Дмитрий Казаков - Солнце цвета льда
Обрушилась назад и скрылась, оставив на поверхности моря бурлящее пятно.
– Не Йормундганд, но тоже ничего, – оценил Ингьяльд. – Подводный дракон? Или что-то иное?
В голосе молодого эриля не звучало страха, только любопытство – сунь его в пасть к голодной акуле, примется считать ей зубы, и выяснять, в каком порядке расположены, почему хитро загнуты.
– Подплывет поближе – спросишь, – отозвался Ивар.
Солнце ушло, но снег поредел, валил не так остервенело, да и снежинки стали почти обычными. Проглянул берег, за короткое время из темного ставший беловато-серым, точно его присыпало мукой.
На вдававшемся в море мысу стояла еще одна усадьба, но до нее было слишком далеко, чтобы разглядеть подробности.
– Все, стоп! Стоп! – закричал Арнвид. – Хватит, здесь можно переноситься…
Дружинники с облегчением вытаскивали весла, переводили дух, вытирали со лбов пот. Молодые поглядывали на эрилей с тревогой – в прошлый раз перехода из мира в мир не видели, сейчас ожидали жутких чудес.
Арнвид приковылял на нос, принялся раздеваться, в руке его объявился нож. Ингьяльд встал рядом с бывшим наставником, лицо было сосредоточенное, суровое, волосы блестели от растаявшего снега.
Оба подняли руки, начали рисовать руны, от острых лезвий заструился белый дым…
Скрежета на этот раз не было, вообще никаких звуков, только хрипло дышал кто-то из дружинников да мерно били в борт волны. Зато мир вокруг становился все более и более тусклым, словно из него высасывали краски, отнимали жизнь – синее море серело, лица казались восковыми, мертвыми.
Вспыхнула надпись из нескольких рун, рассыпалась искрами.
Ингьяльд отшатнулся, вытер лицо, и на ладони остались потеки темной, почти черной крови.
– Не получилось? – напряженным голосом спросил Рёгнвальд.
– Что-то мешает, как тяжесть на плечи давит… – промямлил молодой эриль, а старый уверенно заявил:
– Ничего, сейчас поднатужимся, и прорвемся.
– Смотри, не тужься слишком сильно, а то штаны порвешь, – посоветовал Нерейд, и по лавкам загуляли смешки.
Арнвид всхрапнул, как рассерженный жеребец, вновь принялся рисовать священные знаки. Ингьяльд задвигал рукой, но шевелился вяло, медленно, словно ему и вправду мешало нечто, невидимое обычным глазам.
– Вот так… так попробуем, – бормотал старый эриль. – Три-четыре, рванули!
Ивар ослеп от брызнувшего в лицо яркого света, показалось, что в тусклом мире прорезали окошко в другой, заполненный бушующим пламенем, может быть, в сам Муспелльхейм. Опустил веки, и на них остались словно нарисованные огнем отпечатки неистово вспыхнувших рун.
Знакомый ледяной ветер взвыл внутри черепа, показалось, что внутренности покрываются инеем.
– Холодно, – сказал Кари с таким удивлением, словно в последние дни не плыли по ледяным морям, а прогуливались по цветочному лужку где-нибудь в Валланде, где не ведают сильных морозов.
За бортом плеснуло, точно драккар подпрыгнул, Ивар открыл глаза.
Эрили стояли как две статуи, вскинув руки, и каждого окутывал мерцающий ореол. Вокруг корабля клубился черный дым, в нем вспыхивали золотистые и алые огни, похожие на злые глаза.
Ветер усилился, показалось, что из груди сейчас вырвет сердце, а через спину выдавит кишки, и они вывалятся на палубу. Ивар захрипел, наклонил голову вперед, борясь с его бешеным напором, даже попытался привстать, но сделать этого смог, хотя взопрел от усилий.
По ушам ударил басовитый звон, вроде того, какой бывает, когда бьют в огромные колокола, что висят в храмах христианского бога. Черный дым с огнями точно сдуло к корме, ветер стих, и корабль повис в воздухе невысоко над морем.
Внизу бежали волны, самые обычные, не синие, в вышине сияло привычное солнце Мидгарда.
– Ой! – сказал Нерейд, и они полетели вниз.
Шлепнулись, как кусок мыла в лохань, брызги взмыли выше борта, Ивара подбросило. Арнвида едва не выкинуло за борт, в последний момент удержал Ингьяльд, кто-то, судя по воплю, прикусил язык.
Доски обшивки затрещали, но, похоже, выдержали – нигде не зажурчало, не зачмокало.
– Не рассчитали маленько, – сказал старший эриль, – но выбрались, слава Одину.
Там, куда они попали, было тепло, так, как никогда не бывает в Северных Землях даже летом. На юго-востоке виднелся берег – темная полоска, синеющие в вышине горы, чьи вершины окутывал снег.
– Это я вижу, – Ивар поднялся, почесал отбитое о лавку седалище. – Вот только куда?
– Ну, хе… надо оглядеться, спросить у местных, – лицо у Арнвида стало глубокомысленным, как у жреца, что собрался изречь волю богов, но еще не придумал, чего бы такого соврать. – Раскинуть руны… Мы еще слишком далеко от того места, где находятся возмутившие равновесие.
– Тогда для начала к берегу, – решил Ивар. – Давно на сушу не вступали, и вообще, посмотрим, что там такое.
Море вокруг было странное, непривычное – это чувствовалось по всему, по виду волн, по запаху и ветру.
На родине Ивар мог с завязанными глазами сказать, в каком фьорде они находятся, по цвету воды определить течения. Здесь же все сбивало с толку, казалось ненастоящим, насмешкой могучих богов, решивших пошутить над пришельцами.
Может быть, они попали в Утгард, Мир За-Гранью, где в свое время обманули самого Локи?
Когда из волн вылетели, затрепетали то ли крыльями, то ли плавниками, существа, похожие одновременно на рыб и на птиц, мало кто удержался от изумленного восклицания. Пролетели чудные твари недалеко, вновь ушли в теплые зеленоватые воды, но удивление осталось.
Затем на северном горизонте мелькнуло нечто огнистое, извивающееся, с шипением обрушилось в воду.
– Дракон вроде, – сказал Нерейд, самый зоркий во всей дружине. – Но какой-то тощий, блестящий…
Тепло после холодов Йотунхейма казалось одуряющей жарой, так что все разделись по пояс. Подставили солнцу бледные после зимы плечи, спины, веселые зайчики запрыгали по лысине Арнвида.
Когда земля приблизилась, различили, что ее покрывает густой лес, а к берегу текут многочисленные ручьи. Ни одного из деревьев, что росли тут, Ивар не узнал, а ведь повидал много чего, побывал и в Киеве и в Миклагарде, даже в Багдаде и в Теночтитлане, где всегда жарко.
Горы надвинулись, высокие, иззубренные, над одной, самой мощной, обнаружился курящийся дымок.
– Вулкан, – сказал Арнвид. – Хоть что-то привычное… Может, и люди тут живут, а не одноглазые карлики?
– И девки есть, – мечтательно вздохнул Нерейд.
Развернулись, пошли вдоль берега на юг, высматривая подходящее место для стоянки. Вскоре открылось устье речушки с пологими берегами, достаточно широкой, чтобы драккар вошел в нее.
– Правь туда, – велел Ивар.
Донеслось птичье пение, которого не слышали, как казалось, целую вечность, вибрирующий рев, визгливые крики. Конунг ощутил запахи, что принес с суши ветер – цветущих растений, свежей зелени, сырой земли, и от них сердце забилось в тревожном предвкушении.
Выбрался на берег первым, и замер, прислушиваясь: до зарослей рукой подать, не видно ни тролля, и кто знает, что в них прячется.
– Давай-давай! – командовал за спиной Гудрёд, и викинги кряхтели, вытаскивая драккар.
В кроне высокого дерева зашевелились листья, на качнувшейся ветке показалось существо, похожее на человека, но в черной шерсти. Округлились глаза, окруженные кольцами серого меха, из раскрывшегося рта вырвался тот же пронзительный вопль, что слышали еще с воды.
– Обезьяна, – сказал Ингьяльд.
Похожих тварей видели в Миклагарде, в императорском зверинце, и позже, в землях красных людей, в джунглях.
– Вяу-вяу-вяу! – завопило шерстистое существо, прыгнуло на соседнюю ветку, мелькнул длинный хвост.
За первой обезьяной показалась вторая, третья, одна с детенышем на спине, таким мелким, что был едва заметен. Перекрикиваясь, роняя листья, сломанные ветки, помет и гнилые плоды, умчались вдоль берега реки.
– Дров бы надо, – сказал Ивар, но тут ветви закачались вновь, на этот раз на уровне пояса.
Глава 6. Тростниковая земля
Зеленый полог раздвинулся, и из них выступил зверь вроде рыси, но намного больше, и рыжий, как закатное солнце, с черными полосками на шкуре. Заворчал негромко, оскалил клыки, белые и острые, в палец длиной, причем не в самый короткий палец.
– Ух ты! – в возгласе Нерейда прозвучало восхищение.
Ивар же чуть присел, выставил меч, рядом встал Даг с копьем в руках.
Зверь выглядел красивым и грозным, словно изготовленный мастером клинок, водил глазами, изучая викингов. Наверняка имел дело с людьми, знал, что могут эти блестящие штуковины в безволосых лапах, и нападать не спешил.
А затем и вовсе решил, что связываться не стоит, бесшумно отступил и исчез.
