Алексей Олейников - Тени Авалона
«А все мое дурацкое правило – ни шагу назад», – подумала она. Но в данный момент это неважно. Выберется как-нибудь… Зато вид какой!
Такой вид многого стоит.
Дженни сидела на краю скалы, море внизу сверкало взбитым серебром, ниже, чуть в стороне, светилась белой каменной пылью в послеобеденном солнце центральная пешеходная площадка. К ней по утесу вилась лестница от пирсов далеко внизу. С этой площадки можно на лифте уехать в Приемный зал Башни. А откуда на другом лифте – третьем с левого края, как уже выучила Дженни, можно добраться прямо до их комнат. Правда, большой охоты путешествовать на этих паровых чудовищах у нее не было.
К кафе «Последняя песня» вдоль обрыва вела другая тропа. Там безопасно, натянуты тросы – да и ей ли бояться высоты?
Но она не хотела в кафе, она хотела неба, ветра, моря. И еще трав, серебристых, тяжелозвонных трав, шумящих за спиной, как копейный полк растительного царства.
«Зачем все эти чудеса, если я не могу показать их Арвету?»
Дженни накинула капюшон толстовки. Слишком много всего за эти полгода, слишком много такого, что не по зубам и взрослому.
А она… Ей в школу надо! Учить математику, писать эссе про «быть или не быть» или в пробирках жидкости смешивать.
Дженни закрыла глаза. Если постараться, можно представить, что море шумит как зал, полный публики.
Темнота кулис, и дрожь ползет по спине, плечам. Мгновение – и она в луче прожектора, в воздухе, между небом и землей, между жизнью и смертью.
И единственное, что ее спасает, – тонкая нить страховки и руки партнера.
На Дженни надвинулась тень, она зябко повела плечами. Пронесся ветер, слитно пригибая травы, разбросал легкую дробную дождевую россыпь и умчал тучи прочь, закрутил их вкруг Башни, вновь открывая солнце.
И так раз сто на дню.
Белая рукотворная скала, Башня Дождя нависала над миром в короне из летучих облаков. Дженни даже не бралась прикинуть, сколько метров в ее основании или сколько она в высоту, – все равно ошибется. Да и к чему подсчеты, если внутри Башня больше, чем снаружи?
Она была сложена из глыб того же камня, что и окрестные скалы, стыки и швы давно заросли зеленым мхом. Зеленое на белом – это было красиво. Плющ и дикий виноград, цепляясь, позли вверх тихо, год за годом, как вражеские лазутчики в осажденную крепость, но до верха им было еще куда как далеко.
Глыбы лепились друг на друга, круглая бугристая стена уходила вверх, под деревянную крышу, чьи остроконечные стропила чесали облачную шерсть. От ее боков ломаной линией назад и в стороны расходились, ярус за ярусом спускаясь к земле, стены, источенные световыми окнами и бойницами. За стенами начинался экзопарк – передержка для конфискованных магических животных, а в глубь острова уходили дороги в уже неведомые Дженни места. Весь остров принадлежал Службе Вольных Ловцов.
Дженни пошла по тропинке, пробитой в камне. Она решила сделать крюк и подобраться к самой Башне. Серебряные стебли трав, напоенные соком, не рвались, а лопались как струны, и белый сок пузырился на сломах. Они были слишком тяжелы, поэтому Дженни стала подбирать листья – шершавые, бритвенные, легкие – и плести из них на ходу веревочку-браслет – без цели и смысла, лишь бы занять руки. Так она игралась, пока не добралась до основания Башни. Старые глыбы там срослись со скалой, некогда их породившей. Было прохладно. Мелкие камни осыпались и летели вниз, от стены тянуло влажным холодом.
Чайки с золотыми клювами не поднимались к самой вершине Башни, потому что там обитали вороны. Дженни видела пару раз почтовых воронов СВЛ – здоровенные, величиной со среднего орла, птицы с острыми клювами, злыми черными глазками и жуткими желтыми когтями.
Вороны жили на самом верху, под крышей Башни. А прямо под ними располагался Зал Совета и жилище главы СВЛ Юки Мацуда.
Пропасть встала у ног. Девушка вздохнула и отдала в руки ветру сплетенный браслет.
– Летите, травы, за моря-океаны, – попросила она. – Найдите его, травы. Укройте его от врага, дайте ему приют в недобрый час…
Травяной браслет слетел с ладони, полетел над камнями, затанцевал над скалами, взвился и сгинул.
Глава шестнадцатая
…Каяк карабкался на водяную гору, ветер трепал парус, пока они двигались к вершине. Потом лодка скатывалась вниз и шла на приступ следующего вала. Ветер швырял пену в лицо – походя, словно и не желая оскорбить, а просто утверждая – тебя нет перед Океаном, ты меньше чем точка.
«Я меньше чем точка, – Арвет опускал весло и слушал ветер. – Пропусти меня, Старик-Океан. – И вновь он кланялся волне, вспахивал веслом ее дрожащую плоть. – Пропусти…»
Облака кружились над ними, палящее солнце вставало на севере, айсберги плыли с юга, шла по пятам тяжелая громада океанской грозы, а впереди воды разгорались опаловым светом – в какие края их влекло, и какая из сторон света грозила большей гибелью?
Лас сидел на носу и напряженно глядел вперед.
– Что ты высматриваешь?
«Дорогу. Ты ведь не знаешь, что такое Великий океан?»
Арвет продолжал грести. Этот монотонный ритм его успокаивал. Он делал дело, и эта работа придавала смысл их бесцельному блужданию в безвестных водах.
– Место между Скрытыми и Внешними землями? – спросил он нехотя. Ритм не отпускал, крутился в голове. – Междумирье? В нормальной жизни мы бы плыли на север. Но это все что угодно, но не Северный Ледовитый океан.
«Это и он тоже, – Лас повел хвостом. – Это все океаны и моря разом от начала времен и до их конца. Те воды, что уже утекли, и те, что еще не пролились дождем. Здесь есть все существа, которые жили и будут жить в морях. И даже те, которых никогда не было. Все острова, все архипелаги, все потерянные земли. Вот почему он называется Океан Вероятности. Найти верный путь сквозь него… я не знаю, как его найти».
Арвет заработал веслом. Не знаешь, как поступить? Делай что должен, и будь что будет.
«Мне нужен Авалон». Он сгибался, весло вспенивало бирюзовые воды по правому борту.
«Мне нужна Дженни». Арвет поворачивался, другой конец весла входил в аметистовую волну по левому борту.
«Мне нужно ее увидеть!»
И только потом он уже будет решать, как же поступить, – сказать ей или промолчать.
«Может быть, она не станет этой Видящей? – спросил он у пены и облаков. – За что ей такое? Может, обойдется?»
Он греб, подчиняясь внутреннему ритму, и песня не песня, стон не стон, мелодия рождалась из одних вздохов и отрывистых выкриков. Родилась, соткалась в воздухе, поплыла вперед. Арвету казалось, что бубен, спрятанный в чехле, тихонько звенит и отзывается на этот ритм.
Хей! Я плыву по Океану.
По Великому океану,
Хей! По Океану, которого нет.
Я плыву в Авалон,
Хей! В место, которого нет.
Хей, пропусти меня, Океан,
Хей, не губи меня, Океан,
Хей, пускай – не пускай,
Хей, я все равно пройду…
Подул ветер со спины, и Арвет обрадовался – штиль кончился, и каяк побежал резвей, гонимый этим попутчиком, а жаркий туман над светящейся водой впереди разошелся…
Ветер поддавал все сильнее, Арвет уже не гнал, а лишь подгребал.
Лас вскочил, забил по бокам хвостом.
«Что это там, впереди? Ты видишь? Что там сияет?!»
Арвет всмотрелся в сияющее марево – вода ли пылала, или стая белокрылых птиц легла отдыхать на волны и солнце играет в их перьях? А может, это отражение, зыбкий двойник солнца пляшет и морочит голову?
Ветер толкал в спину упругой ладонью. Низкий рев родился впереди, поплыл над просторами Великого океана. Ныли зубы, ломило пальцы.
Каяк вслед за движением воды начал отклоняться в сторону, по громадному кругу…
Лас заметался, шерсть его пылала золотом.
«Поворачивай, шаман, поворачивай!»
Низкие облака потянулись по небу вслед за течением. Арвет прищурился.
Он прежде слышал такой звук.
Там, в светящемся тумане оживал Зверь моря.
– Откуда он тут? – удивился Арвет. – Это же открытый океан.
Лас оскалился. Он бы схватился с кем угодно, но с этим нельзя было сражаться.
Впереди ждала пасть гигантского водоворота.
Арвет ударил веслом, поворачивая каяк. Ветер хлестнул по лицу, вырывая воздух изо рта. Волны слитно ударили в борт, грозя опрокинуть.
Арвет вернулся на прежний курс.
Надо иначе. Мощными движениями он погнал лодку вперед. Удар – еще быстрее – удар! Обгоняя ветер, быстрее волн, стремительней облаков – к бурлящей бездне.
Лас запаниковал, завертелся, но юноша все разгонялся.
Если нельзя быть сильнее водоворота, надо быть быстрее.
Удар по воде. Дышать тяжело, но надо выгребать, каждый взмах весла чуть смещает каяк в сторону. Брызги и пена, лицо заливает соленым, глаза жжет, грохот оглушает.
Облака потянулись вниз, свернулись дымными хоботами: темно-серый облачный утес уперся в туман, взревел, поднял облако водяной пыли. Частые бледные молнии пронизывали его.
Так ел Зверь.
Лас забился в ноги. А куда деваться самому Арвету?
