Вадим Проскурин - Звездный шлюз
— Заткнись! — крикнул я. — Заткнись и вали отсюда!
Мужик заткнулся и отвалил.
15«Ты кто?» спросила Сбот.
И я сразу все понял.
При мейозе идентификатор абонента Сети меняется. Те личности, которые появляются в результате мейоза, не имеют с точки зрения Сети ни малейшего отношения к личностям, вступившим в мейоз. Поговорив с Сбот в последний раз, я отправился на Броун и вступил в мейоз с существом, которому передал навыки работы с Сетью без внешнего терминала. С этого момента Сбот больше не могла со мной связаться, как бы ей ни хотелось этого. Весь план был обречен на провал с самого начала. Как я только мог этого не заметить!
«Я раньше был Андреем Сиговым», сказал я. «Просто я еще раз вступил в мейоз после нашего последнего разговора».
«Ты думаешь, нам есть о чем разговаривать?» спросила Сбот. «После того, что ты натворил на Нисле…»
«А что я натворил? Твой агент говорил какую-то ерунду насчет полумиллиона жертв…»
«Это не ерунда!» воскликнула Сбот. «На Нисле одновременно явились полторы тысячи твоих клонов, причем они прошли в обход порталов. Я не понимаю, как это им удалось, и не хочу понимать. Мне больше не интересны твои планы, твои мотивы и все прочее, я больше не хочу ни во что вникать. Я знаю только одно — люди начали геноцид и они будут наказаны».
«Да какой это геноцид!» воскликнул я. «Что могут натворить полторы тысячи бойцов?»
«Очень много», ответила Сбот. «Особенно если они умеют входить в Сеть без внешнего терминала. Особенно на Нисле, где на каждом шагу телепортаторы. Особенно если бойцы запрограммированы только на убийство и неспособны вступать в переговоры. Человечество в твоем лице нарушило сразу два запрета — на геноцид и на психическое программирование. Ты поставил свою расу вне закона».
«И что теперь будет?» спросил я. «Убийства будут продолжаться до полного опустошения Земли? Знаешь, что я тогда сделаю в ответ?»
«Знаю», вздохнула Сбот. «И поэтому я предлагаю перемирие».
«Условия?»
«Ты отзываешь своих убийц, я отзываю своих».
«Разве моих убийц еще не переловили?» удивился я. «Я был лучшего мнения о вашей полиции».
«Значит, тебе придется разочароваться. Отзови их».
«Но…» замялся я, «я не могу их отозвать. Эта функция не предусмотрена. Я думал, их сразу же отловят и перебьют, это было просто предупреждение…»
«Предупреждение?!» заорала Сбот. «Ты отправил на смерть полторы тысячи своих копий и говоришь, что это предупреждение?! Да что же ты за существо такое!»
И связь оборвалась.
16Это был настоящий конец света. Я бестолково метался из одного района Земли в другой и всюду видел одно и то же — горы трупов и мечущиеся толпы живых, на глазах теряющих человеческий облик.
Кровавая мясорубка набирала обороты с каждым часом. По мере того, как новости о бойне на Нисле распространялись по Сети, все больше агентов конфедерации прибывали на Землю, чтобы поучаствовать в великом мщении. Не все они умели обходиться без внешних терминалов, как тот убийца, что опустошил мой индийский дворец. Обычные агенты работали менее эффектно, но нисколько не менее эффективно — перемещение в случайное тело, серия ударов по ближайшим соседям и уход обратно, пока тело еще живет.
Только тот может чувствовать себя в безопасности, вокруг кого нет ни одного другого человека в радиусе километра. Да и эта безопасность весьма условна — в любой момент тебя может настичь лесной пожар или ядовитый выброс с ближайшего химзавода.
Яхры не ограничились только убийствами лицом к лицу. Они задействовали все средства массового уничтожения, какие только можно задействовать.
Автомобили с разгону врезаются в толпы пешеходов. Водители бензовозов поджигают свои машины и въезжают в торговые центры и кинотеатры. Самолеты падают на города, выбирая самые густонаселенные районы. Все химические заводы, способные сделать выброс отравляющих веществ, делают это один за другим. Вокруг атомных электростанций быстро разрастаются зоны радиационного заражения. Реакторы, способные взорваться, взрываются, в остальных случаях яхрам приходится проявлять изобретательность, но для них это не проблема, к их услугам память лучших земных специалистов как по атомной энергетике, так и по диверсиям.
Электричества нет почти нигде, водопровода тоже. Взрывы бытового газа, в течение дня сотрясавшие города, к вечеру прекратились, но только потому, что прекратилась подача газа. Интернет прекратил свое существование, зато в новостных лентах Сети события на Земле — тема номер один.
Толпы сетевых путешественников вновь хлынули на Землю. Комитеты защиты порядка всех миров сектора обнародовали заявления, предупреждающие граждан об опасности визитов, но эти заявления останавливают далеко не всех. Как можно запретить разумному существу, обладающему терминалом Сети, увидеть своими глазами гибель целой цивилизации, пусть даже варварской? Такое происходит не каждый день и даже не каждое столетие.
Никогда не думал, что человеческая цивилизация так уязвима для массированного удара извне. Против Земли работает всего несколько тысяч инопланетных бойцов, но какой эффект! Наши защитники порядка, как российские, так и американские, практически неуязвимы, страдает только мирное население, но как страдает… Никакое ядерное оружие не может причинить такого ущерба, как коллективное безумие, заставляющее людей целенаправленно уничтожать друг друга.
Не помню, как я провел этот день. Помню только обрывочные картинки, одна страшнее другой. Смертоносная карусель тяжелых «Боингов», кружащих над пылевым облаком, скрывающим под собой бывшие небоскребы Манхеттена. Время от времени один из самолетов пикирует и через несколько секунд облако вздымается еще чуть-чуть выше. Военные корабли на рейде методично обстреливают город из тяжелых орудий. Биплан-кукурузник поливает ядохимикатами запруженную автомобилями дорогу. И трупы, трупы…
Поначалу я пытался прыгать из одного тела в другое, загоняя людей в стасис, но вскоре до меня дошло, что этим я всего лишь делаю их смерть быстрой и безболезненной. Чтобы вернуть всех этих людей к жизни, надо выдать сотню последовательных команд на возвращение в предыдущее тело и если хотя бы одно возвращение приведет в отравленную зону или в центр пожара, цепочка прервется вместе с моей жизнью. Если бы у них были терминалы…
Число жертв на Нисле приближается к миллиону. Я понимаю, что нехорошо радоваться чужому горю, но ничего не могу поделать с этой примитивной эмоцией. Геноцид человечества не сойдет яхрам с рук, яхры тоже будут наказаны.
Я запретил себе думать о том, что причиной сегодняшней катастрофы стала моя ошибка. На самом деле моя вина не так велика — если бы не ошибся я, обязательно ошибся бы кто-нибудь другой. Только теперь я окончательно понял, что имел ввиду Вудсток, когда говорил, что социальная система не способна быстро переваривать большие объемы новых знаний. Каждое знание несет опасность неправильного применения и когда таких знаний много, какая-то из опасностей рано или поздно становится реальностью. Я забыл, что мейоз меняет идентификатор абонента Сети, я недооценил боевую (точнее, палаческую) эффективность своих клонов, да, это ужасные ошибки, но их мог сделать любой.
Я понимал, что мои рассуждения нелогичны и противоречивы, что я из последних сил пытаюсь оправдаться в своих собственных глазах, пытаюсь убедить себя, что катастрофа была неизбежна, а она ведь и в самом деле была неизбежна… Но я не могу, я не имею права позволить себе мучаться совестью! Тогда я просто не смогу жить, но я должен жить, я обязан… а почему, кстати? Нет! Не думать об этом!
К вечеру я стал постепенно отходить от шока. Человеческая способность испытывать ужас имеет предел и этот предел был достигнут. Мучительное ощущение собственной вины и бессилия стало привычным, оно уже почти не мешало размышлять. Только размышлять было не о чем.
Весь мир рухнул. Умом я понимал, что Земля — еще не вся вселенная, что существует множество других миров, в некоторых из которых я смогу нормально жить, не в цивилизованных, конечно, в цивилизованные миры меня не пустят… за исключением Блубейка… возможно…
Помнится, зимой, когда я застрял на планете Ол и страдал от невозможности вернуться на Землю, я думал, что смогу прожить жизнь и вне родного мира, что со временем я привыкну к новым реалиям и начну воспринимать свои старые воспоминания как сны или галлюцинации… А что? Уйти сейчас на Сорэ и поселиться там навсегда, каждый день ожидая, когда кошмарные воспоминания изгладятся из памяти. Сколько лет придется так ждать — десять, сто, тысячу?
Я чувствовал внутри себя мучительную пустоту. Все мое прошлое было бессмысленно, все попытки принести на Землю счастье и процветание были обречены на провал. Я надеялся, что джинн, которого я выпустил из бутылки, будет строить только дворцы, но так бывает только в сказках. Джинн только и ждет, когда его хозяин ошибется и прикажет ему построить то, что умеет убивать. Рано или поздно это произойдет обязательно.
