что запоминай. И чушь советовать тоже не стану, поэтому слушай внимательно.
Я ощутимо напряглась. Наконец-то! Хватит уже разговоров вокруг да около, не за этим сюда приехала. Рэмерт, конечно, неприятный человек, но он декан, и если его советы могут помочь, то нужно выслушать их и принять к сведению. Не зря же Хэл советовал мне к нему обратиться.
Мэйсон окинул меня таким понимающим взглядом, словно все эти мысли были написаны у меня на лбу. Я наклонила голову, пряча выражение глаз за длинной чёлкой.
Не люблю, когда меня пытаются подвести под образ. В сравнении с этим телепатия – куда как меньшее зло. Всё же она даёт более-менее правдивую картину, а простые люди зачастую обманываются, замечая лишь то, что хотят увидеть. Вот и Мэйсон, похоже, принял меня за недалёкую девицу, цепляющуюся за покровительство брата-отличника. Хорошо, что он не знал о письме Дэриэлла… И без этого впечатление я произвела замечательное: трусливая, необразованная равейна, да ещё и с непомерным самомнением. Этакая фифа – полезла поступать на самый популярный факультет и надеется, что так прокатит, к тому же шмотки носит обтягивающие и вызывающе распускает волосы, то есть относится к весьма определённому подтипу студенточек…
Да, картинка складывалась что надо.
Может, намекнуть ему, что на мне надет не обтягивающий комбинезон, а аллийские доспехи? Сейчас, в преддверии войны с Орденом, это лучший вариант дорожного костюма… А с распущенными волосами колдуется лучше, как и босиком. Только босиком осенью не походишь, а косичку расплести можно…
Всё это мгновенно и зло промелькнуло в моей голове, пока я осторожно разглядывала Мэйсона из-под чёлки. Некромант продолжал многозначительно ухмыляться, и это обещало мне большие неприятности.
«Что ж, дерзайте, профессор, обижайте уже меня», – подумала я обречённо и приготовилась слушать.
– Во-первых, о составе комиссии. Она обычно небольшая, всего четыре человека: председатель, ассистент и ещё два бесполезных маразматика, которым делать больше нечего. Все они с основного факультета, в твоём случае – с исцеления. Иногда присутствует наблюдатель с другого факультета. Председателем будет профессор Леми, замдекана – тут тебе повезло. Человек он приятный, к девушкам снисходительный, валить не станет. Зато ассистент – редкостная сволочь. Дэмиан Грант его зовут. Преподаёт энергетические воздействия, постоянно лажает с формулами, а потому равейн на дух не переносит – вы-то без них обходитесь. Завидует, я полагаю. Ты его сразу узнаешь – здоровенный, жирный, морда красная… Вопросы задаёт каверзные, но по большей части сам не может на них ответить, так что просто неси уверенный бред, может, и повезёт. Двое других – преподы, один алхимик, другой анатомию ведёт. Этот второй ещё может чего-то спросить, а алхимик точно весь экзамен проспит.
Интересно.
Экзамены у были меня октябрьские, индивидуальные, для заочников. Тема вступительных – яды и противоядия. Логично было бы предположить, что в комиссию войдут те, кто имеет к этому предмету непосредственное отношение – собственно, профессора биологической безопасности, травники, токсикологи, специалисты общей практики и им подобные. А на деле только алхимик мог что-либо понять в моих объяснениях, да и ему было всё равно, по словам Мэйсона. Это что – совпадение или намеренное пренебрежение? И, если верно второе, то какова цель: завалить меня, специально посадив тех, на чьи вопросы по специализации я ответить не смогу, или наоборот, помочь мне таким образом – чтобы некому было среагировать на ошибку?
Ладно, на месте разберусь. А ведь год назад я бы вообще не обратила на это внимания. Теперь везде мерещатся заговоры. Паранойя развивается?
– С составом вроде бы всё. Дальше – поведение. Не хамить, не дерзить; глазки вниз – и хлопать ресницами… Ага, вот так, как сейчас было, – с удовлетворением произнес некромант, наблюдая за моей ошарашенной физиономией. – На своё происхождение не намекать, упирать на то, что училась у Дэриэлла Изгнанника… Кстати, можешь им сразу письмо показать – хороший ход получится.
От удивления я подавилась компотом:
– Откуда вы знаете про письмо?
Некромант удостоил меня невыносимо скучающим взглядом:
– Хелкар рассказал. На мой взгляд, ученичество у Изгнанника – единственный аргумент в пользу твоего поступления. Лично я солидарен с остальными преподавателями – равейне в Академии не место. И если бы не просьба моего ученика – весьма настойчивая просьба, – то я бы и пальцем не пошевелил, чтобы помочь.
У меня все слова застряли в горле.
Похоже, Рэмерт твердо уверен в том, что я всего лишь нахальная выскочка, пустое место. Интересно, его Хэл на эту мысль навёл или он сам дошёл? Братишка мог, случайно, конечно, он ведь такой перестраховщик… Скажем, волновался, просил присмотреть за сестрёнкой всех подряд и в итоге перестарался.
Или я с первого взгляда произвожу впечатление законченной идиотки – не иначе.
«Так. Письмо Дэриэлла», – одёрнула я себя, возвращая к делу. Значит, начну экзамен с предъявления письма, которое вообще-то собиралась приберечь на крайний случай.
