Семнадцатая жена - Страда Дион
Храм бога киберпанка заполнила гнетущая тишина.
— Восточный экспресс отправляется через два часа, — Стюарт остановился и продолжил, стараясь говорить тише, дабы не слышать самого себя из всех углов комнаты, но сохраняя равнодушие в голосе, — Существуют данные, не отражённые в инструкции?
— С ним мирное население. Двое выживших в ходе гражданской войны. Уже двое. Один их них, Милош Никодиевич, может стать Вашим союзником.
Видя удивление столь необычному дополнению на лице Стюарта, серые глаза, столь же металлические, как и стены комнаты, блеснули, заставив высушенные губы создать абстрактное подобие улыбки:
— Хороший информатор.
— Отто Бёлер ещё жив?
— Нет, хотя и жив. Относительно, — мумия вобрала в себя воздух, — Я сам не хочу знать, какая его часть ещё жива, а какая нет.
— Не слишком ли много предателей в среде самых огромных в мире корпораций?
— Поверьте, мой новый источник совершенно необычен, — сухая рука предложила Стюарту Куинну покинуть помещение.
— Сначала меня сбила моя собственная ракета, затем я едва не отравился водичкой от Ред Фокс, а теперь, при включении радио обнаруживаю, что единственная вещающая здесь станция — это Радио Дивы с последним шлягером от Юлечки. Ад существует, — Герт де Вос, привыкший к театральности Дмитрия равнодушно следил из кухни хутора за сменой обстановки в единственной комнате, в которой обычно и спали его жильцы.
Глава корпорации естественно отказался проводить ночь на утрамбованном годами сальном диване, хранившем след залетевшего когда-то в окно осколка снаряда. Теперь, под покровом ночи, в комнату заносили некоторую мебель с конвертоплана, поскольку спать в его огромном, но беззащитном чреве с алыми гербами миллиардер отказался столь же категорично, как и от дивана.
— Х-х-хорошо, ч-что В-вы разбираетесь в химикатах, — дерзость Милоша не уменьшилась за прошедшие часы, и начальник службы безопасности начинал удивляться как ему, так и терпению Дмитрия, — Е-есть ис-сточник во-о-осточнее. В сто-орону Ораховаца.
Герт де Вос вопросительно посмотрел на одного из солдат охраны, выносившего старые стулья:
— Сэр, в том направлении минные поля. Со свежими следами. Но наших запасов хватит до прихода экспедиции.
— Значит, пользуемся исключительно провиантом из нашего резерва. Местных продуктов не употреблять. Дибр не агрессивен, в новых стандартах, однако рисковать не стоит. Не исключено, что здесь использовали что-то ещё.
— Мило, но… — Дмитрий Иден не смог договорить.
Радио, считавшееся выключенным после первых же аккордов шлягера «Vivere non estnecesse2», оказывается, не сдалось и совершило повторную попытку изрыгнуть из себя бессмертное творчество Юлии Девил. С хрипом и ужасными помехами, устройство разразилось рёвом электронного органа, но спасение для ушей присутствующих пришло с неожиданной стороны. Дария, девушка, жившая на хуторе вместе с Милошем и своей, теперь уже покойной, матерью, появившись, словно приведение из какого-то тёмного угла, совладала с техникой. Радио убавило громкость и хрипы, но выключать его девушка не стала.
Она избегала встреч с людьми Дмитрия. Герт де Вос видел её только в третий раз за весь день, хотя за пределы маленького хутора, окружённого Периметром никто не выходил. Впрочем, такое поведение для девушки в окружении свалившихся в прямом смысле слова на голову трёх десятков солдат, близко знакомой с ужасами гражданской войны, совсем не удивительно. Хотя сейчас ей ничего не угрожало, о чём начальник службы безопасности мистера Идена пытался ей сообщить несколько часов назад, когда увидел её во второй раз. Сложно сказать, поняла ли его Дария.
Она застыла на месте, рядом с буфетом, в котором стояло радио, смущённая, что на неё обратили внимание и прервали разговор. Хотя прервали его всё-таки из-за неумолимой силы творчества тёмной дивы. Внешность девушки сочетала не сочетаемое — классический деревенский образ, простой и открытый, и изящество тонких, плавных линий. Худоба и румянец лишь подчёркивали это. Дария глазами искала поддержки, но вовсе не в Милоше, а в Дмитрии или в ком-то из присутствовавших солдат. Бывший оратор народного движения смотрел на неё совершенно равнодушно, даже с некоторой досадой, что радио и её появление прервали разговор. Довольно странно. Два человека со схожим недугом, а для Милоша его приобретённое заикание наверняка хуже немоты, должны наоборот сблизиться, тем более в ограниченном пространстве. Да и что ещё может мужчину заставить бросить своё дело, ради которого он разрушил свою семью и жизнь, как не женщина? Или появление миллиардера заставило молодого человека резко пересмотреть планы на жизнь.
— Любите творчество Юлии Девил? — двадцать секунд тишины — это слишком долго для Дмитрия Идена, особенно когда ему нечего делать.
Как ни парадоксально, но в данный момент времени миллиардер являлся своеобразным отдыхающим, в отличие от всех остальных. Ограниченность ресурсов не позволяла ему прибегнуть к какому-либо занятию, соответствующему сфере специализации, так что весь день после катастрофы мистер Иден читал или планшет или сербско-русский разговорник.
Дария сделала несколько жестов и, проскользнув между шедшими с очередным диваном солдатами, скрылась на террасе. Дмитрий вопросительно посмотрел на Герта.
— Она сказала, что любит. А ещё добавила, что Вы красивый, — Герт де Вос подавил смешок, переводя язык немой.
Милоша странно передёрнуло, словно у него случился нервный тик половины тела. Словно одна его часть хотела пойти за девушкой, а вторая собиралась остаться на кухне. Мистер Иден заметил это, но промолчал, словно всё, что говорил или делал молодой человек, было совершенно естественно. Лишь странно улыбнулся уголками губ.
Стюарт Куинн ехал в тряском грузовике в караване с продуктами, добровольцами, боеприпасами для албанского фронта и гражданскими, которых по неведомой нужде занесло на территорию балканской анархии. Цепочку из грузовиков, среди которых рядом с парой достаточно новых образцов громко пыхтели бессмертные мамонты ещё советского автомобилестроения с заплатами-бронированием, сопровождали джипы с установленными пулемётами и ракетницами и один БТР. Но судя по его виду, он был исключительно для устрашения и повышенной безопасности начальника каравана. Дорога до места крушения конвертоплана Дмитрия Идена занимала куда больше времени, чем Стюарт рассчитывал.
Высокоскоростной Восточный экспресс проделал путь от Лондона до Вены без задержек, следующий поезд с чуть меньшей пунктуальностью помог добраться до Белграда. Дальше начиналось дикое поле. За немалые деньги британских налогоплательщиков, Стюарт добрался до границы Сербии и Косово, где за ещё одну взятку получил добро от местного барона на место в караване, направлявшегося по выжженной войной пустоши через Приштину, столицу республики Косово, и Призрен, руины города на юге республики, в Албанию. Стюарт рассчитывая раствориться в Призрене, самом близком населённом пункте от места падения конвертоплана Дмитрия Идена.
На караван уже совершили одно нападение, практически сразу как он выехал на окраины «столицы» Косово. Но всё ограничилось парочкой залпов из гранатомётов и несколькими убитыми с обеих сторон. Все сидевшие в машинах, как добровольцы так и гражданские, пребывали в приподнятом настроении после этой маленькой победы и к концу дня, когда солнце устало освещать несчастную страну, до Призрена осталось часа два пути, а до прибытия к миллиардеру его армии шестнадцать часов, все разговоры продолжали вращаться вокруг темы борьбы с гнусными сепаратистами, финансируемыми западными корпорациями. Люди не знали, что они получают деньги из того же кармана, что и их кровные враги, а весь карнавал смерти организован для обострения обстановки и набора опыта наиболее успешными военными формированиями. Как только местные батальоны понадобятся в соседних странах, одной из сторон закроют финансирование, её распнут на всех уцелевших деревьях, а «победители» отправятся нести справедливость и равенство следующим несведущим. И прямым доказательством являлась стагнация конфликта в последний год — денег явно не додавали всем, календарный праздник свободы по неявным причинам переносился.
