Бронислава Вонсович - Я ненавижу магические академии
– Да так себе, – огорошила она меня. – Кто посимпатичнее – без денег, а папу такой вариант не устроит. Есть еще, конечно, неженатые преподаватели…
Я понимающе покивала головой – один из них мне как раз плед обещал принести.
– Но там молодых тоже мало, а старый мне зачем?
Да, грустная картина. Получается, у меня выбор еще меньше – Элена-то может позволить себе выйти замуж за фьорда без денег. Если уж папа так хочет зятя из аристократов, то покряхтит и смирится.
– А тебе кто-нибудь нравится? – спросила я.
Все же для охоты на чужой территории сначала нужно заручится согласием того, кто там уже места застолбил, ямки вырыл и самострелы наставил. Иначе как-то это неблагородно получается.
– Ректор, – заявила она мне.
– Ректор? – я даже не скрывала своего удивления.
– Ага, – довольно кивнула она головой. – Декан наш тоже хорош, но ректор – это нечто. Только у него невеста есть.
– Невеста – это еще не жена, – бодро заметила я.
На ректора я не претендовала, насколько я помнила, он был из некромантов, на декана тоже, так что получается, я ничего и не теряла.
– Ясперс ни на кого, кроме нее и не смотрит, – вздохнула Элена. – А она заявила, что замуж только после окончания обучения выйдет, а у самой – способности ко всем стихиям. Пока только два факультета прошла. А он вокруг нее увивается, на других и не смотрит.
– Все факультеты? – поразилась я. – Да кому она нужна будет после этого всего? Мало того что умная, так еще и старая. Да и он за это время будет уже не первой свежести. Все, что необходимо мужчине для счастливой семейной жизни, и отсохнуть может. Или они свадьбы не дожидаются?
Элена предсказуемо хихикнула и сказала:
– По слухам, она сказала, что раньше первой брачной ночи ему не дастся.
– Не повезло ему, – резюмировала я.
– Ну, он, как может, сокращает ей сроки обучения, – недовольно сказала девушка. – Ей оценки даже без экзаменов ставят, а уж чтобы поставить зачет, лекторам приходится самим за ней бегать.
– И долго они уже за ней бегают?
– Лет семь.
– Значит, уже привык, – задумчиво сказала я. – Переключай его на себя, пусть теперь за тобой бегает.
– Легко сказать, – вздохнула Элена.
– А зачем говорить? – удивилась я. – Делать надо. Тот, кто только болтает, ни с чем и остается.
– Так он же на меня и не смотрит…
– Сделай так, чтобы посмотрел, – пожала я плечами. – Раз, другой, а потом уже только на тебя смотреть и будет.
Мы еще поболтали некоторое время на такую животрепещущую тему, как завоевание мужского сердца. Я даже предложила Элене несколько вариантов действий, к сожалению, все они не учитывали характер объекта охоты, ведь ректора я не знаю, даже не видела его ни разу, а делать выводы по чужим словам нельзя. Собственно, Элене я так и сказала, но она все равно вдохновилась, глаза зажглись нездоровым фанатичным огнем, девушка стала нервно бегать по собственной гостиной в желании сделать хоть что-то прямо сейчас. Но дело было уже к вечеру, да и ректора пока в академии не было, так что ее жажда деятельности вылилась в заваривание какой-то кашки для себя и меня. Кашка была щедро сдобрена ароматизаторами явно искусственного происхождения, есть ее, конечно, было можно, но не каждый день. А уж кормить ею объект желаний – ни в коем случае, на что я и намекнула новой подруге, а она опять завела песню про невинно убиенные трупы. Мужчина, что будет сидеть на растительной диете, очень быстро приобретает оттенок, для этой диеты характерный, и начинает напоминать те самые невинно убиенные трупы. Нет, возможно, конечно, что некроманту будет удобно мимикрировать под своих клиентов, но крайне маловероятно. Элена задумалась, а я поняла, что ужасно хочу спать, – день выдался такой бесконечный и насыщенный, что требовал полноценного отдыха, а то я позеленею и без всяких диет.
Так что я распрощалась с согруппницей и направилась к себе, где с удивлением обнаружила мающегося перед дверью Хайдеггера с объемистым свертком. К этому времени я уже напрочь забыла о его предложении по улучшению моего быта. Тем приятнее, что сам он оказался не с такой уж плохой памятью.
– Мартин, – радостно улыбнулась я ему, – как я рада вас видеть.
Он тоже был рад меня видеть необычайно, что и выразил в весьма витиеватых выражениях. Распрощаться с ним удалось только с огромным трудом. Надеюсь, что у кураторов групп не так много свободного времени, чтобы ежедневно простаивать около дверей девушек, на которых они выразили желание жениться. Такие импульсные фьорды меня всегда несколько пугали, найти общий язык с ними было довольно просто, но требовало времени и значительных усилий.
К принесенному тазику Фиффи отнесся недоверчиво и переселяться туда не захотел, а у меня перетаскивание земли не вызывало ни малейшего энтузиазма – ведь завтра придется этим после обеда заниматься, и в масштабах, с тазиком не соизмеримых. Я скормила питомцу печенье с орешками, взятое у Элены. К угощению он отнеся благосклонно, поедание пищи, сделанной из представителей растительного мира, его совсем не угнетало. Впрочем, из животного тоже.
И лишь добравшись до кровати, вспомнила, что так и не купила ни трусиков, ни пижамки. Халатик, опять же, совсем мне не помешал бы. До душа я все же добралась и даже простирала свое белье забытым кем-то кусочком мыла, сделав для себя заметку, что нужно бы завтра и свое купить, а то нельзя же все время полагаться на чужую забывчивость. Постиранное я развесила на спинке кровати, вытянулась под грубым постельным бельем и моментально уснула. В голове билась только одна мысль – «Не проспать!» Ведь с Кудзимоси станется проверить мое присутствие на первом же занятии и сразу отчислить.
Проснулась я от настойчивого стука в дверь. Судя по свету за окном и шуму, доносившемуся из коридора, утро уже наступило. Я в панике заметалась по комнате, потом решила использовать вместо халатика мантию, набросила ее на себя и открыла дверь, за которой обнаружила Серена.
– Лисандра, я так и подумал, что вы проспали, когда не увидел вас в столовой, – сказал он, попытался не смотреть на мои части тела, выделяющиеся сквозь тонкую ткань мантии, взглянул за мое плечо, торопливо отвел взгляд и начал смотреть уже исключительно на мое лицо.
– Серен, я вам так благодарна, – счастливо улыбнулась я, недоумевая, что же его так испугало в моей комнате – Фиффи ведь из своего угла вылезать не собирается.
– На завтрак вы уже не успеваете, – он всунул мне в руки булочку. – Поторопитесь, а то нехорошо сразу же опаздывать.
В этом я с ним была совершенно согласна – что-то мне подсказывало, что Кудзимоси воспользуется любым предлогом, чтобы от меня отделаться. Поблагодарила я Серена горячо, но коротко, и оставила одногруппника брата улыбаться за закрытой дверью. Причину смущения Серена я обнаружила сразу, как повернулась. Все же, наверно, спинка кровати не самое лучшее место для женского белья, пусть даже такого красивого и кружевного. Вот ведь еще проблема – надолго моего не хватит, а покупать то, что в той лавке, у меня рука не поднимется. Причем оплатить-то еще поднимется – не так там и много этой платы, а вот надеть – ни за что. Мы, Берлисенсисы, себя уважаем.
Когда я выскакивала за дверь, за меня уцепился Фиффи. Времени, чтобы его отговаривать и убеждать не было, так что пришлось брать с собой. А этот гад еще и половину булочки у меня отобрал. Отнеслась я к этому крайне неодобрительно – он и так вчера покушал намного более плотно, чем я, а теперь еще и грабит хозяйку, которой до обеда придется сидеть на голодном пайке. Но питомец к моему мнению отнесся совершенно равнодушно, торопливо разорвал на мелкие кусочки свою добычу и сомкнул вокруг них листья. Показался он мне намного тяжелее, чем вчера поутру. Наверно, стоит подумать о диете для него? А то скоро я его унести не смогу, а сам он предпочитает перемещаться исключительно на мне, еще раздавит ненароком через пару недель такого усиленного питания.
В башню факультета Земли я влетела запыхавшаяся, но до звонка, и тут же врезалась в Кудзимоси. На этот раз ноги его не пострадали, он успел быстро отставить ту, на которую хотел опуститься мой каблук. Хвост, как ни странно, тоже остался цел – Фиффи решил, что на свете существуют и более вкусные вещи, которые, ко всему прочему, еще и не такие опасные.
– Доброе утро, фьорд Кудзимоси, – радостно сказала я ему. – Вот, собираюсь грызть гранит науки.
– Доброе утро, фьорда Берлисенсис, – выдавил он из себя. – Боюсь, ваши зубы этого могут и не выдержать.
– Я вам так признательна за беспокойство о моих зубах, – улыбнулась я настолько сладко, что у самой щеки к зубам поприлипали. – Вы для меня просто как отец родной.
И ресницами захлопала глупо-глупо. Мол, что думаю, то и говорю. Декан нахмурился, я еще вчера поняла, что замечание про возраст ему не понравилось, так что про папочку сказала, чтобы позлить. И похоже, мне это вполне удалось.
