Стивен Полански - Отчет Брэдбери
Анна покачала головой.
— Мне не нужны твои деньги, Рэй.
— Не беспокойся, — сказал я.
Алан повернулся ко мне.
— Рэй, они возьмут мое сердце?
— Нет, — твердо ответил я. — Твое сердце они не возьмут.
— Ты теперь свободен, — сказала Анна. — Никто не возьмет твое сердце. Никто у тебя не возьмет ни одного органа.
— Я все равно клон, — возразил он.
— Да, — сказала она. — Но со мной ты в безопасности. Мы все в безопасности.
Алан снова обратился ко мне:
— Чье сердце они тогда возьмут?
— Этого я не знаю, — ответил я.
Они посидели еще немного. Мы больше не говорили про сердце Алана. И про мое. Потом попрощались. Алан был мрачен. Я бодрился изо всех сил.
Прошло еще четыре дня, прежде чем меня выписали. Анна договорилась, чтобы нам привезли больничную кровать и поставили ее в спальне, которую мы с Аланом делили до моего приступа. Скажу сразу, что теперь я жил вместе с Анной — Алан перешел в другую спальню. Анна стала моей сиделкой, чтобы ночью при необходимости быть рядом. Алан помог мне дойти от машины до квартиры. Он волновался, дотрагиваясь до меня, словно боялся, что я сломаюсь. Я улегся в постель и следующие три месяца почти не вставал.
В первое утро после выписки я позавтракал и попросил Анну принести мне носки.
— Какие носки? — спросил Алан.
— Подожди, — ответил я.
— Для меня? — спросил Алан.
— Подожди. Анна, нашла?
Она достала носки из ящика комода.
— Что теперь?
— Я хочу, чтобы ты достала из них все.
— Носки, — проговорил Алан. — А что в них?
— Деньги, — ответил я.
— Деньги для меня? — спросил он.
— Немного денег.
— Что ты делаешь, Рэй? — встревожилась Анна.
— Я знаю, что делаю.
Она вытряхнула содержимое носков на кровать. Там было шесть пачек денег, каждая перетянута тонкой резинкой.
— Я не хочу носки, — сказал Алан.
— Отлично, — кивнул я.
— Мне хочется денег.
— Знаю. — Я обратился к Анне: — Можешь отсчитать пять тысяч долларов и положить их в носок?
— Пять тысяч?
— Да.
— Ты такой милый, — сказала она. — Но сумасшедший.
— Мы оба знаем, что я вовсе не милый, — ответил я. — И это очень мешает.
Анна отсчитала купюры и положила их в носок.
— Дай его сюда, пожалуйста, — попросил я.
Анна протянула мне носок.
— Иди сюда, — сказал я Алану.
— Хорошо, — ответил он и подошел ближе.
Я протянул ему носок.
— Эти деньги — тебе. Можешь потратить их, на что захочешь, если Анна не будет возражать. Понимаешь?
Он вытащил деньги из носка и сжал в руке.
— Эти деньги для меня?
— Да.
— Я могу их тратить?
— Да. Если Анна не будет возражать.
— Если она не будет возражать, я могу их тратить?
— Да, — кивнул я.
Алан перевел взгляд на Анну.
— Не на девушек, — сказал он.
— Не на девушек, — кивнула она.
— Я хочу, — сказал я, — чтобы ты как можно быстрее купил одну вещь. Сегодня.
— Ты хочешь, чтобы я купил ее сегодня?
— Да. Я хочу, чтобы ты и Анна пошли сегодня в магазин и купили компьютер. Я хочу купить компьютер, — ответил он. — Я тебе говорил. Помнишь?
Он сказал это без энтузиазма, даже с некоторой долей обвинения. Словно хотел дать понять, что мое предложение щедрое, но я сделал его слишком поздно.
— Помню. Я хочу, чтобы ты купил компьютер. Анна поможет тебе его выбрать. Это будет твой компьютер. Но сначала я им немножко попользуюсь.
— Это будет мой компьютер, и ты будешь им пользоваться?
— Да, — подтвердил я. — Совсем немножко. Потом он станет твоим.
— Это будет мой компьютер?
— Через некоторое время, — сказал я.
Глава двенадцатая
— Ты собираешься писать отчет? — спросила Анна.
— Думаю попробовать, — ответил я. — Если вспомню, как писать.
— Хорошо, Рэй. Это хорошо.
— Все равно больше нечего делать.
— Нет. Ты хочешь его написать.
— Кажется, да. Не знаю, почему.
Убедившись, что мне удобно и хорошо в кровати, с которой я практически не вставал, Анна взяла с собой Алана, и они отправились за компьютером. Они выбрали тот, который понравился Алану, заплатили за него деньгами Алана, и Анна его настроила.
(Я спокоен. Лежа в арендованной больничной койке в загаженной лачуге в Калгари, я спокойно жду, когда остановится мое сердце. Как и везде, где мы жили в Канаде. Как вообще везде. От матери я узнал, что у немцев есть слово «Heimweh», обозначающее тоску по дому, даже если вы дома. Куда бы вы ни пошли, везде вы находите то, что находите везде, куда бы вы ни пошли. После того как умерла Сара, я постоянно тосковал по дому, но здесь моя тоска стала особенно сильной. Независимо от того, умирает мое сердце или нет.)
Компьютер стоял передо мной (к кровати прилагался столик на колесиках, который можно было ставить поперек постели), и, помимо очевидного вопроса: «Смогу ли я это написать?», вставал и другой: «Хватит ли у меня времени?»
Была середина июня.
Анна не хотела говорить о неизбежном.
— Послушай, — сказала она. — Ты должен придумать всем псевдонимы. Всем нам.
— Как тебя назвать?
— Придумай что хочешь. — Она улыбнулась. Печально. — Только не Твинк.
— Не Твинк. Ни в коем случае.
— Что-нибудь красивое, — попросила она. — Пусть мое имя звучит красиво.
— Ты красивая, Анна.
— Вранье. Какое же вранье. Ты такой врун.
— Красивая, — повторил я. — Я так думаю.
— Я придумала для тебя имя, — сказала она.
— Какое же? Подонок?
— Рэй Брэдбери.
— Почему?
— Это писатель. У нас дома были его книги. Их читала моя мама. В основном он писал научную фантастику.
— Он был хороший писатель? — спросил я. — Потому что я вряд ли хорошо напишу. И это будет не научная фантастика.
— Уверена, что хороший, — ответила она. — Я его никогда не читала, но маме он нравился. А мне всегда нравилось его имя. Звучит уверенно. Внушительно. Честно.
— Ко мне из этого списка ничего не относится.
— Сделай так, чтобы относилось, — сказала она.
— Я хочу мое настоящее имя, Рэй, — вмешался Алан.
Он лежал на другой кровати — поначалу он спал там, но после моего возвращения из больницы на его месте стала спать Анна — прямо в одежде и обуви, положив на глаза подушку. В таком положении он проводил целые дни: лежал на кровати — хотя моя компания его удручала, — пока я писал отчет. Я не понял, о каком имени он говорит.
— Я хочу быть Аланом, — пояснил он.
Его настоящее имя. Даже я почувствовал в этом печальную горькую иронию.
— Ты будешь Аланом, — сказал я. — Обещаю.
К несчастью для всех нас, после приобретения компьютера — Алан стал его владельцем и больше о компьютере не волновался — ему мало что хотелось купить.
— Я хочу машину, — заявил он несколько дней спустя после того, как я дал ему деньги.
Он лежал на своем обычном месте, растянувшись на кровати Анны. Я уже начал писать и радовался любому перерыву.
— Ты не умеешь водить, — сказал я.
— Ты можешь научить меня водить. Ты — учитель.
— Я не могу вставать.
— Когда тебе станет лучше, ты встанешь. И тогда сможешь меня научить. — Он отбросил подушку с глаз и привстал. — У меня идея. Анна может меня учить. Анна — учитель. Она умеет водить. Она может учить меня.
— Может быть, — согласился я.
Услышав свое имя, Анна заглянула к нам:
— Может быть, я буду что?
— Может быть, ты научишь меня водить, — объяснил Алан. — Ты — учитель. Я куплю машину, и ты будешь учить меня водить.
Она взглянула на меня.
— Не смотри на меня, — сказал я.
— Сначала я научу тебя водить, — сказала Анна. — Потом подумаем о машине.
— Сначала ты научишь меня водить?
— Да.
— Потом подумаем о машине?
— Подумаем, — кивнула она. — Ничего не обещаю.
— Подумаем, — сказал он.
Утром следующего воскресенья, чтобы подбодрить Алана, а также рискуя вызвать в нем необоснованные надежды, Анна подъехала на грузовике к школе неподалеку от нашей квартиры, чтобы Алан мог попрактиковаться на автостоянке. Он ездил по стоянке, Анна сидела рядом.
— Мне почти не пришлось его учить, — говорила мне Анна позже, вечером.
Алан был в своей комнате. Мы лежали в постелях. Она — в своей, я — в своей. Мы больше не беспокоились о том, что он ускользнет: он отказался от своих затей.
— Я вдруг поняла, что почти надеюсь: вот сейчас я позволю ему править самому, — рассказывала она, — мы с ним врежемся в кирпичную стену, и все наконец закончится.
Я засмеялся.
— Именно так, — сказала она. — Сначала он делал широкие круги, потом сузил их. Несколько минут ехал задним ходом. Думаю, он станет хорошим водителем. Играл с кнопками, с переключателями. Включал и выключал фары, дальний свет и боковые огни. Из-за солнца их не было видно. Попробовал включить радио, но оно, конечно, не заработало. Посигналил. Когда проделал все, что, по его мнению, должен делать водитель, он посмотрел на меня и сказал: «Спасибо за то, что учила меня». Потом мы поменялись местами, и я отвезла нас домой. Он не захотел никуда идти.
