Тед Уильямс - Море серебряного света
— Сядьте, мистер Джонас. Я расскажу вам все, но, пожалуйста, не выходите из круга. Пока вы сидите здесь со мной, нас обоих никто не видит и не слышит.
Побежденный, хотя и уверенный, что дела приняло дурной оборот, Пол уселся рядом с ней. Ава облегченно вздохнула.
— Очень хорошо. Большое спасибо.
— Тогда расскажете мне, что происходит.
Она сорвала одуванчик.
— Я знаю, что отец постоянно смотрит за мной. Он может видеть меня тогда, когда ему хочется, и я не буду об этом ничего знать. — Она посмотрела прямо на него. — Так было всю мою жизнь. И я читаю в книгах о мире, который, я знаю, не увижу никогда, если ничего не изменится.
Полу стало неловко. Он сам совсем недавно сообразил, что он скорее тюремщик, чем учитель.
— Даже в гаремах Ближнего Востока женщины не находятся одни, — продолжала Ава. — А кто есть у меня? Учитель — хотя я глубоко уважаю вас, мистер Джонас, и другие мои учителя и няни все были добры ко мне — и доктор, сухой и неприятный старик. Я не хочу говорить о служанках, которые настолько запуганы, что боятся сказать мне даже одно слово. И все эти отвратительные люди, работающие для моего отца.
Полу стало еще более неудобно. Что подумают Финни или этот кошмарный Мадд, когда услышат такие слова дочки Жонглера? И увидят его, сидящего рядом с ней?
— На самом деле, — сказал Пол так спокойно, как только мог, — на тебя всегда глядят, Ава. И слушают. И, я уверен, сейчас тоже…
— Нет, они не могут. — Она озорно улыбнулась. — Не сейчас. Ведь у меня есть друг — друг, который может делать всякие штуки.
— О чем вы говорите?
— Вы думаете, что я сошла с ума, да? — сказала она, — но это правда. Самая настоящая правда!
— Что?
— Мой друг… — Внезапно она замолчала и какое-то время ее глаза не могли встретить с его. Когда же их взгляды наконец встретились, в ее глазах тлело что-то странно. — Он призрак.
— Что? Ава, это невозможно.
Брызнули слезы. — Я думала, что вы не такой, как другие и выслушаете меня. — Она отвернулась.
— Ава, простите. — Он протянул руку и коснулся ее плеча в паре дюймов от гладкой нежной шеи и завитков черных волос, высвободившихся из-под заколок. Ручей, казалось, зажурчал громче. Он отдернул руку. — Скажите мне, что происходит. Я не обещаю, что поверю в призраков, но просто скажите мне, договорились?
Она, по-прежнему не глядя на него, заговорила очень тихим голосом: — Я сама в них не верила. Вначале. Я решила, что это мелкие пакости Никелированного.
— Никелированного?
— Финни. Так я его зову. Эти стекла, и они так сверкают. А вы слышали, как он ходит? В его карманах полным-полно металла. И все время что-то звякает. — Она нахмурилась. — Жирного я называю Масляный. Они чудовища, оба. Я ненавижу их.
Пол закрыл глаза. Если она ошибается и их подслушивают — в чем он не сомневался — их действительно должен защитить призрак, иначе очень скоро он услышит запись этого разговора, возможно в тот момент, когда его будут увольнять.
«Получу ли я выходное пособие, большой вопрос…»
— Голос шепчет мне в ухо, — продолжала Ава. — Ночью, когда я лежу в кровати. Я думала, что это проделка Никеля и не отвечала. Вначале.
— Вы слышали голос во сне…?
— Это был не сон, мистер Джонас. Дорогой Пол. — Она робко улыбнулась. — Я не так глупа. Он говорил очень тихо, но я все равно проснулась. Я даже уколола себя, чтобы убедиться, что не сплю. — Он подняла бледное предплечье и показала ему, куда. — Но я все еще думала, что это какой-то фокус. Служащие моего отца всегда зло подшучивают надо мной. Если он узнает, он точно выгонит их, да? — Казалось, она едва не плачет. — Но я никогда ничего не говорю ему, потому что боюсь, что он не поверит мне — посчитает бреднями маленькой девчонки. И тогда они сделают мне еще какую-нибудь гадость — возможно уволят вас и наймут какую-нибудь ужасную старуху или жуткого старика, кто знает? — Она опять нахмурилась. — Этот жирный, Мадд, как-то раз сказал мне, что он с удовольствием отправил бы меня в Желтую Комнату. — Она вздрогнула. — Я даже не знаю, что это такое, но звучит угрожающе. Вы знаете?
Пол неопределенно пожал плечами.
— Не могу сказать, что знаю. Но что вы рассказываете мне? Голос говорил с вами? И сказал, что мы можем безопасно поговорить здесь?
— Судя по всему он очень одинокий призрак — маленький мальчик, или, может быть, иностранец. Он говорит очень серьезно, и очень странно. В тот первый раз он сказал, что подглядывал за мной и ему очень жалко, что я так одинока. И еще он сказал, что хочет быть моим другом. — Он тряхнула головой, на ее лице медленно появилось удивление. — Так странно! Он был больше, чем голос — как будто стоял рядом со мной. Было темно, но света хватало и я видела, что в комнате никого нет.
Теперь Пол убедился, что происходит что-то очень плохое, но у него даже мысли не было, как он должен поступить.
— Ава, я знаю, вы думаете, что это был не сон, но… это должно быть сном. Я не верю в призраков.
— Он прячет меня. Как-то раз он сказал мне пойти прогуляться вечером, и тогда он сделает так, что меня никто не найдет. И он так и сделал. Я ушла в лес, и вскоре все служанки высыпали в сад и стали рыскать среди деревьев. Даже Финни пришел и тоже стал искать — и очень разозлился, когда в конце концов нашем меня, сидящей на камне со своим вышиванием. «Я часто хожу гулять вечером, мистер Финни, — сказала я ему. — Почему вы вне себя?» Конечно он не захотел признаться, что потерял меня; вместо этого он извинился и сказал, что ему надо было срочно поговорить со мной. Плохо придуманная уловка.
— Но разве этого достаточно?.. — начал Пол.
— А прошлой ночью мой друг показал мне комнату, в которой вы живете, — торопливо сказала она. — Я знаю, это ужасное вторжение в вашу личную жизнь. Я прошу прощения. Но я должна сказать, что она намного меньше, чем я подозревала. И вся ваша мебель гладкая и плоская — и так не похожа на мою, ту что в доме.
— Как это, показал?
— Зеркало, через которое отец разговаривает со мной, когда ему хочется — я и не знала, что его можно использовать по-другому, но прошлой ночью мой друг использовал его, чтобы показать мне вас, дорогой мистер Джонас. — Она озорно, по девичьи, улыбнулась, сверкнули белые зубы. — Не волнуйтесь за мою и вашу скромность — вы все это время были полностью одеты.
— Вы видели меня? — Пол не мог поверить своим ушам. Каким-то образом ей удалось использовать односторонний настенный экран в гостиной, чтобы осмотреть все здание.
— Вы смотрели куда-то в стену — меняющаяся картина с вами. Там были животные. И вы, в серой одежде. Пили стакан чего-то — вина?
Пол смутно помнил, что перед сном смотрел какой-то ролик о самом себе на природе. И с остальными деталями она не ошиблась. Его беспокойство выросло, стало значительно более серьезным и пугающим. Неужели кто-то взломал охранную систему дома? Быть может тщательная подготовка к попытке похищения?
— Этот ваш друг… Он сказал свое имя? Сказал, что… что он хочет?
— Нет, он не сказал, как его зовут. Не думаю, что он помнит свое имя, даже если оно у него было. — Она помрачнела. — Он так одинок, Пол. Так одинок!
Он с трудом осознал, что она в первый раз назвала его по имени, сломав барьер, отделявший их друг от друга; но в этот момент это беспокоило его меньше всего.
— Мне это не нравится, Ава. — Еще одна мысль пришла ему в голову. — Вы разговариваете со своим отцом? Через зеркало?
Она медленно кивнула, глядя на медленно раскачивающиеся ветви над головой.
— Он очень занятый человек и всегда говорит, что хочет зайти ко мне, но у него так много забот и так мало времени. — Она попыталась улыбнуться. — Но он говорит со мной очень часто. Я уверена, что если бы он знал, как его служащие относятся ко мне, он бы на самом деле разозлился.
Пол расслабился, пытаясь разобраться в ситуации. Он сам говорил с Жонглером — точнее с лицом на экране — всего один раз и был полностью уверен, что этот щегольски одетый шестидесятилетний человек, который насмешливо экзаменовал его на знание привычек и одежды его дочери, никак не мог быть настоящим: никакая самая передовая медицинская технология не могла позволить человеку в сто пятьдесят лет так выглядеть. Тем не менее показываться в таком виде наемному работнику — это одно, но собственной дочери?..
— Он приходил к вам? Когда-нибудь? Лично?
Она покачала головой, все еще глядя на свет, сочившийся сквозь листья.
«Слишком причудливо. Призраки. Отец, появляющийся только в зеркале. Черт побери, что я делаю в этом сумасшедшем доме?»
— Мы должны возвращаться, — сказал он вслух. — Не имеет значения, увидит нас кто-нибудь или нет — нас слишком давно не было в доме.
— Если даже какой-нибудь шпион увидит нас здесь, — беззаботно сказала она, — он увидит только то, что у нас урок. Вы говорите, а я записываю. — Она усмехнулась. — Так обещал мне друг.
