Михаил Михеев - Черный маг
– Ну что, – спросил я, усаживаясь на поваленный древесный ствол, – больше ерундой заниматься не будешь?
Парень мотнул головой – очевидно, это означало, что не будет. Ню-ню, будем надеяться.
– Тогда говори, как на духу, кто ты, что ты и зачем тебе моя кляча потребовалась.
Пацан посмотрел на меня и упрямо сжал губы. Гордый… Я вздохнул, равнодушно пожал плечами:
– Ну, как хочешь. Я тебя больше не задерживаю.
– Что?
– Что слышал. Все, иди, иди отсюда. Хотя можешь и остаться – мне без разницы, скоро сам уеду.
Он несколько секунд подумал и заговорил. Ну что же, ожидаемо. Крестьянский паренек, из крепостных. Из соседней деревни, кстати. Хозяин продал, а он не хочет ехать непонятно куда. Вот и надумал бежать в Империю – там, по слухам, рабовладельцев то ли на кол сажают, то ли на кострах жгут. В ночь перед отъездом сумел выбраться из сарая, где его содержали вместе с прочим живым товаром, спер нож у охранника и дернул в лес. Спрятаться сумел, но быстро понял, что так просто выбраться не удастся, поэтому и решил разжиться транспортом, благо в лошадях разбирался. Моя кобыла была как раз из тех, на которую лишний раз не позарятся – вот и выбрал ее. Все. Я слушал, кивал, а когда он закончил рассказ, предложил:
– А теперь, пожалуйста, правду.
– Я правду сказал…
– Нет. Вот смотри. Ты говоришь, что из крестьян. Замечательно. Только вот незадача – тебя выдают твои ноги.
– А что с ними не так?
– Все так. Ты их сбил в кровь. Деревенские с детства ходят босиком, для них пробежка по лесу – мелочь. А твои ноги, прости, привыкли к обуви. Дальше. Речь. Где «тады», «вчерась» и прочее? Она у тебя правильная, можно сказать, почти литературная, чувствуется определенное воспитание. Руки. На них нет мозолей, а крестьянские дети с детства привыкли к труду. Тяжелому труду, физическому, кожа от него быстро грубеет. Кстати, на ладони у тебя мозолей нет вообще, кисти слабые, так что и с оружием ты не работал, зато есть мозоль на пальце – значит, много писал. По лесу ходить не умеешь совершенно, тогда как деревенские в лесу бывают частенько… А ведь есть еще куча нюансов. Продолжать?
– Нет, не надо.
– Замечательно. Так что хорош мне тут врать, как сивый мерин, о своем происхождении, равно как и о том, что ты у нас мужчина. Женщина ты, женщина.
Вот тут он подпрыгнул, вытаращил на меня глаза:
– Как вы узнали?
– Просто сказал наугад и посмотрел на твою реакцию. А ты купил…лась.
Вот тут она и разревелась. Закрыла лицо руками и разревелась, а я, каюсь, не выношу женских слез. Правда, и успокаивать не хотелось, так что я занялся прозаичным делом – натягиванием мокрых сапог и не менее мокрой куртки, рассчитывая, что истерика пройдет сама собой. Нет, не прошла. Пришлось влить моей новой знакомой в рот пару глотков из фляги. Это возымело действие и, прокашлявшись, девушка сипло сказала:
– Спасибо… Только что мне теперь делать дальше?
– Да что хочешь, в общем-то.
– Я надеялась, что смогу уйти, а первый же встречный меня раскусил…
– Сама виновата, в другой раз умнее будешь. Ладно, рассказывай давай, только быстро и правду. Мы в ответе за тех, кого приручаем. Но если опять начнется словесный понос, то отправишься ты отсюда пешим маршрутом в далекое эротическое путешествие. У меня не так много времени и сил, чтобы их еще на ерунду тратить.
Новая версия рассказа была короче и особыми внутренними противоречиями вроде бы не страдала. Конечно, в чем-то девчонка соврала, о чем-то умолчала, но пес с ней, за рабочую гипотезу принять все равно можно. Итак, что мы имеем?
Дочка деревенского писаря. Ну, это нормально, в общую картину вписывается. Какое-никакое образование, пусть и домашнее, отец ей дать смог. Жили спокойно – хозяин этих мест умел наводить порядок, поэтому деревня не то чтоб процветала, но и не бедствовала, а вместе с ней не бедствовала и местная сельская интеллигенция – писарь, лекарь и агроном. Двое последних, слабенькие маги, прибившиеся сюда ради уверенного куска хлеба на старости лет, так и вовсе были в шоколаде, но и писарю жаловаться было смешно. В общем, живите, плодитесь и размножайтесь, как завещал великий Дарвин. И жизнь девушки тоже была, в общем-то, распланирована – замуж да детей побольше, чтобы со временем, раз боги сыновей не дали, внуки смогли занять место деда. Увы, женщине дорога в писари была заказана – такой вот шовинизм. Был и жених уже, особой любви, правда, не было, да и неособой, кстати, тоже, но, как говорится, стерпится-слюбится. Здесь решение родителей обсуждению не подлежало, а нужное мнение вбивалось через задницу вожжами. Блин, какие правильные в этом мире представления о воспитании! Сразу после окончания сезона дождей намечалась свадьба, в общем, живи да радуйся.
Однако недавно все пошло прахом. Занедужил старый граф, и сразу же окрестности оказались наводнены солдатами его многочисленных родственников, которые занимались тем, чем всегда занимаются захватчики на чужих землях – пили, грабили и ходили по бабам. Ну а так как люди – тоже товар, их, соответственно, не брезговали продавать перекупщикам. Нормальные, в общем, расклады. Средневековые. Подозреваю, в истории моего мира все обстояло точно так же.
Моя собеседница не слишком заинтересовала солдат – в местные стандарты красоты не вписывалась совершенно, хотя, на мой взгляд, если ее немного подкормить, приодеть и выдать достаточно косметики, то вид у нее будет вполне приемлемый. Хотя, может, я просто в местных реалиях не смыслю ничего и здесь все бабы такие раскрасавицы, что мне и не снилось? Сомнительно как-то. Однако это непринципиально, главное в данном конкретном случае, что солдатам как женщина моя собеседница не приглянулась, а вот как товар, за который платят звонкой монетой, она была вполне востребована. Отца походя ткнули ножом под ребро за то, что он попытался возмутиться, а дочь, соответственно, загребли. Дальше все совпадало с первой версией рассказа и, как я подозревал, если и расходилось с реальностью, то в деталях.
Когда она закончила, я пару минут сидел, мрачно хмурясь. С одной стороны, для меня ничего не изменилось, как не значила она для меня ничего раньше, так и сейчас не значила. С другой стороны, дать ей волшебный пендаль и посмотреть, как далеко она полетит… Ну, как-то не по-человечески это. Я хоть и не отличаюсь особым состраданием к кому бы то ни было, кроме, конечно, своих родных да себя, любимого, но ведь жалко, черт побери! А если бы я в ее ситуации был, интересно, хватило бы у меня мужества вот так вот рвануть в никуда? Короче, что-то надо решать, и быстро – время еще не поджимает, но его у меня не вагон.
Девушка (или девочка – сколько ей лет-то, блин…) тем временем сидела и смотрела перед собой. Просто так, безучастно и безнадежно. Ну да, одна она не дойдет. Какая-нибудь обычная деревенская девка, может, и дошла бы, а эта доходяга не дойдет. Даже если сумеет никому не попасться на глаза, просто загнется по дороге. Я вздохнул:
– Тебя как зовут-то?
– Лиара.
– Красиво… Вот что мы сейчас сделаем, Лиара. Здесь недалеко есть постоялый двор. Знаешь его?
– Да…
– Очень хорошо. Что ты думаешь о его хозяине?
– Человек как человек. В меру честный и не подлый, во всяком случае, так говорил мой отец.
– Ну, вот и замечательно, – я достал пару золотых. – Вот, возьми. Если сможешь с ним договориться, пусть он тебя спрячет, и жди… Давай так, жди неделю. Или я приду за тобой, или кого-нибудь пришлю, а если нет – уходи в свою Империю. Вернее всего, я не приду уже никогда.
Лиара взяла деньги не чинясь – все-таки жизнь успела научить ее, как минимум, не отказываться от помощи. А то у нас, с нашей культурой, предлагаешь кому-нибудь помочь – так отказываются, страшно хотят, чтобы еще и поуговаривали эту помощь принять. С определенного момента плюешь на это и просто перестаешь предлагать, а потом все вокруг жалуются на то, что мы грубеем и черствеем. А вы, когда предлагают, нос не воротите, а благодарите – тогда, глядишь, и отношение изменится.
Итак, с финансами вопрос решили, даже пара золотых – деньги здесь немалые. Девушка золото, оказывается, в жизни в руках не держала. Оставался вопрос с транспортом, дойти-то Лиара дойдет, но во что ее ноги превратятся – представить страшно. Конечно, это только ее проблемы, но… Я подумал, плюнул, подхватил девушку на руки и, посадив на плечо, двинулся обратно через ручей. Черт, опять сапоги забыл снять, вода хлынула за голенища потоком!
На том берегу ничего практически не изменилось, разве что обиженная мной охрана переместилась в шалаш и приходила в себя. На нас они смотрели испуганно и злобно, но меня это не слишком волновало. Я просто показал им меч, и они спрятались в шалаш, понимали, что захоти я – и все они хладные трупы. Кстати, мысль интересная. Захотеть, что ли…
Итак, головы спрятались, зато после недолгих поисков обнаружились лошади. С самого начала тут и были, просто до того я их не искал. Серьезное упущение, кстати – нельзя оставлять врагу транспортные средства. На одну из лошадей я и забросил Лиару, благо кобыла эта уже была под седлом, остальных животных девушке предстояло вести в поводу. Правда, этих лошадей ведь и опознать могут… Ничего, Платон позаботится – он мужик ушлый, разберется, как и обезопаситься, и своего не упустить. Другой вариант – перебить хозяев этих непарнокопытных… Или парнокопытных… Блин, из головы вылетело. Ладно, не суть. Итак, перебить их… Можно, конечно, но как-то не хотелось. Противно было – такой вот я чистоплюй.
