Уильям Гибсон - Нейромант
Кейс лег на живот и вытянул вперед руки, пальцы коснулись стенки гроба. Девушка встала над ним на колени, кожаные джинсы холодили ему поясницу. Ее пальцы погладили шею.
— А почему ты здесь, а не в «Хилтоне»?
Вместо ответа она отвела руку назад и стала легкими круговыми движениями поглаживать ему мошонку. Так продолжалось около минуты, и все это время другая рука продолжала растирать ему шею. Кожаные джинсы негромко поскрипывали в такт ее движениям. Чувствуя, как член твердеет и начинает упираться в поролон, Кейс немного повернулся.
Боль в голове пульсировала по–прежнему, но шея не была уже такой хрупкой. Кейс приподнялся на локте и перевернулся, затем притянул девушку к себе, стал ласкать языком груди, твердые влажные соски касались его щек. Он нащупал молнию на кожаных джинсах и потянул вниз.
— Я сама, — сказала она, — я же все вижу.
В темноте послышался шорох кожи. Лежа рядом, девушка упорно брыкалась, пока наконец не избавилась от джинсов. Она перебросила через него ногу, и он коснулся в темноте ее лица. Почувствовал неожиданную твердость имплантированных линз.
— Не трогай, — остановила она, — будут следы от пальцев.
Затем она снова встала над ним на колени, взяла его ладонь и положила ее на себя — большой палец вдоль щели между ягодицами, а остальными накрыла влагалище. Когда она начала опускаться, перед его глазами снова пронеслись пульсирующие образы: какие–то лица, мигающие фрагменты неоновых реклам. Затем она опустилась совсем, и его спина судорожно выгнулась. Она стала двигаться вверх–вниз, все быстрее и быстрее, пока они оба не слились в едином оргазме и ее мокрые скользкие бедра изо всех сил не сдавили его ноги, и тогда перед его взором вспыхнула слепящая голубизна и время остановилось, как в безграничных просторах матрицы, где образы рвутся в клочья и уносятся ураганом вдаль.
На Нинсеи все так же танцевала толпа — только чуть менее плотная, как это и бывает в будни. Из аркад и салонов для игры в патинко выплескивались волны шума. Кейс заглянул в «Тац» и, как обычно, среди теплого, наполненного пивными парами полумрака увидел Зоуна, который присматривал за своими девочками. У стойки хлопотал Рац.
— Уэйджа не видел, Рац?
— Сегодня еще нет.
Увидев Молли, бармен демонстративно поднял бровь.
— Если увидишь, то передай, что я хочу отдать долг.
— Что, перемены к лучшему, артист?
— Рано еще говорить.
— Понимаешь, мне нужно увидеть этого человека. — Кейс смотрел на свое отражение в зеркалах Молли. — Я должен выйти из этого бизнеса.
— Армитиджу очень не понравится, если я отпущу тебя одного. — Молли стояла, подбоченясь, прямо под «тающими часами» Дина.
— При тебе он не станет со мной разговаривать. Насчет Дина я не беспокоюсь, он сам о себе позаботится. Но есть люди, которые от меня зависят, они разорятся, если я так вот просто возьму и уеду из Тибы, не покончив с делами. Они мои партнеры, понимаешь?
Губы Молли твердо сжались. Она отрицательно покачала головой.
— У меня партнеры в Сингапуре, в Токио, в Синдзюку и Асакузе, они же крупно погорят, как ты не можешь понять? — соврал он, положив руку на затянутое в черную кожу плечо. — Пять. Пять минут. Время засечешь по своим часам, хорошо?
— Мне платят, и я должна выполнять инструкции.
— Ну да, тебе платят, и ты выполняешь инструкции. И тебе начхать, что в результате несколько моих лучших друзей сгорят, а может, и вообще сдохнут.
— Хрень собачья. Друзья у него, видите ли, выискались. Ты просто хочешь, чтобы этот старый прохиндей нас проверил.
Безо всякого уважения к пыльному кофейному столику а–ля Кандинский, Молли водрузила на него свой ковбойский сапог.
— Послушай, Кейс! Это что же такое получается, красавчик? Твоя напарница вооружена, не говоря уж обо всем этом кремнии в ее голове. В чем, собственно, дело? — Покашливание Дина словно повисло посреди комнаты.
— Подожди, Джули. Я зайду к тебе один.
— А как же еще, сынок? Ничего другого я и не позволю.
— Ну ладно, — сдалась наконец Молли. — Но только пять минут. Малейшая задержка, я войду и успокою твоего дружка навсегда. И пока ты будешь с ним, постарайся кое–что понять.
— Что еще такое?
— Какого черта я иду у тебя на поводу.
Она круто повернулась и пошла к выходу мимо белых тюков сушеного имбиря.
— Ну и знакомые же у тебя, Кейс, — заметил Дин. — Куда страньше, чем обычно.
— Все, Джули, она ушла. Теперь–то ты меня впустишь? Ну пожалуйста, Джули.
Щелкнули магнитные засовы.
— Включил бы ты, Джули, системы и все эти штуки, которые у тебя в столе, — сказал Кейс, садясь.
— Я их никогда не выключаю, — чуть улыбнулся Дин, выуживая среди разбросанных по столу деталей пишущей машинки револьвер и аккуратно прицеливаясь в Кейса. «Магнум» с обрезанным по самый барабан стволом, предохранительная скоба вокруг спуска тоже спилена, а рукоятка обмотана грязным скотчем. Оружие совершенно бесполезное на расстоянии свыше десяти метров, да и то целиться нужно в живот. Но уж если попасть в этот самый живот… В розовых, наманикюренных руках Дина этот типичный гангстерский «ствол» выглядел, по меньшей мере, странно.
— Пойми, это только предосторожность. Ничего личного. Ну а теперь говори, что тебе нужно.
— Дай мне урок истории, Джули. А также сведения об одном человеке.
— А кому это нужно, сынок? — На Дине была веселенькая рубашка в белую и красную полоску с накрахмаленным, будто фарфоровым, воротничком.
— Мне, Джули. Я уезжаю. Считай, что уже уехал. Сделай мне одолжение, ладно?
— Кто тебя интересует?
— Один гайдзин, Армитидж, остановился в «Хилтоне».
Дин положил оружие на стол:
— Сиди спокойно, Кейс. — Затем быстро нажал несколько клавиш на клавиатуре портативного компьютера. — Похоже, мои информаторы знают не больше твоего, Кейс. Этот человек вроде бы заключил временное соглашение с якудза, а Сыны Неоновой Хризантемы хорошо прикрывают своих союзников от таких, как я. Я на их месте поступал бы точно так же. Ну а теперь об истории. Ты просил об уроке истории. — Он снова взял в руки револьвер, но не стал целиться в Кейса. — Какой именно истории?
— Война. Ты ведь был на войне, Джули?
— Война? А что там интересного? Она продолжалась три недели.
— «Разящий Кулак».
— О, это знаменитая операция. Неужели в школах не учат больше историю? Это был великий кровавый послевоенный политический футбол. Типичный уотергейт, от начала и до конца. Ваши начальнички, а в том числе, Кейс, и ваши муравьиные начальнички — где они были, Маклин? В бункерах, все до единого… на протяжении всей этой позорной истории. Извели уйму молодого, патриотически настроенного пушечного мяса только для того, чтобы опробовать какую–то там новую технологию. Как выяснилось позднее, генералы отлично знали о возможностях обороны русских. Знали и об эм–и — магнитно–импульсном оружии. И все–таки послали ребят: очень уж им хотелось посмотреть, что из этого получится. — Дин пожал плечами. — Устроили аттракцион «убей Ивана».
— Уцелевшие были?
— Да что ты, в такие кровавые годы… Хотя, кажется, кто–то вернулся. Один экипаж. Захватили советскую «вертушку». Ну, боевой вертолет. И вернулись в Финляндию. Они, конечно, не знали опознавательных кодов, а потому перебили по ходу дела уйму финских вояк. Спецназовцы. — Дин с отвращением фыркнул. — Одним словом, кровь мешками и полный бардак.
Кейс понимающе кивнул. Запах сушеного имбиря едва не валил с ног.
— Я провел войну в Лиссабоне, — продолжал Дин, опуская револьвер на стол. — Хорошее это место, Лиссабон.
— Ты был в армии, Джули?
— Вот еще. Но и у меня были сражения, да еще какие. — Розовое лицо расплылось в улыбке. — Просто удивительно, насколько война меняет рыночную ситуацию!
— Спасибо, Джули. За мной должок.
— Не за что, Кейс. Счастливого пути.
Впоследствии Кейс будет не раз повторять себе, что вечер у «Сэмми» сразу начался как–то странно, что уже тогда, когда они с Молли только шли по коридору, пол которого устилало месиво из билетных корешков и пластмассовых стаканчиков, уже тогда он это предчувствовал. Словно заранее знал, что Линду убьют…
После визита к Дину они с Молли пошли в «Намбан» где он встретил Уэйджа и вернул долг пачкой полученных у Армитиджа новых иен. Уэйдж обрадовался, его ребята обрадовались не очень, а Молли стояла рядом с Кейсом и опасно улыбалась, явно мечтая, чтобы кто–нибудь из парнишек сделал неверное движение. Затем они направились в «Тац» выпить.
— Бесполезно, ковбой, — сказала Молли, когда Кейс привычно вытащил из кармана восьмиугольник.
— Как это? А ты не хочешь? — Он протянул ей таблетку.
— Ты забыл о своей новой поджелудочной и о новых тканях в печени. Армитидж специально придумал их, чтобы избавить тебя от этого дерьма. — Девушка слегка коснулась протянутой таблетки бордовым ногтем. — Ты теперь биохимически невосприимчив ни к амфетаминам, ни к кокаину.
