Марина Дробкова - Маг моего сердца
…Никогда не думала, что история – столь увлекательный предмет. Погрузившись в этапы творения, мы чуть не опоздали на занятие – за нами заскочил Рихард.
Пришлось бежать.
– Да, Ральф говорил: возьми скрипку, – спохватился он, когда я одной ногой уже стояла в коридоре.
– Скрипку? Он же просил не играть пока, – удивилась я.
– Это было давно! Бери скрипку, сказано!
Я пожала плечами, сходила за инструментом, и мы наконец отбыли на занятие.
Во дворе уже собралась академия в полном составе: не только студенты во главе с Ральфом, но и три профессора. Откуда-то притащили складной деревянный навес. На небе сгущались тучи. Одна, огромная, висела прямо над нами и вот-вот должна была разразиться дождем.
– Живее, креадоры! – недовольно окликнул нас куратор. – Времени на длинную лекцию нет, поясню для Бренны. Стихия – сильная движущая сила, которую мы можем использовать как инструмент миротворения. Но прежде надо научиться воссоздавать стихию такой, чтобы она не отличалась от природной, иначе она разнесет твой мир в клочья. Поняла, Бренна?
Я кивнула.
– Начинаем, коллеги. А новички внимательно смотрят!
Он свирепо взглянул на меня.
Студенты отошли чуть в сторону, освобождая место. Профессора встали большим треугольником и одновременно подняли руки, произнеся короткое заклинание, а затем резко опустили. Я знала: так готовится закрытая площадка для магических действий. Если не ошибаюсь, в пространство между ними сейчас не проникают извне ни звуки, ни запахи…
…Ни дождь, который обрушился с небес внезапно и сильно, будто движимый желанием «промочить и утопить». Но мы успели спрятаться под навес. Сухая земля моментально пропиталась влагой, почернела, в трещинах и впадинах стали образовываться лужицы. И только магический треугольник оставался сухим, как прежде.
– Рихард идет первым. Твоя задача – просто воссоздать дождь. Маленький дождик, не промочи профессоров.
– А с артефактом можно? – с надеждой спросил Рихард.
– Под дурачка изволим косить? – зловеще улыбнулся Ральф. – Не тяни время, вперед!
Креадор низко-низко опустил голову и прошествовал на середину треугольника. Что он сделал дальше, я не успела отследить. Просто два быстрых жеста руками, как будто щелкает по мячикам для пинг-понга. И вот – прямо на него капает дождь, а Рихард стоит с улыбкой до ушей. Было очень интересно смотреть, как над треугольником накрапывает мелкий дождь, в то время как вокруг беснуется ливень.
– Без клоунады никак? – вздохнул Ральф. – Молодец. Освоил наконец. Выходи. Следующая – Этель, и твоя задача – воссоздать купол. Что-то не так, Этель?
Судя по выражению лица студентки, она ожидала чего-то другого.
– Может быть… лучше ветер или… – деликатно начала она.
– Нет-нет-нет. Ты и так великолепно работаешь со стихиями. А вот экранируешь неважно. Приступай.
Не споря больше, Этель шагнула в треугольник.
– Ей сложно будет, – шепнула стоящая рядом со мной Сара.
И действительно: по бледному лицу Этель струился пот, она подняла руки и теперь походила на кариатиду, держащую над собой кровлю. Ничего не происходило. Дождь по-прежнему накрапывал в треугольном пространстве, волосы Этель намокали. Да и профессорам уже становилось неуютно – над ними ведь тоже не было крыши. Наконец Этель удалось развести над собой руки в стороны и вниз, словно она раскрывала огромный тент. В ту же секунду капли над ней прекратили падать на землю. Вода заструилась, будто по невидимому скату, к краям площадки. И только на профессоров все еще моросило.
– Умница, Этель. А теперь чуть-чуть побольше, чтобы наши уважаемые учителя наконец перестали мокнуть, – подбодрил Ральф.
Этель вновь подняла руки, вся зеленая от напряжения, и резко распахнула их в стороны, раздвигая купол.
– Получилось! Молодец, отдыхай! – объявил Ральф.
Она шагнула из треугольника под навес и закачалась, чуть не падая. Оказавшийся ближе всех Даймонд подхватил ее и помог удержаться на ногах.
Я не ревную. Я вовсе не ревную. Он просто поступил как джентльмен.
– Бренна!
Голос Ральфа застал меня врасплох. Что он хочет?
– Ты следующая.
Глава восьмая
Я никак этого не ожидала. Но ведь рано или поздно мне придется управляться – и со стихиями, и даже с собственным миром. Так почему не сейчас?
Не вынимая скрипки из футляра – не хочу, чтобы на нее упала даже капля, – я быстро проскользнула в треугольник. И только здесь достала инструмент. Ощущение было своеобразное: словно я внутри огромного кокона с маной, и стенки его довольно плотные.
Ральф что-то сказал – я не услышала, видно, он обращался не ко мне. Даймонд шагнул в треугольник и протянул руку к футляру.
– Нельзя, чтобы на площадке были посторонние предметы, – напомнил он.
Что ж, им виднее. Но мне слишком дорог мой артефакт!
Стоя под невидимым куполом, я взяла скрипку на изготовку. Ральф в задумчивости смотрел на меня, потирая подбородок. Остальные затаили дыхание.
– Бренна, давай попробуем сыграть ветер, – сказал наконец куратор.
Я уже не спрашивала как, все равно ведь не ответит.
Ветер – это что-то стремительное, порывистое. Так ведь? Я несколько раз резко провела смычком по струнам. Еще. Еще. Ничего не почувствовала. Лишь увидела, как поморщился Ральф и помотал головой.
«Не то». Я и сама понимала, что нужно как-то иначе – но как?
– Попробуй сыграть дождь, который над тобой, – посоветовал куратор.
Ну, это другое дело. Я вновь тронула смычком струны: если музыка уже есть, повторить ее несложно. Ведь она уже звучит – остается только вторить, не выбиваясь из ритма. Не перегоняя и не отставая. Не фальшивя, не приукрашивая.
– Очень хорошо, Бренна. А теперь попробуй усилить дождь.
Легко! Больше красок. Больше страсти. Больше глубины. А теперь – наращиваем темп. А что, если задать чуть другой ритм? Вот так, отлично!
– Оставь так, сильнее не надо, – донесся голос куратора. – Зафиксируй.
Что это значит? Но я попробовала усилить последнюю ноту, продлить ее – и, кажется, сделала то, что нужно.
Потом опустила скрипку и взглянула на небо над собой: над площадкой лил почти такой же сильный ливень, как и кругом. Струи, бурля и пенясь, бежали по куполу.
– Так. Со скрипкой, кажется, ты освоилась. А теперь давай все-таки ветер, Бренна.
И дался же ему этот ветер!
Все смотрели на меня и ждали чуда. А если чудо опять не получится? Чем, интересно, ветер отличается от дождя? Темпераментом? Не думаю. Частотой? Да с какой стати?
Мелодией, вот чем. И какая же мелодия у ветра? На чем играет ветер?
«На трубе», – осенило меня.
Я подняла смычок…
«До-до нижнее си! Фа-соль…»
Надо мной что-то происходило, я почувствовала это.
«До-до нижнее си! Фа-соль…»
До чего тревожная все-таки музыка. Какая-то неправильная.
«До-до нижнее си! Фа-соль…»
И дождь, который до сих пор лил только над куполом, швырнуло порывом под навес, окатив Ральфа и студентов.
– Ого! А теперь отведи его отсюда!
Я ничего не видела, только слышала голос куратора.
Отвести? Может, попробовать плавнее?
«До-до нижнее си-фа-соль…»
Порывы ветра изменили направление, и дождь падал уже под другим углом.
– А теперь попробуй сделать маленький-маленький вихрь. Знаешь, что такое вихрь?
Я, как могла, изобразила кивок.
Вихрь – это значит круг. Значит, играем то же самое без перерыва, по кругу, по кругу…
Но тут вокруг Ральфа началось какое-то движение. Казалось, студенты возмущаются, и больше всех – Даймонд. Даже профессора, вынужденные сохранять спокойствие, взволнованно переглядывались, я это отлично видела. Наконец Ральф кивнул:
– Бренна, отмена. Не надо вихря. Фиксируй ветер и выходи.
Ну, как скажете.
Я перестала играть и ждала, когда мне вернут футляр. Даймонд проник под купол и помог мне упаковать скрипку, шепнув: «Ты молодчина».
Стоило вернуться под навес – и меня встретила буря аплодисментов. Этель улыбнулась. Джон показал большой палец, Рихард подмигнул.
– Очень неплохо, Бренна, очень неплохо, – проговорил Ральф. – Пожалуй, ты сможешь заменить нам…
Но тут его внимание привлек знак, сделанный профессором Реванто.
– О, как летит время. Коллеги, мы с вами должны сменить наших уважаемых учителей, они уже устали. Этель, Рихард, прошу вас мне помочь. Ты отдохнула, Этель?
– Да, я справлюсь, – коротко ответила та.
– Надеюсь на вас, креадоры: не уроните купол. Баум, ты следующий – и покажи нам, пожалуйста, молнию. Большой зигзаг.
– Бу сде! – пробурчал Даймонд.
Пока куратор с двумя студентами занимали место в вершинах треугольника, я не сводила глаз с Даймонда. За него я волновалась даже больше, чем за себя.
Профессор Соулс и профессор Винтер покинули двор, махнув нам на прощанье – видимо, спешили к своим делам, – а профессор Реванто приняла эстафету у Ральфа: теперь командовала она.
