Софья Ролдугина - Зажечь звезду
«Нет, – решительно одернула я себя, – если уж по кому и скучать, то по Ксилю… нет, по нему я тоже скучать не буду, обойдётся… По Дэриэллу.
Вот разожгу камин, сяду на диван, завернусь в одеяло и буду тосковать в своё удовольствие… А ещё лучше – почитаю ту книжку, которую я везу ему в подарок. С мифами и легендами. Буду представлять, что он мне читает вслух, как в детстве…
Давным-давно на краю мира…»
Проснулась я от ощущения всепоглощающего ужаса.
Боги, боги, боги, пожалуйста, нет…
Кожа покрылась липким холодным потом, руки противно тряслись. Почти не слыша своего сердца, я сжалась в комочек под одеялом, не решаясь высунуть наружу даже кончик носа. Ужас накатывал откуда-то извне, наваливался, как душный мешок с песком, заставляя меня замереть, застыть, перестать дышать, чтобы эти, снаружи, меня не нашли…
Где я?
В Академии, услужливо подсказала память. В гостевых апартаментах на преподавательском этаже, запертая на ключ ненормальным некромантом… с которого вполне сталось бы устроить «проверку» новенькой! Вспышка злости на Мэйсона, целый день испытывавшего мои нервы на прочность, чуть взбодрила, возвращая способность рационально мыслить.
Я заснула с книгой в руках, сидя у камина. Даже переодеться не успела. На мне сейчас прочные, надёжные аллийские доспехи, и… и… и я равейна, в конце концов!
Медленно, трясущимися руками я стянула с головы одеяло.
Ничего.
В камине перемигивались рыжие угли, словно пытались безмолвно предупредить о чём-то жутком. Нервно дёргалось на сквозняке пламя наполовину оплывшей свечи, и масляно-густые тени разбегались по серым стенам. Книга валялась на полу, страницы замялись. В комнате повисла тишина, неестественная и похожая на пластиковую плёнку, затягивающую уши, забивающуюся в горло… И только из спальни еле слышно доносилось…
Шурх. Шурх-шурх. Ш-ш…
Я нервно сглотнула, нечеловеческим усилием воли не позволяя себе запаниковать. Там, за тонкой деревянной дверью, что-то было. И одно присутствие этого заставляло желудок скручиваться от потустороннего ужаса и обречённости. Но если сейчас поддаться страху и забиться под одеяло, то к утру от меня останется только жалкий скулящий клубочек.
Пока я вижу, пока я готова к обороне, мой рассудок в безопасности.
Пламя на кончике фитиля дёрнулось, мигнуло – и погасло.
Рыже-красное свечение углей в темноте, душная тишина… И вялые, шаркающие шаги за ненадёжной перегородкой двери.
Я до боли закусила губу.
«Свет, ну хоть какой-нибудь свет! – птицей билась в голове единственная мысль. – Ну почему, когда не надо, силу невозможно удержать, а когда необходимо сражаться – не дозовёшься?»
Шуршание за стеной прекратилось. Дверь в спальню начала открываться – медленно и абсолютно беззвучно. Я шарахнулась назад и – врезалась в высокую спинку. Диван опрокинулся. Деревянная от страха, я истуканом свалилась на пол, стукнулась затылком и наконец-то узрела мистические нити пополам с пляшущими звёздочками.
Есть!
Дрожащие пальцы выдернули из невнятной мешанины яркую серебряную нить и вплели её в почти готовый узор. Болезненный, бесконечно долгий удар сердца – и на моих ладонях расцвёл сияющий бутон.
Несколько минут я лежала зажмурившись, боясь даже шевельнуться, прежде чем поняла, что нечто, наводившее ужас, ушло. Исчезло…
– М-м-мамочки… – Язык у меня заплетался, но от звука собственного голоса на душе становилось спокойней. – Что же это было, а? И что я сотворила такого, что оно сбежало?
Зайти в спальню и проверить, что за гость меня навещал, я так и не решилась, хотя дверь теперь была настежь открыта, и в тёмном пространстве просматривался силуэт кровати, а над ним – окно с толстыми прутьями решётки. Думала, что вообще не усну – дня этак два. Но пока выбралась из-под одеяла, пока перевернула обратно диван…
Сияющий цветок, похожий на лилию, устроился в прозрачном бокале рядом с канделябром – разбираться со своим творением я решила уже утром. А пока – очертила вокруг дивана круг солью, привела в порядок книгу, умылась влажными салфетками – спасибо Элен за предусмотрительность. За единственным на три комнаты окном небо начало медленно светлеть, а меня сморил здоровый сон без всяких кошмаров.
Утро началось по сценарию, прекрасно обкатанному ещё Максимилианом: я просыпаюсь от мерзкого хохота, краснею непонятно почему и долго-долго злюсь. Только источником беспокойства на сей раз стал некромант.
Сначала я услышала скрип двери – тихий, едва различимый сквозь сон. Потом – глумливый смешок. «Пусть это будет сон», – взмолилась я неизвестно кому, пытаясь нырнуть обратно в блаженную полудрёму. Но тут рядом кое-кто заорал «Бу-у!» со всей мощи прокуренных лёгких, и блаженную утреннюю истому как ветром сдуло. Я дернулась в сторону, сверзилась с дивана и только и смогла, что глупо ойкнуть.
– «Ой», да вы только её послушайте! – несолидно заржал профессор Мэйсон, по уши довольный собственной выходкой. Сегодня он выглядел поопрятнее – свежая рубашка, чистые волосы. Только на рукаве опять болталась белая нитка, однако заботиться о Мэйсоне и снимать с него всякий мусор мне совершенно не хотелось.
– Доброго утра вам, – предельно вежливо сказала я, стараясь, чтобы это не прозвучало с намеком, как у героя известной истории. Как там было? «Для чего только не служит вам «доброе утро»… Вот теперь оно означает, что мне пора убираться».
– Доброго, доброго… – хмыкнул Рэмерт, поправляя сигарету за ухом. – Ты от кого здесь оборонялась? От Древних, что ли? А это что? Зачарованный круг? Ашемитовой крошкой или меловой? А где руны?
– Нет, простой круг из соли, – призналась я смущённо. Здесь, в Академии, проверенные бабкины способы казались простыми суевериями. – Наши, равейновские заморочки. Вроде бы и магии нет, а защищает как-то.
– И каким способом, хотел бы я знать? – Некромант заинтересованно подался вперёд, всем своим видом выражая сомнения в моей компетентности. У меня во рту стало солоно, и я не сразу поняла, что просто с досады закусила губу. А потом – что за демоны меня дёрнули! – с языка само слетело:
– Как известно, круг из соли и веточка можжевельника под порогом не пускают в дом человека с нехорошими намерениями… – А пальцы осторожно потянули за нити, укладывая их по контуру соляного круга. Я ещё не успела испугаться, чего творила, как Мэйсон живо и непосредственно отреагировал:
– Пфе! Научно доказано, что неодушевлённые предметы и явления, в том числе заклинания, не могут отличить «хорошее» от «плохого»… – Он шагнул к соляному контуру и занёс над ним ногу, словно хотел разворошить. Я обречённо зажмурилась, но почему-то не расплела уже наполовину готовую сеть, а наоборот, дёрнула её и натянула как следует. – … а следовательно, все эти деревенские штучки, крошка, это суеверия, от которых тебе придётся срочно отуча…оту… Бездна! Это что ещё за дрянь?
Некромант задёргался, пытаясь выпутаться из невидимой паутины. Я нервно хихикнула, с ногами забираясь на диван. И это – знаток боевой магии, светило науки и, самое главное, кумир моего брата?
– Это суеверие в действии, профессор, – торжественно ответила я. Голова у меня слегка кружилась от переизбытка смелости. – Видимо, у вас есть нехорошие намерения в отношении меня…
«Липкая сеть» была, пожалуй, единственным плетением, которое у меня получалось с полтычка. Слабенькое, но отшлифованное годами упражнений, оно стало моим фирменным приёмом. В настоящем бою, впрочем, абсолютно бесполезным – времени на активацию заклинания просто бы не хватило.
Уловив иронию в моём голосе, Рэмерт тут же перестал дрыгаться и перевёл на меня взгляд – разом потемневший, недобрый:
– Верно подмечено! Самые что ни есть нехорошие… – Он сделал паузу, и я боязливо съёжилась на своем убогом диване, как лягушонка на кочке посреди болота. – Дело в том, что я собираюсь пригласить тебя на завтрак… где мы обсудим твоё поступление в Академию… и моё возможное содействие, – томно протянул он, и глаза у него стали совсем чёрными.
Я вспыхнула до корней волос – и разозлилась.
«На что он намекает, этот… этот… – Слов не хватало даже в мыслях. – Этны на него нет, а то бы поговорил у меня! У неё… У нас, в общем».
– Чего краснеешь, детка? Жарко стало? – хмыкнул некромант и плюхнулся рядом со мной, прямо на завёрнутый край одеяла. Я вздрогнула от неожиданности – неужели уже распутал «сеть»? – Короче, идём в столовую, там и поговорим. И хватит сопеть так сердито. Я просто хочу дать тебе несколько советов, как вести себя с комиссией и так далее.
Я слушала его вполуха, всё внимание сосредоточив на обрывках своего «фирменного» плетения. А потом от вспышки понимания резко перехватило дыхание. Он не распутывал нити. И не рвал их. Он просто сделал их мёртвыми.
