Елена Звездная - Мой личный враг
– Так и молчал? – спросила Ярина.
– Ага. Отпаивать пришлось. Но уж как отпоили, тут мужицкий-то характер и проявился. Встал, грозно на Василену смотрит и молвит: «Я, – говорит, – подожду, пока родишь, да с годик, пока выкормишь, а потом как возьму розги, Василеночка, и начну кое-кого воспитывать! Ты чем думала, ведьма? А если бы меня убили, что ж, мой ребенок бы без отца рос? А если бы я, дурак гордый, на другой женился?» А она на него смотрит, глаза полные слез от обиды, да ругал-то справедливо. Но гордость же, и понеслось ему в ответ: «И что, не вырастила бы? Да кому ты нужен, некромант приблудный?»
– Ой, – это опять я.
– Молодые да глупые были, – Матрена хитро улыбнулась, – но тут теща вмешалась. Она как раз прилетела, к дверям подошла, а там новый скандал разгорается. Ну Варвара Еремеевна долго не думала и кулак дочери показала внушительный. И грозно Василене при всех высказала: «Перед милым ерепенишься, а потом почитай каждый день ревьмя-ревешь, пока никто не видит». Некроманту большего и не надобно было. Он на Василену смотрит и тихо так: «Ты меня любишь?» Ответ в ее глазах и прочитал. С тех пор и неразлучные. Вот…
Мы сидим, слезы утираем, ну прямо такая любовь, дух захватывает!
Но тут Рогнеда:
– А через год он про розги вспомнил?
– Какие там розги, – Матрена рассмеялась, – он через месяц у нее в ногах валялся и просил прощения за все на свете.
– Это когда?
– Да как роды-то начались, а он все поприсутствовать хотел. С тех пор стоит ей охнуть да за живот взяться, как главный белеет и все на свете разрешает.
– Ну не все, – мы с девочками переглянулись, – не действует уже на него метод проверенный.
– А что там с родами было-то? – любопытно все же.
– Да знамо что – Василена замуж-то вышла, но Верховной осталась, и повелось так: муж с работы приходит, а жена мало того что на сносях, так еще и дома ее нет. Вот он с работы – в школу и мчит, злой, как демон. А она все не унимается – дел-то у Верховной много. Вот однажды он ее дома ждет-пождет, уж и вечер, а Василены нет. Разгневанный примчался, а она, животик рукой придерживая, резвенько так по лестнице вверх – до последнего денечка бегала. Некромант как увидел, сначала за сердце схватился, потом сорвался на крик. Василена стоит, хмурится и вдруг «ой» – и по стеночке сползать начала. Пришло, значит, времечко ребеночку на свет выходить. Ну ведьмам-то не впервой роды принимать, подбежали, подхватили, в родильное отделение повели. Да только куда ж влюбленному мужику объяснять, что пока схватки идут, женщине лучше ходить. Он ее на руки хвать – и понес, а она орет: «Пусти, ирод окаянный!» Куда там… сам отнес, давай сам раздевать, обезболивающих заклинаний на нее наслал тьму-тьмущую, одновременно послания всем известным целителям с требованием прибыть немедленно, а то убьет к чертям собачьим, потом воскресит и опять убьет, некромант же. Насилу вытолкали, и то благодаря Варваре Еремеевне. Да он под дверью-то остался и началось – она кричит, он под дверью стонет, чуть волосы на голове не рвет. Ну первые роды, они, как водится, трудные, сутки Василеночка и рожала. А он сутки не спал, не ел, сидит под дверью и чуть не воет. А как ребеночек вышел и первым криком мир поприветствовал, и вовсе сознание потерял. Но потом оклемался, ребенка, правда, на руки взять боялся, стоял только да восторженно смотрел, опасался, что вред причинит ручищами-то своими. Но уж Василеночку поцелуями всю осыпал и руки целовал, и благодарил, и за все на свете винился, и за то, что делал, и за то, что не делал. Вот оно, что любовь с мужиками-то делает.
– А целители? – вспомнила Рогнеда.
– Да кому они нужны-то? Их с порога школы восвояси погнали. Роды процесс естественный, тут в природу вмешиваться нежелательно, да и роды прошли легко для первородки-то. А потом пришлось некроманту опять на горло гордости наступать и переселяться в школу. Оно как – ребятенок малехонький, а кто ж за ним да молодой мамочкой лучше нас, домових, присмотрит?
– И главный согласился?
– А то! У нас младенчик и не болел-то ни разу, а Василене только на кормление носили. Зато купал Родомира главный сам. Кажин вечер домой являлся вовремя, да и купали с Василеночкой. Мы-то аж замирали, как он ручищами своими младенчика берет да в ванночку опускает, но папаша аккуратный получился, бережный. Да что я вам говорю, вы деток Верховной сами видели.
Видели, как не видеть. Девочки у нас в школе учились, Иари девять, Диане двенадцать, Родомиру пятнадцать, уже большой совсем.
– Какая любовь, – Бажена завистливо вздохнула, – мне бы так…
– Ой, деточка, – тетя Матрена рукой махнула, – таких мужиков, как наш главный-то, раз-два и обчелся!
– Это точно, – разом издали все мы.
И тут в двери постучали. Любава первая открывать пошла, двери распахнула, а там стоят два мага, хмурые такие, злые. А как запах пирожков учуяли, то и глазами голодными на нас смотрят. И тут тетя Матрена в наступление пошла:
– Кто такие? – грозно вопрошает.
Парни переглянулись и как-то совсем неуверенно тот, что справа, ответил:
– Мы адепты Мраек и Лонжи, пришли к адепткам Варваре и Людмиле для написания практической работы…
– А-а-а, – тон тети Матрены изменился сразу же, – так что ж в дверях-то стоите? Проходьте, мойте руки да садитеся вечерять. Девочки, чего молчим?
Через минуту боевые маги уплетали суп под увещевания тети Матрены, в то время как мы совещались, где ставить рабочие столы. Было решено использовать обеденный, ибо места было маловато. Еду сдвинули, Матрена нам скатерку постелила, и сели за домашнюю работу.
Работы у нас было много, нужно было переписать всю лекцию, которую нам некроманты сорвали. Начали сличать записи, кто что успел внести в список.
– Вы так слаженно работаете, – заметил адепт Мраек, жуя пирожок.
– А как иначе-то, – ответила за нас тетя Матрена, – в единстве сила.
В двери постучали. Появились еще четыре адепта, потом остальные подтянулись. И как-то нам только парни достались. Но ничего, всех накормили, чаем напоили, и сели девочки работать каждая в паре. Только я сижу одна-одинешенька. И вот стоило себя пожалеть, в дверь опять постучали. Я уж думала, Лин пришла, оказалось – Ташши.
– Привет, – и челку, на глаза упавшую, сдул, – раз у вас плюшки черствые, я торт принес.
И протягивает коробку необъятную. Я такое даже поднять побоялась.
– Спасибо, – говорю, – а чего такой большой?
– Так вас же много, – и некромант весело улыбнулся.
Я посмотрела на его челку, которая со лба все равно на глаза лезла, и тоже улыбнулась. Ташши вошел, торт на стол отнес и, увидев магов, удивленно спросил:
– Ого, это кто вас так?
– Профессор Лорски, – ответил один из боевых магов, – а ты какими судьбами?
Пока парни руки друг другу жали, Матрена вошла, увидела торт, изумилась, полезла крышку снимать. А как сняла, мы все тоже изумились – торт был огромный, в виде кургана, весь в кремовых завитушках, а сверху всего насыпано, от орешков и изюма до цукатов и вишенок.
– Это сколько ж чаю для него надобно? – задумчиво проговорила домовиха.
Но тут Ташши нас всех удивил, воскликнув:
– Тетя Матрена? Вот уж не думал вас тут увидеть.
– Ташшунчик! – в свою очередь, закричала домовиха, спрыгнула со стула, на который забралась, чтоб на торт поглядеть, и бросилась обнимать некроманта. – Ой, а вырос-то как, вырос! Гляди, жених уже! И на дядю-то как похож!
– Ой, – Рогда даже рот ладонью прикрыла, – точно, на главного похож!
И все ведьмочки на некроманта уставились. Ташши несколько смутился и так осторожненько проговорил:
– Я Ташши, всем привет.
– А-а-а, – дошло вдруг до одного из боевых магов, – вы же наши имена не знаете!
И начали все знакомиться. Правда, мы имена особо с первого раза и не запомнили, потом переспрашивали. В это время в двери опять постучали. Я на правах бесхозной пошла открывать. Едва дверь распахнула, попала в крепкие объятия. И меня сначала сжали, потом в обе щеки расцеловали, а затем нахально спросили:
– Ждала?
Ответил за меня Ташши:
– Да, Никас, только тебя тут и не хватало!
Некромант меня тут же отпустил, прокашлялся и вежливо произнес:
– Всем добрый вечер.
От одного из боевых магов донеслось едва слышное:
– Самоубийца…
– Это кто сказал? – гордо вопросил Никас.
В ответ тишина. Маги и ведьмочки увлеченно выполняли домашнее задание. То есть маги себе что-то ломали, а потом с помощью ведьмочек это исцеляли и ход работы записывали.
– Ты проходи, – я подтолкнула Никаса в комнату, – сейчас чаем напою, посиди пока с Ташши.
– Что такое чай? – вновь осмелел некромант. – Я такого вина принес, закачаешься!
И зря он это сказал!
– Шо?! – прозвучало гневное, и тетя Матрена вновь явилась. – Ты шо молодым девкам принес, упырь кладбищенский?
