Дэвид Марусек - Счет по головам
— Что-то я не догоняю, — сказал он через пару минут.
— Я тоже, — со смехом призналась Мэри.
— Я хочу сказать, какое отношение это имеет к твоей работе?
Мэри сочла это лицемерием. Он хорошо знал какое.
— Мы с сестрами стараемся расширить свои горизонты.
— И читаете учебник для дженни? Взглянув на мужа, Мэри насторожилась.
— Ты что-то нашкодил, Фред. У тебя на лице все написано. Признавайся, что натворил.
Фред нагнулся расшнуровать ботинки, тяжелые коричневые рассовские ботинки. Собачка прибежала и забрала их.
— Да, кое-что было.
— Можешь мне рассказать?
— С работой это не связано, так что, наверное, могу. — Да, так оно лучше: может, ему полегчает. — Знаешь, я стал задумываться насчет клонового износа.
— Такого понятия нет.
— Знаю, но все равно думаю. Почему мы, рассы, так боимся испробовать что-то новое, почему мы не откровенны друг с другом. — Фред рассказал жене про коричневые ботинки и про свои изыскания в журнале «Полундра». Про начатую им «Книгу расса». Рассказал, как завел провокационную дискуссию, чтобы вынудить братьев поделиться собственными историями, но о сексуальном контексте этой дискуссии умолчал.
Мэри поразмыслила, разложила по полочкам все нюансы и, как всегда, попала в десятку.
— Что именно ты хотел бы испробовать, Фред? Он, пряча лицо, нагнулся надеть шлепанцы.
— Так, вообще. Что-нибудь новое.
— Можешь пробовать все, что хочешь. Никто тебе не мешает.
Фред открыл рот, но ничего не сказал.
— Я тебе не тюремщик, — продолжала Мэри.
— Правда? — Он двинулся напролом. — Ты это не просто так говоришь?
Она была сама искренность.
— Если у тебя появилась какая-то… ну… мечта, я поступила бы неправильно, ставя тебе палки в колеса.
— Ты слишком добра ко мне.
— Просто пытаюсь быть реалисткой, Фред.
— Тут такое дело… Не очень, как бы сказать, красивое, — признался он.
Мэри смотрела на него с легким испугом:
— Расскажи мне.
— Нет. Не могу.
— Ты можешь, Фред. Ты же знаешь, мне можно рассказать все.
Он снова отвел глаза, прокашлялся.
— Ну, если ты уверена, что не против… мне всегда хотелось попробовать одну вещь.
— Да?
— Всегда было интересно…
— Ну-ну?
Фред рывком встал и перекинул Мэри через плечо.
— Фред! — вскрикнула она.
— Не знаю, клоновый это износ или нет. — Он нес Мэри в спальню. Она молотила его по спине кулачками, потом стала кусаться. — Эй, полегче! — Он шлепнул ее и прошел мимо спальни.
— Фред, ты куда?
— Испробовать кое-что.
Плиточный пол их маленькой прихожей тоже проплыл мимо.
— Дверь, отопрись, — скомандовал Фред. Засов отодвинулся.
— Нет! — взвизгнула Мэри. — Дверь, запрись снова! Засов вернулся на место.
— Тот фонтан на 450-м, где кентавры целуются… Отопрись, я сказал!
Засов отодвинулся.
— Дверь, запрись! На оба замка!
Засов ездил взад-вперед. Что, если кто-нибудь снаружи увидит? Оба засмеялись, подумав об этом. Фред повернул жену, не спуская на пол, нащупал язычок у нее под воротником, располовинил на ней одежду, зубами содрал трусики.
Они любили смотреть друг на друга в момент оргазма. Сегодня он увидел в ее глазах жонглеров, клоунов, тигров, услышал небесный хор на сиденьях. «Моим клон-братьям. Глаза. Ах, эти глаза!»
Ужинали они в постели. Посмотрели дурацкое видео. Когда он уснул, она встала, надела халат, постояла над ним. Как бы чего не вышло с этой его «Книгой расса».
Она направилась в гостиную, закрыла дверь спальни, включила экран и углубилась в физиологию среднего мозга.
Среда
3.8
В Декейтер Мэри приехала рано. Лимузин не ждал на станции, но день был хорош, и она решила пройтись несколько кварталов пешком. Теперь она получше рассмотрела окрестности. За деревьями и оградами прятались богатые особняки. Клинику от улицы отделяли каменная стена, лужайки, живые изгороди. Мэри прошла через арку с чугунными завитушками КЛИНИКА РУЗВЕЛЬТА, миновала паркинг. Вымощенная кирпичом дорожка привела ее к проходной. Со сканером осложнений не возникло. У внутренних ворот дежурил другой расс, знакомый — Рейли Делл!
— Вот так сюрприз, — сказала она. — Невероятное совпадение!
— В чем совпадение-то? — Рейли крепко пожал ей руку. — Что нас обоих назначили в то же место или что я в кои-то веки застал тебя без твоей ручной обезьяны?
— Я вижу, тебе уже лучше. — Так и было, хотя он все еще носил экзошины, а под волосами просвечивала шапочка-мозговитка. Пройдет еще несколько дней, прежде чем Рейли и Фред восстановят свои импланты.
— Как твоя работа? Шелли прямо помирает от любопытства.
— Скажи ей, что нам трудно, но ужас как интересно. Они поболтали немного, и Рейлй сказал:
— Не могу пока тебя пропустить. Вторая лина задерживается, а Консьерж хочет увидеться с вами обеими.
Мэри стала в квадрат ЖДИТЕ ЗДЕСЬ, а Рейли занялся другими работниками. Она надеялась, что Рената опаздывает не без причины, но Рената так и не появилась, и через ворота с Мэри прошла другая евангелина. Консьерж встретил их с всегдашней своей приветливостью и проводил к коттеджу Полевой Шпат — короткой дорогой, а не кружной. По пути он излагал правила клиники новенькой, которую звали Джорджина.
— Вам тоже не повредит послушать еще раз, — сказал он Мэри. — Вчера не все евангелины, как видно, слушали меня с
должным вниманием. Особенно ту часть, что касается защиты авторских технологий клиники.
Мэри не понимала, о чем идет речь, и терялась в догадках, за какой такой проступок могли уволить Ренату.
Консьерж оставил их на Минеральной аллее, и к коттеджу они шли одни. Мэри посторонилась, уступая дорогу двум идущим навстречу врачам, а Джорджина и не подумала. Лишь когда та прошла прямо сквозь докторов, Мэри сообразила, что это голики. Проекционная система клиники превосходила по качеству все, которые она видела раньше, но все равно проходить сквозь чужие голо невежливо.
В коттедже медсестра Хэтти читала лекцию ночным евангелинам.
— Обычно мы ждем, когда пациент придет в сознание, но с мар Старк решили поторопиться. Берите перчатки и присоединяйтесь к нам, — сказала она Мэри с Джорджиной.
Коттедж, где сейчас пахло свежезаваренным кофе, сильно изменился против вчерашнего. В нем появились ковры, полки, обеденный и письменный столы, кресло-качалка и прочая мебель. Из всего этого первым делом обращала на себя внимание кушетка в нижней комнате. На ней лежала молодая женщина в сплошном трико-безрукавке — лежала на боку и как будто спала. Синди, Ронни и медсестра стояли рядом с кушеткой.
Мэри и Джорджина, взяв по паре перчаток с процедурной каталки, подошли к ним.
— Будем знакомы, новенькая, меня зовут Хэтти Бекеридж, — сказала дженни.
Синди и Ронни тоже поздоровались и назвали новой евангелине свои имена. Теперь уже всех евангелии снабдили шапочками-таблетками. Женщина на кушетке была хрупкая, красивая, с густыми бровями.
— Это мар Старк? — спросила Мэри.
— Точнее, ее муляж, — ответила Хэтти. — Медтехники его сделали по голограмме с ее последнего дня рождения. Через контрольное устройство муляж подключен к ее мозгу.
Череп в своем сосуде возвышался над ними, как некий призрачный судья. Глаза у него оставались все такими же мертвыми.
Хэтти провела рукой муляжа по грубой обивке.
— Это способствует росту сенсорных нервных клеток. Попробуйте сами, по очереди, только легонько. Незачем раздражать кожу. — Мэри надела свои вирт-перчатки. — Map Старк придется носить этот футляр года полтора, пока не подрастет ее новое тело.
— Муляж смотрит прямо на бак. Разве ему не страшно видеть себя в виде черепа? Я бы точно боялась, — сказала Ронни.
— В его зрительные функции встроена мертвая зона, — пояснила Хэтти, — он увидит резервуар, только если сам захочет. Главное, чтобы эмбрион в резервуаре видел футляр. Визуальная и проприоцептивная обратная связь ему просто необходима. Это обеспечивает правильный ввод новых нервных клеток в существующую мозговую ткань. Иначе у пациента могут быть осложнения — от легких спазм до тяжелого комплекса Паркинсона. Мы заставим вас поразмять суставчики, как только очнетесь, мар Старк, — заявила муляжу Хэтти.
Евангелины под руководством Хэтти перевернули муляж на спину. В вирт-перчатках голограмма казалась тяжелой, как настоящее тело. Компаньонки сгибали ей ноги, водили по кушетке ладонями и босыми ступнями. По взглядам, которыми они при этом обменивались, Мэри поняла, что вечерняя смена сообщила ночной какие-то новости, но поговорить об этом не было никакой возможности. Как только сенсорная процедура закончилась, трое джонов внесли в коттедж картонные коробки с личными вещами Эллен Старк: шляпы, лампы, фотографии, бусы, награды, книгодиски и прочее. Хэтти и евангелины стали раскладывать все это по полкам и нишам.
