Вячеслав Бакулин - Некроманты (сборник)
Заказчик осел обратно, устало потер лоб.
– Я так и знал, что возникнет путаница!
– Похоронена не она?
– Она.
– Тогда кого мы ищем?
– Ее.
Федор посмотрел в потолок. Иногда он жалел, что бросил курить. Проверяет ли Старик заказчиков на предмет вменяемости? Ладно, попробуем с другого боку…
– Почему вы ее ищете?
– Нарушен закон.
– Какой закон?
– Непреложный. Мертвые должны оставаться мертвыми.
– А что, кому-то удается… избежать? – спросил Федор с искренним любопытством.
Заказчик вздохнул.
– Не согласитесь съездить со мной в одно место?
– Какое?
– На первое городское кладбище.
Федор моргнул. Отвернул рукав и посмотрел на наручные часы. Два часа ночи. Самое время для кладбищ.
– Зачем?
– Там вы получите ответы на все свои вопросы.
А здесь, конечно, их получить невозможно. Ехать (и почему только?) не хотелось. Федор со вздохом поднялся.
– Ладно. Идите к машине, я сейчас.
Протащил за шкирку вяло сопротивлявшегося Ральфа до гостевой спальни номер один. Уложил у запертой двери.
– Охраняй!
Главное – Старика туда не впустить – а то вдруг его бессонница замучает, начнет шастать по дому… Старика Федор тоже проверил: в гостевой спальне номер два витал деликатный храпок. Из-за угла выглядывал Хан. Увидев, что Федор на него смотрит, шмыгнул и затерялся в просторах дома. Побоялся, что хозяин его тоже к делу приспособит.
– Ну, пока, – сказал Федор дому.
И отъехал на кладбище.
Луна была круглой и яркой, как прожектор. Полнолуние, самая пора для всяческих психов, оборотней и… прочих прелестей. Заказчик явно знал дорогу, шустро огибая нагромождения разнообразных памятников. Федор старался не отставать. Мучило его раздражение и любопытство. И кое-какие страхи. Потому как получил Федор в свое время хорошую порцию триллеров и стивенов кингов.
– А вы покойников не боитесь? – не выдержал он наконец.
Заказчик оглянулся. Глаза и зубы его лунно блеснули.
– А чего нас бояться?
И он этот анекдот знает…
– Не беспокойтесь, Федор, скоро четыре часа, петух пропоет…
Федор хмыкнул.
– Вот, посмотрите.
Заказчик посторонился – чтобы не застить лунный свет. Федор осторожно, а потому неуклюже переступил низкую оградку. Наклонился к памятнику.
Эта фотография была гораздо лучше. На ней Наталья выглядела просто хорошенькой.
– Ну? – хмуро сказал он, пару раз перечитав ФИО и даты через черточку. Огляделся. Могилы вокруг были свежими. На многих еще временные памятники, венки и не снятые бомжами таблички из нержавейки. Федор затосковал. Не-ет, его – только в крематорий! И чтоб прах – по ветру.
– В тот день было много похорон, – сказал заказчик, проследив его взгляд. – Помните железнодорожный теракт?
Федор указал пальцем на памятник:
– Что, перепутали, не ту похоронили?
– Ту.
– А кто тогда та? – теперь он ткнул пальцем за плечо.
– Она же.
– Значит, – скептически сказал Федор, – ей надоело тут валяться, она вылезла и пошла навестить родных?
– Нет, – сказал заказчик.
У Федора лопалось терпение. Он постучал носком ботинка в еще не осевший холмик.
– Вы мне вот что скажите! Если выкопать гробик и, знаете, так… аккуратненько вскрыть, там что-нибудь будет?
– Будет, – уверенно сказал заказчик.
– Что?
– Тело Натальи Беляевой.
– Вот и славненько! Одно тело мы нашли. Сколько их у нее всего?
Заказчик стоял и молча смотрел на него. Федор заскучал. Пейзаж навевал тоску. Домой бы… ага, к непохороненной Наташке! Не‑по-гре-бен‑ной.
– Почему вы уверены, что она одна и та же? – продолжил он. – Просто похожая девица.
– Вы плохо меня слушаете!
– Чем больше я вас слушаю, тем больше понимаю, что вы… это… э‑э‑э… п‑фф… не в себе.
– Да? Спросите у нее, что она помнит о поезде? Помнит ли вообще, как оказалась в городе? Помнит, где ее одежда, вещи?
– Мало ли, чего я не помню! А, может, она из психушки сбежала? Вы, случаем, не тамошний санитар? Шла пациентка, шла, зашла на кладбище, увидела на себя похожую – и готово! «Я умерла!»
– Хорошая фантазия! – оценил мужик с серьезным уважением. – Нет, Федор. Я не пациент. И не санитар. Я ведьмак.
– Ага, – Федор огляделся. С какой стороны они пришли-то? А Старику он голову открутит. Все-таки надо проводить какой-то отбор-отсев! А то в следующий раз заказ придет уже на вурдалака!
– Вы знаете, кто такой ведьмак? – не отставал чокнутый.
– Видел фильм. Борец с чудищами, да? Ты молодец, мужик! Вот и борись дальше. А я пошел.
– Сапко-овский?.. Н-не совсем верно. Ведьмак – это тот, кто приглядывает за ведьмами и колдунами. И не дает разгуливать мертвым.
– Ну-ну, – сказал Федор, огибая Натальину могилу. – Извини, деваха, что побеспокоили. Больше не повторится.
– Наталья скончалась на месте от удара в грудь. Сердце остановилось.
У Федора самого сердце сделало основательный перебой. Он медленно повернулся. Заказчик смотрел на него.
– Она не помнит катастрофу. Она не знает, что она умерла. Для нее жизнь склеилась, как кинопленка, от момента катастрофы до прибытия в город. Дотронься до нее. Она холодна, как этот памятник. Уколи ее и посмотри – течет ли у нее кровь.
Федор смотрел настороженно. Неприязненно.
– Вы все еще не верите мне, Федор? Напрасно. Редко, крайне редко, но бывает, что мертвые возвращаются.
– В смысле, привидения?
– Да, чаще всего, в виде призраков. Мороков, которые не могут расстаться с родными из-за их печали. Бывают также неупокоенные души невинно убиенных… Но у нас другой случай.
– Угу, – кивнул Федор. – Ваш «случай», насколько я понимаю, можно руками потрогать!
– Иногда случается возвращение физическое. Я не могу рассказать, как это происходит. Механизм еще недостаточно изучен.
– За столько-то веков? – сурово вопросил Федор. Славный разговор посреди могил, под светом полной луны! Всю жизнь о таком мечтал!
– Увы… Но эти вернувшиеся – не люди. Не́люди. Нежить. Ходячие мертвецы. По религии Вуду – зомби. Но и не об этом я!
Поощрительные вопросы у Федора уже иссякли. Он просто молча слушал.
– Иногда, – как-то украдкой сказал ведьмак и оглянулся, точно боясь, что его подслушают. Федор с трудом удержался от того же. – Иногда они оживают. Понемногу набираются сил, возвращаются к жизни. И если все оставить, как есть, до сорокового дня, вновь превращаются в живых.
– Опаньки! Во родным-то радость!
Ведьмак-заказчик топнул ногой.
– Вы не понимаете! Она умерла. Мертвецы не должны возвращаться! На земле для них уже нет места! Она нежить, не-жить!
Федор кивнул. Понятливо.
– И поэтому вы должны отправить ее обратно.
– Вот именно!
– А как? Молитвой, святой водичкой… или… этим, как его, осиновым колом?
Ведьмак отмахнулся.
– Есть способы!
– Угу-угу. Профессиональные секреты, понял, не дурак. А вот скажи ты мне, мужик… ладно, как там тебя, ведьмак… Ты в существование души-то веришь?
– Естественно!
– Тогда скажи мне – вот этот… двойник вернувшийся – это просто тело ожившее? Или у него душа имеется? А если имеется, то чья – того, кто умер? Или уже чья-то другая?
Ведьмак сказал неохотно:
– Этот вопрос тоже не до конца изучен!
– Тогда какого ж… рожна ты эту неизученную душу во второй раз убиваешь?!
– У меня нет права на жалость! Чем она лучше матери троих детей, которая ехала с ней в купе?
– А чем она хуже того подонка, что в поезд взрывчатку подложил?! По его-то душу ты не отправишься!
Тишина. Ведьмак сказал устало:
– Я не господь бог. Я не могу судить живых людей. Я присматриваю за мертвыми. Повторяю еще раз – она не человек. Она – нежить. Ее существование противоречит всем законам природы.
– Противоречит? – Федор поднял голову. Луна бледнела. Светлел восток. – Тогда почему она все-таки существует?
Старик на кухне брезгливыми глотками пил растворимый кофе. Не глядя на Федора, буркнул:
– Что, спугнули заказчика?
Ведьмак обратно не поехал. Сидел, отчаявшись, на могиле Натальи Беляевой-один и не отзывался на ненастойчивые Федоровы призывы.
– Спугнул, – признался Федор. – Ему не мы нужны, а эти… заклинатели змей, вышибатели бесов… Не наш профиль, Сергей Сергеевич!
– Не наш, – буркнул Старик. Поставил чашку в мойку. – Что за гадость вы пьете, осмелюсь вам заметить! Беречь себя надо, беречь, холить и лелеять! Нам на радость.
Долго одевался, то так, то сяк укладывая на шее шелковый шарф. Актриса на пенсии, да и только! Федор зевал во весь рот.
– Профиль, – бормотал Старик, разглядывая себя в зеркале. – Какой там профиль, Федор, побойтесь бога! Вам ли о профиле говорить! А собачку-то не забудьте убрать от спальни, девочка, может, пи́сать хочет, а вы…
