Дмитрий Казаков - Солнце цвета льда
Ивару эта болтовня не нравилась, но пресечь ее не смог бы и Один, явись он в Трандарнес.
– Последний, – прогудел Кари, затаскивая на борт огромный ящик.
– Хорошо, – сказал Ивар. – Наконец-то мы уберемся из этой вонючей дыры. Эй, все к бортам!
Один из зевак со всех ног побежал прочь, понесся вдоль берега гавани.
Дружинники навалились, и нагруженный драккар, тяжелый, словно нажравшийся рыцарей дракон, лениво пополз к воде. От деревянной туши пошли в стороны волны, колыхнули плававший в гавани мусор, запах рыбьих кишок стал сильнее.
Ивар взобрался на борт последним, подумал, что когда-то это выходило куда ловчее, что рано или поздно придет час, когда он не сможет водить дружину, и придется осесть на берегу к радости Рагнхильд…
– Весла на воду! Вперед, во имя Одина!
Едва не задели носом одно из рыбацких суденышек, на нем появился хозяин с мечом на поясе. Говорить ничего не стал, но проводил чужаков взглядом мрачным, словно ворота в Хель, сплюнул за борт.
Две шнеки, стоявших у противоположных берегов, резво пошли навстречу друг другу, перекрывая дорогу.
– Они что, рехнулись?! – гаркнул Ивар. – Табань!
Не хватало еще столкнуться с местными дураками, вновь повредить корабль…
На носу одной из шнек появился херсир в кольчуге и шлеме, с копьем и щитом. Злобно оскалился, по сторонам от него встали вооруженные воины, такие же выстроились и на второй шнеке.
– А, так это нас грабить собрались, – сказал Арнвид с облегчением, и шмыгнул носом.
– Стойте! – приказал херсир, словно разогнавшийся боевой корабль можно было остановить движением руки.
– В чем дело? – спросил Ивар, краем уха слыша доносившийся из‑за спины металлический шорох: дружинники вооружались, не дожидаясь приказа конунга, и правильно делали.
– Видят боги, вы намерены овладеть богатством, что по праву принадлежит мне! – херсир, похоже, поверил в байку про закопанное на северных островах золото. – И либо вы берете меня с собой, и мы делим все по справедливости, либо вы все погибнете тут!
– Ты уверен? – Ивар ухмыльнулся и махнул рукой.
Лучники спустили тетивы, и двое воинов рядом с херсиром упали.
Шнека ниже бортами, с нее сражаться можно, но не так удобно, да и воины из жителей Трандарнеса похуже, чем битые ветрами всех морей, покрытые шрамами викинги. Понятно, что на двух кораблях людей больше, но вряд ли им приходилось биться так много, как Нерейду или Дагу.
Ивар выхватил меч, и лезвие победоносно сверкнуло в лучах полуденного солнца.
– Сзади еще две шнеки! – предупредил с кормы Гудрёд.
– Ничего, мы им не дадим шанса вступить в драку… Одину слава!
Херсир отдал команду, и воины его сгрудились теснее, образовали стену щитов, выставили копья.
Ивар запрыгнул на борт, выждал, когда корабли сойдутся теснее, и скакнул на чужой. Увидел выпученные глаза трандарнесцев, решивших, что чужак впал в боевое безумие, в последний момент ухватился за свисавшую с реи веревку, подтянул себя вверх.
Два копья ударили рядом, одно задело рубаху на боку, другое зацепило сапог.
А он, подтянувшись на одной руке, перебросил себя через врагов и приземлился на палубу. Дважды ударил, и два воина, чьи кольчуги не выдержали ударов, рухнули, на доски хлынула горячая кровь.
В брешь ворвался Кари, отшвырнул еще одного с такой силой, что затрещали кости.
– Они не… – закончить фразу херсир не успел, стрела вонзилась ему прямо в глаз, вошла в череп, и Нерейд, сделавший удачный выстрел, радостно замахал руками, завопил нечто торжественно-непотребное.
Ивар срубил третьего, еще один трандарнесец пал от рук ворвавшегося в схватку Ингьяльда. Остальные не выдержали, с топотом ринулись прочь, срывая шлемы и кольчуги, торопясь отбросить оружие. Плеснуло, когда за борт скакнул самый шустрый, затем плеск стал непрерывным, словно била хвостом крупная рыба.
– Что, уже все? – недовольно спросил Кари. – Я только разогреваться начал…
– Ради кого тут разогреваться? – Ивар хмыкнул, пожал плечами.
Среди брошенных щитов, что устилали палубу шнеки подобно листьям, кто-то завозился. Откатился в сторону помятый шлем, и на карачки поднялся Тормод Волокуша, тот самый, с которым пили в таверне.
Похоже, свои во время бегства его чуть не затоптали – лицо было ошарашенное, под глазом набухал синяк.
– Давай его в жертву Одину принесем? – предложил Ингьяльд. – Чтобы дорога оказалась легкой и вообще…
– Не надо! Не надо меня в жертву! – Тормод бухнулся в ноги Ивару, принялся колотиться башкой о палубу. – Могучий конунг, не погуби меня! Возьми лучше с собой, я тебе пригожусь!
– Пригодишься? – Ивар в сомнении оглянулся.
Свободные места на драккаре есть, но стоит ли сажать на одно из них этого лысого хитрована?
– Лучше в жертву, – гнул свое неожиданно впавший в кровожадность Ингьяльд.
Ивар уже потащил из ножен клинок, когда неожиданно вмешался Арнвид.
– Давай возьмем, – сказал он. – Этот тип должен знать берег дальше к северу, а нам еще идти да идти… и удачей не обделен, иначе затоптали бы в этой свалке или попал бы под дубину Кари.
Ингьяльд сморщился недовольно, но спорить с бывшим наставником не стал.
– Как скажешь, – Ивар задвинул меч обратно. – Вставай, Тормод, и залезай на корабль, клятву потом принесешь…
Волокуша радостно закивал, и бросился к борту чуть ли не вперед конунга. Забрались на драккар, и тот пошел дальше, растолкав в стороны опустевшие шнеки. Гавань Трандарнеса с плывущими к берегу горе-вояками осталась позади, а вскоре город скрылся из виду.
Мимо тянулись берега Финнмёрка, неприветливые, холодные, изрезанные фьордами.
Попадались лежбища тюленей и моржей, просторные, протянувшиеся чуть ли не на мили, заполненные огромными, сытыми животными. Лоснящиеся туши лежали тесно, слышались рев и ворчание, сверкали клыки, что ценятся немногим дешевле золота. На людей поглядывали с опаской, если казалось, что корабль идет слишком близко, неуклюже ползли к воде, с плеском уходили в волны.
Пронзительно орали птицы, чьи колонии были в прибрежных скалах.
Солнце пряталось за горизонт все неохотнее, а на третий день после того, как покинули Трандарнес, и вовсе не ушло целиком, зацепилось за край горизонта, а затем полезло обратно вверх. Но светило при этом слабо, а цвета было белого, точно старый, слежавшийся лед.
Дважды встречали китов, один раз нескольких небольших, в другой раз настоящего гиганта, в два раза больше драккара, что выбросил струю на такую высоту, куда не достанут ветви столетней сосны.
Тормод обжился на корабле, поладил со всеми, к нему привыкли и стали принимать за своего. Выяснилось, что уроженец Трандарнеса знает десятки неприличных и смешных историй о богах, йотунах, альвах и даже цвергах, а рассказывать их готов непрерывно.
Нерейд сначала ревниво пыхтел, затем махнул рукой.
На четвертый день берег стал плоским, прямо к морю подошел язык покрытой мхом равнины. Тут увидели финнов, сопровождавших огромное стадо оленей, рогатых и бурых, неспешно топтавших землю копытами.
Обитатели Финнмёрка заорали, замахали, приглашая драккар причалить, но Ивар лишь вскинул руку в ответном приветствии: они явились сюда не торговать, и ни к чему тратить время на болтовню.
Вскоре земля ушла на восток, на севере осталось лишь море, усеянное бело-голубыми глыбами припорошенного снегом льда.
– Теперь туда, – сказал Арнвид. – Еще немного.
– Да пребудут с нами асы… – прошептал Ивар, и махнул, указывая Гудрёду курс.
Викинги присмирели, разговоры затихли – в этих морях мало кто бывал, и болтали о них в припортовых тавернах разные небылицы. Берег скрылся из виду, и начало холодать, так что пришлось достать из тюков купленные в Трандарнесе одежды – меховые штаны, куртки с капюшонами.
– Там дальше есть еще острова, и среди них большие, – сказал Тормод, когда задул попутный ветер, и поставили парус. – Но на них никто не живет и ничего не растет, только камни и лед, а в нем – замороженные звери, огромные, с клыками в пасти.
Ивар посмотрел с сомнением – откуда взяться трупам, если никто не живет и ничего не растет?
– А что еще севернее? – спросил кто-то из молодых дружинников.
– Никто не знает, если кто и ходил туда, то не вернулся, – Волокуша поежился. – Но мы-то куда идем?
Ему до сих пор так и не объяснили, куда направляется драккар, расспросы встречали молчанием.
– Скоро узнаешь, – пообещал Арнвид, закутанный в меха так, что из них торчал лишь кончик покрасневшего носа, да блестели из-под капюшона глаза. – Завтра уже, я чую, можно будет тебе сказать…
И он с шумом понюхал воздух.
К вечеру пал туман, а утром, проснувшись, Ивар обнаружил, что все на драккаре покрыто инеем. С трудом откинул промерзшее одеяло, с него посыпалось белое крошево, скинул ноги с лавки.
