Александр Воробьёв - Возвращение Солнышка
- Не надо... Пощади его, - раздался вдруг слабый, хриплый голос Саньки. Использовав последнюю энергию на этот возглас и потеряв контроль над собой, она упала на колени перед Мастером и склонила голову.
Забелло дрогнул, и вместе с этим остановился и Крут - в последнем шаге от аномалии. Переведя взгляд на девушку, кукловод с интересом впился в нее глазами, приговаривая про себя: "Так-с... А тут у нас что?".
- Надо же, какая способная девочка... Очень хорошо... Замечательно... Ага! - торжествующе воскликнул он, читая Саньку, словно раскрытую книгу. - Так вот почему Хор-Лей согласился вернуться. Интересно, интересно... Какое стечение обстоятельств, кто бы мог подумать?..
Забелло опустился на одно колено перед девушкой, кончиками пальцев за подбородок приподнял ее лицо и, впившись неистовым взором в ее глаза, словно хотел нырнуть до самых потаенных глубин Санькиной души, заговорил быстрым свистящим шепотом:
- Скажи, зачем ты вернулась? Что ты хотела найти здесь - знания? Деньги? Славу? Нет... Кого ты хотела спасти - брата? Людей? Природу? Хор-Лея? Не то... Ты хотела изменить мир, да? Или исправить прошлое, а? Ты пришла отомстить мне за родителей? Давай же, отвечай...
Экстрасенс замолчал; сколько ни всматривался он в разум девушки, ничего не перекликалось с его словами, не находил он ответа на свои вопросы.
- В тебе нет ничего, ты пуста и чиста, - задумчиво продолжал он. - Ты ведь не глупа, ты знаешь, что никто из людей и понятия не имеет, что здесь происходит. Ваши ученые описывают увиденное, ваши военные хотят это использовать, ваши сталкеры делают здесь бизнес. Но ты не такая, тебе не нужно это все... Неужто ты, невежа, вздумала постичь истину? Ты возомнила, что можешь вмешаться в приход богов, что ли? Хочешь стать повелителем Зоны и Земли?
- Мне не нужно ничего, - с превеликим трудом произнесла Санька. - Я просто делаю то, что должна сделать.
- Фаталистка... А если ты должна умереть здесь, сейчас? Ты готова и к этому тоже? - продолжал допытываться Забелло с жестокой иронией. Санька промолчала, равнодушно глядя в глаза мучителю.
В порыве благодушия Забелло махнул рукой в сторону Крута, все еще балансировавшего перед вертуном, и сталкер, как подкошенный, осел на землю. Сознание его не покинуло, однако все, на что он оказался способен - это смотреть и слушать. Ни шевелиться, ни говорить, ни даже думать Крут не мог.
- Должна она сделать, видите ли! Какие же вы все глупцы... Вы не понимаете, что воля бога - это и есть то, что вы должны выполнить. Вам и невдомек, что вы всего лишь пешки в играх богов - даже те из вас, кто мнит себя игроками. Я... я дарую вам жизнь, - неожиданно величественно изрек Мастер, поднимаясь и простирая длань над коленопреклоненной Санькой. Не дожидаясь ответа, которого, учитывая состояние путников, и быть не могло, он повернулся и пошел к своей свите, бросив напоследок через плечо совсем другим, грубым тоном: - Убирайтесь из Зоны. Встречу еще раз - в порошок сотру, ничтожество... И больше не посмотрю на то, что ты...
Не дослушав, почему же Забелло вдруг решил пощадить их, Санька на четвереньках подползла к лежащему перед вертуном Круту - встать на ноги не получалось. Кое-как, вялыми рывками оттащив тело сталкера подальше от опасности, девушка в изнеможении рухнула ему на грудь и прошептала:
- Все будет хорошо...
Эти слова стали последним, что услышал Крут, - перед тем, как потерять сознание.
---
- Куда мы так спешим, Мастер?
Свита Мастера, состоявшая из шестерых самых одаренных членов общины, была для него всем необходимым - семьей, друзьями, парламентом, церковью, телохранителями и прислугой. Поэтому обычно резкий и грубый со своими холопами Забелло в данном случае снизошел до объяснения:
- Хоть мы и упустили Хор-Лея, еще не все потеряно. Если не знать наверняка, как нужно правильно расположить солнечных богов, на закрытие портала уйдет очень много времени. К тому же есть кое-какие особенности, о которых мало кто знает... Девчонка-то осталась позади. Короче говоря, невероятно, чтобы он в одиночку успел управиться с этим делом до нашего прихода...
Вопреки прогнозам Забелло, противостоять аномалии никто в бункере и не пытался. Попытка приблизиться к ней ближе определенного предела непременно привела бы к голубоватому всполоху под ногами - если б Скворцов и Черпаков своими глазами не видели архончутку в действии, и не держались на почтительном расстоянии, то давно уже отдали бы концы. Еще одним неприятным следствием пусть даже кратковременного приближения к аномалии являлся подсмотренный при наблюдении за поверхностью факт, что архончутка, выплюнув очередную порцию пламени, немного сдвигался в ту же сторону, словно пытался добраться до поверженной жертвы. Таким образом, получалось, что любые попытки совладать с ним, напротив, лишь ускорили бы печальную развязку - тем скорее аномалия загонит их в угол.
Поэтому обреченные на гибель в убежище сразу предпочли оставить аномалию в покое, удалившись от нее как можно дальше. Несмотря на грозящую опасность, майор так и не предоставил Витеньке полную свободу действий - он вообще до поры, до времени не стал посвящать аспиранта в детали происходящего в бункере. Взвалив юношу на плечо, отчего досматривавший последние сны Витенька проснулся, майор без лишних разговоров отнес его в подальше от входа, в медицинскую секцию. Там он снял с аспиранта путы, выдал тому бутыль с водой и баночку шпрот с сухариком в качестве завтрака, и запер парня, с извинениями сказав, что вскоре эти вынужденные меры предосторожности закончатся. Снаружи полупрозрачного бокса с пленником в качестве охранника остался Профессор; им обоим строго-настрого было наказано не вступать в разговоры. Кроме того, Черпакову майор шепнул, что Забелло мог запрограммировать Витеньку и на самоубийство... а посему за ним нужен глаз да глаз. Заняв, таким образом, своих спутников хоть каким-то делом, Скворцов пошел понаблюдать за продвижением архончутки.
Тем временем аномалия уже преодолела изогнутый входной коридор и тамбур с герметическими дверями, и теперь в отсутствие доступных целей неспешно и хаотично плавала в воздухе. В ее движениях не прослеживалось ни ритма, ни закономерностей; этот факт тоже рассматривался Профессором в качестве доказательства того, что это живая структура. Возвращаться назад, в коридор, архончутка явно не желал. Был ли это чисто физический эффект, связанный с какими-то неизвестными феноменами, или элемент программы, задания, заложенного в аномалию Забелло - сказать сложно, но мало-помалу синий сгусток продвигался все дальше и дальше.
Бункер имел, в целом, линейную планировку. От широкого центрального коридора в обе стороны расходились вспомогательные проходы, ведущие к различным помещениям. Ближе к выходу располагались многочисленные склады, технические отсеки, автономная дизельная электростанция. Далее - общественные помещения, санитарно-гигиенические узлы, медицинский пункт, а также два основных выхода наверх, в здание ООН. В самом конце коридора - комнаты для наблюдения, управления, связи, и вентиляционная шахта, канал которой, совмещенный с аварийным выходом, завершался на поверхности, сбоку от гаражей, неприметным оголовком с зарешеченными оконцами.
Забелло, сам по себе далеко не глупый человек, да и имевший к тому же опыт службы в силовой структуре, правильно вычислил запасной выход из бомбоубежища, и теперь в непосредственной близости от этой крохотного железобетонного домика патрулировали двое Вольников. Еще двое или трое человек с собаками скучающе бродили за котельной и вокруг здания обсерватории, изредка попадая в поле обзора наблюдательных приборов. Вполне возможно, что охранников осталось и больше, просто остальные не показывались на глаза.
"Через какое-то время аномалия, дойдя до просторных бытовых помещений, перекроет путь к основным выходам из бункера", - подумал майор. "А ведь их состояние давно не проверялось... А если что-то изменилось, и сейчас возможно выбраться наружу через саму обсерваторию?" Это было бы удобным вариантом - там их, похоже, не ждут, и к тому же в здании можно окопаться и довольно долго вести оборону от Вольников... если, конечно, им не придет в голову снова натравить архончутку.
С этой мыслью Скворцов прошел от центрального разветвления к первому выходу. Повозившись с запорной системой давно не использовавшихся герметических дверей, в которой для большей надежности не был даже предусмотрен автоматический привод, майор вышел к лестнице и стал осторожно подниматься наверх, взяв автомат на изготовку и настороженно прислушиваясь через каждые две-три ступени.
Дойдя до половины, Скворец уловил еле слышное потрескивание. Под ногами, особенно вдоль стен, лежало немало мусора - не до конца прибранный после строительства песок, кусочки цемента, осыпавшаяся штукатурка. Недолго думая, майор наклонился, сгреб ладонью несколько камешков и веером запустил перед собой... И еле успел заслониться от россыпи ослепительно-голубых искр, с грозным треском обдавших незадачливого экспериментатора. Мощнейший искрун перегородил проход наверх, почти незаметный в отсутствие колебаний воздуха - именно незначительный ветерок, несущий мельчайшие частицы пыли, обычно заставляет эту аномалию обнаруживать себя.
