Нано (СИ) - "chromewitch"

Амелия подскакивает к тебе и машет руками.

— Быстро, ударь меня в нос! И в глаз!

Тебе не нужно повторять дважды — ты бьешь ее прикладом и тут же возвращаешься к охраннику, чтобы оттащить его тело вместе со своей одеждой за стойку.

— Не туда! — кричит Амелия очень гнусаво. — Лучше в бар!

Ты материшься, но слушаешься. Таскание тяжестей еще никогда не было таким стремительным, и ты чувствуешь, что малость надорвался. Но это оправдано, так как...

Так как иначе спецназ бы быстро заметил полуголое тело.

Он врывается в главный холл ровно через пять секунд после того, как Амелия, вдобавок к сломанному носу и быстро заплывающему глазу, проводит ножом по своей щеке. Ее лицо теперь — просто кровавое месиво, в нем больше не разобрать черт, знакомых всей Аркадии, и она очень натурально кричит и плачет, стоя на коленях над телом Лионеля и подняв руки. Спецназ валит тебя и ее на пол, но вскоре поднимает и толкает к дверям. Ворвавшаяся вместе со спецназом медбригада укладывает на носилки тело Лионеля, кто-то уже подключается к его чипам. Ты бежишь вместе с ними, глотая уличный воздух, внезапно пьянящий, и таща за собой Амелию, которая спотыкается, трясется, плачет, но все же очень резво запрыгивает в фургон скорой помощи. Ни ее, ни тебя не выталкивают наружу, и вскоре ты понимаешь, почему — пока двое врачей подключают Лионеля Ламбера к аппарату жизнеобеспечения, третий обращается к вам:

— Зафиксируете время прибытия?

...Чтобы всемогущая «Эккарт» видела, что помощь оказана вовремя и, как выражается Амелия, не съела их живьем.

Скорая несется по улицам, и больших трудов стоит сохранять сосредоточенное выражение лица.

Вы выбрались.

Вы, черт возьми, выбрались.

Из оцепленного здания, с полумертвым Лионелем Ламбером на руках. Через пару минут спецназ уже должен найти тело охранника, а может, и открыть комнату с сотрудниками, но пока что...

Один из врачей тормошит Амелию, пытается добиться от нее ответов, подписи в планшете со временем прибытия скорой или хотя бы протянутой руки, чтобы вколоть обезболивающее, но она только улыбается, глядя на тебя.

Яркая белая улыбка на окровавленном лице.

— Ах да, — сдерживая смех, обращается Амелия к врачу, — не могли бы вы высадить нас на углу?..

30. Ненормальные люди

Это самая дерьмовая часть плана — прятаться в Аркадии после всего того шума. Ты поднимаешь голову и видишь дрон на уровне третьего-четвертого этажа. Гражданский, наверняка, но все же этого более чем достаточно. Этого — и всех этих камер, всей этой бесконечной слежки, превратившейся в рутину, обычную жизнь обычного мегаполиса. Твое лицо засветилось перед огромным количеством людей, когда вы с Амелией бежали от башни к скорой, и это провал. Если полиция еще не успела, то уже очень скоро сопоставит тело в баре и «охранника», выскользнувшего из здания. Нужно было и себе морду разукрасить, отмечаешь ты запоздало.

В самом лучшем случае, Гектор со своими связями в полиции сможет тебе чем-то помочь, но вряд ли. В какой позиции сейчас он сам, с наемниками на хвосте и с новостями, в которых мелькает рожа его такого хорошего знакомого?

И самое плохое — твой шлем остался там.

Ты вскрыт, скомпрометирован, разоблачен. Полностью.

Не говоря уж о том, что без датчиков и дисплеев жить становится в разы труднее. Запасной шлем есть у Дайса — ты оставил его там как-то давно, на случай если с твоим убежищем что-то случится — но до Дайса надо сначала добраться. Единственное, что ты можешь сделать прямо сейчас, это подключиться к шлему и запустить аварийное отключение всех систем, стирание и уничтожение абсолютно всей информации внутри него. Ты так и поступаешь.

Амелия взламывает первую попавшуюся машину, и вы залезаете в кабину, не обращая внимания на владельца, выбежавшего на звуки сигнализации. На фоне всех проблем он просто теряется. Ты тупо моргаешь на него, пока он стучит в стекло и ругается, пытается остановить машину. Ты ведешь, а Амелия возится с наладонником, удаляя информацию об авто из полицейских баз данных. Хорошо хоть твой собственный наладонник еще при тебе, а с ним и все данные по Восьмеркам, скинутые Чарльзом.

Единственное, что может обеспечить тебе теперь спокойную жизнь в будущем, — корпорация. Корпорация, которая все еще находится в руках Лионеля Ламбера. Он жив — окошко новостного канала на бортовой панели сообщает об этом голосом диктора. Его спасли, не могли не спасти, и ведущий сбивается на проплаченный рассказ о какой-то там клинике. Благословенная Аркадия не забывает о рекламе даже в минуты потрясений.

Ты косишься на Амелию, постепенно теряя самообладание. Остановившись на перекрестке, принимаешь таблетку, но это не помогает. Адреналиновая вспышка угасла, ты вновь — вновь, вновь, вновь, вновь!!! — в заднице.

Еще больше, чем раньше.

Шлем всегда дарил анонимность, и где она теперь?

Будто почувствовав твое напряжение, Амелия отвлекается от наладонника и нервно, заискивающе улыбается. У нее есть план, она так сказала, но все равно это раздражает — здесь, сейчас, с тобой в одной кабине, в машине, движущейся к неизвестному тебе пока убежищу, она... растеряла всю свою самоуверенность.

Ты пугаешь ее.

И ты не понимаешь, почему — она не боялась ни переговоров с бандитами, ни перестрелок, ни даже всего отряда Красного Шеста и меча, направленного в ее сторону.

Ты вспоминаешь того Термита, Стикса. Он тоже боялся тебя-Вика, когда стоило бы опасаться Джинна. Дело в лице, таблетках, напряжении? В смутном чутье, которое подсказывает, что человек рядом находится на грани? Один шаг и...

— Нашел что-то полезное о своих коллегах? — спрашивает Амелия, чтобы переключить тебя с этого молчаливого и опасного режима.

Помогает.

— Не успел рассмотреть все как следует.

Она принимается рассказывать что-то о Чарльзе, ты почти не слушаешь.

Да, так гораздо лучше. Спокойная беседа в украденной тачке. Как будто новостные каналы не захлебываются репортажами о нападении на башню. Как будто твое лицо не красуется во всех полицейских участках Аркадии. Как будто диктор с бортовой панели не рассказывает в красках о чудовищной террористической операции, остановленной только силами спецназа и самопожертвованием Лионеля Ламбера.

...Ха-х, идиоты. Не надо быть пророком, чтобы знать, что публика — не без подталкивания Триала — уже включила конспирологию и сейчас пережевывает все возможные причины, по которым Крест и Амелия Эккарт могли сунуться в башню. Триада там же, в обсуждениях и комментариях, ведь все знают, с кем так отчаянно воюет Аркадийский Крест.

Репортеры скидывают новые данные, и диктор, после небольшой заминки, рассказывает об очередном открытии — о том, что в холле башни обнаружили твой шлем. Данные уже стерты, но электроника осталась — в том числе, то дурацкое изображение дыма, твой опознавательный знак. Чистая косметика и отвратительный просчет. Да, тебе нужна была эта «подпись» в свое время, но... Тогда ты и представить не мог, что окажешься в подобной ситуации — расстанешься со шлемом. Так глубоко увязнешь в этих войнах.

Диктор сообщает о шлеме и о том, что в деле участвовал Джинн, и ты малодушно отключаешь новости — правда не хочется слышать о том, что личность известного аркадийского наемника раскрыта. Связать вместе тело, «охранника» и шлем — дело пяти минут.

Наладонник навязчиво вибрирует звонком от Гектора. Ты сбрасываешь его и блокируешь — выяснение обстоятельств твоей тройной жизни это последнее, что тебе сейчас нужно. Гектор соображает быстрее новостей.

— Нашла что-то полезное о Драконе? — в свою очередь спрашиваешь ты, прерывая поток бессмысленной болтовни.

— О, я нашла все, — отвечает Амелия. — Все их штабы, все его квартиры.

— Ты помнишь, что говорила Бумажный Веер? Адреса уже сменились.

— Да, но я все равно знаю слишком много. Дракон не может это игнорировать. Поэтому впервые в жизни у нас — у меня — есть шанс застать его дома, так сказать.