Роберт Голдсборо - Серебряный шпиль
С этими словами он вручил мне телефонную трубку, и я изложил все, что сказал мне Лон. Закончив разговор, я повернулся к Вулфу.
— О'кей. На некоторое время вы от меня избавились. Однако я обещал Лону дать материал для следующего выпуска. Мы многим обязаны ему. Я хочу поведать ему о «любовных записках».
Подбородок Вулфа опустился на несколько миллиметров, что должно было изобразить кивок. Он был настолько раздражен помехой его любимому занятию, что готов был согласиться на все, лишь бы отделаться от меня. Удаляясь, я бросил взгляд назад через плечо. Вулф был уже всецело занят недужной онцидиум. Хорстман же, стоя у раковины, не сводил с меня глаз, видимо, опасаясь, что я утащу что-нибудь ценное вроде глиняного горшка.
Глава 4
К тому времени, когда Вулф вернулся из оранжереи, я успел позвонить Лону и прочитать ему все шесть записок Бэя, чем заслужил небрежно брошенное слово благодарности. Кроме того, позвонил Паркер.
— Говорит, что сможет вытащить Фреда, — сообщил я Вулфу, пока тот усаживался на свое место за столом и звонил, чтобы ему принесли пиво. — Это обойдется нам в пятьдесят тысяч.
— Заплатите. Что еще удалось выяснить мистеру Паркеру?
— Не много. Кажется... — мои слова прервал звонок у входной двери, и, поскольку Фриц отсутствовал, мне пришлось пройти в прихожую и взглянуть через одностороннее стекло..
Поспешно вернувшись в кабинет, я доложил:
— Это наш старый сам-знаете-кто. Какие будут указания?
Вздох.
— Впустите его, — проговорил он без всякого энтузиазма, когда раздался еще один звонок, на этот раз более длинный и нетерпеливый.
— Доброе утро, инспектор. Рад вас видеть, — произнес я, распахивая дверь и пропуская в дом Лайонела Крамера — шефа отдела расследования убийств департамента полиции города Нью-Йорка. Инспектор рыкнул в ответ и промчался мимо меня, как сорвавшийся с тормозов товарный состав. Я поспешил за ним. Он вкатился в кабинет, плюхнулся в красное кожаное кресло и сунул в рот незажженную сигару, которую извлек из нагрудного кармана своего темно-синего пиджака.
— Сэр? — пробормотал Вулф, поднимая глаза от каталога орхидей, только что полученного по почте.
— Это я желаю говорить с вами, сэр, выпалил Крамер. — Уже много лет этот дом приносит мне одни только неприятности. Давным-давно это был бедняга Джони Кимз. За ним последовал Кэтер. Затем еще Бог знает сколько. Я преждевременно состарился из-за вас и из-за этого... — проскрипел он, ткнув пальцем приблизительно в моем направлении. — И вот Даркин. Я никогда не считал его самым сообразительным парнем в городе, но был уверен, что мне не придется его сажать. Кэтер был не подарок и меня не удивил. Однако Даркин просто потряс.
— Простите, мистер Крамер, — произнес Вулф нарочито тихим голосом, — но Арчи и я только что узнали о том, что против Фреда выдвинуто обвинение. Мы будем весьма благодарны, если вы сообщите нам подробности.
— Ха! Еще бы. Даркин заявляет, что не работал на вас, но я верю в это не больше, чем в то, что университетский баскетбол — любительский спорт.
— Он говорит правду, — не повышая голоса, произнес Вулф.
— Как же, как же... — Крамер пожевал свою дешевую сигару и продолжил: — В таком случае почему один из служащих Серебряного Шпиля сообщает, что они начали с разговора с Гудвином?
— И это правда. Арчи, расскажите мистеру Крамеру о визите мистера Моргана. Не скрывайте ничего.
Я поведал обо всем, включая упрямый отказ Вулфа принять дело, о моем совете Моргану пригласить Фреда и о звонке Фреда, желавшего узнать как можно больше о Храме с Серебряным Шпилем.
— И это все, что мне было известно до тех пор, пока утром не позвонил Лон Коэн и не сообщил новость, что против Фреда выдвинуто обвинение.
Крамер хмуро посмотрел на меня, затем на Вулфа, затем снова на меня.
— Не знаю, ребята, может быть, вы говорите правду, а может быть, и нет. С вами двумя мне иногда бывает трудно разобраться. Вот что нам известно. Думаю, что сведения достаточно точны, потому что Даркин и люди из Серебряного Шпиля — включая их Великого Брамина Барнаби Бэя — говорят одно и то же, во всяком случае, до определенного момента.
Во-первых, и вам это, видимо, известно, Бэй находил эти отвратительные выдержки из Библии в сумах для сбора воскресных пожертвований. Церкви следовало бы обратиться к нам, но этого сделано не было. Они, видите ли, опасались скандала в прессе. Посмотрим, что они получат теперь. Представляете, какие заголовки будут в газетах сегодня вечером и завтра? А телевизионные новости? Ха! Но так или иначе они нанимают Даркина, чтобы тот нашел автора этих проклятых записок, и тот, как нам сообщили, больше недели, включая два воскресенья, топчется вокруг храма. По-видимому, он сумел восстановить против себя часть персонала, включая Ройяла Мида — парня, который отправился прошлым вечером к праотцам и чья смерть была для Даркина совершенно бесполезна. Насколько я понял, этот Ллойд Морган — единственный, кто проталкивал идею пригласить сыщика. Все остальные смотрели на это более чем прохладно, считая записки делом рук тронутого умом. Но Морган, имея постоянный доступ к Бэю, сумел убедить босса нанять частного детектива.
— Чем же Фред не угодил этим служителям культа? — поинтересовался Вулф.
Крамер откинулся на спинку кресла, потер ладонью щеку и, помрачнев, ответил:
— Он объявил, что, по его мнению, все угрожающие письма были состряпаны в самом храме — их написал кто-то из церковной команды. Не стоит говорить, как это их всех, включая Моргана, завело.
Вулф глубоко вздохнул и спросил:
— И когда же Фред взорвал этот камуфлет?
— Вчера вечером. На своего рода собрании сотрудников. Очевидно, вся церковь впала в раж. И после того как собрание закончилось, Мида обнаружили мертвым в его кабинете. Две пули в голову из оружия Даркина тридцать восьмого калибра. На пистолете отпечатки Даркина и никого более. Сам он утверждает что повесил пиджак на вешалке в коридоре, кобура с пистолетом находилась под пиджаком и...
Раздался звонок в дверь, и, так как Фрица все еще не было, мне пришлось вновь исполнять роль дворецкого. Крамер продолжил свое повествование, а я отправился в прихожую и посмотрел сквозь дверное стекло. На ступенях у входа возвышался во все свои шесть футов Натаниэль Паркер, рядом с ним стоял небритый н усталый Фред Даркин, рост которого на дюйм меньше, чем у меня, а вес фунтов на пятнадцать или даже на все двадцать больше. Капельки пота покрывали его ирландский лоб, поднимающийся, если можно так сказать, до самой макушки. Лишь несколько небольших пучков рыжих волос не позволяли утверждать, что Фред лыс как колено.
Я открыл дверь и, прижав указательный палец к губим, проводил их в комнату рядом со входом. Когда дверь в прихожую закрылась за нами, я сказал Фреду:
— Будь я проклят, если у меня, так же как и у Вулфа, нет к тебе вопросов. Но сейчас там Крамер, и ты можешь догадаться, о чем идет речь.
Фред тупо кивнул.
— Мне надо вернуться к Вулфу, а вы сидите тихо, пока Крамер не уйдет, и читайте журналы, — закончил я.
Когда я вошел в кабинет, Крамер уже завершал свое повествование:
— ...хотите или не хотите, но вашему Даркину — крышка, ставлю на это все, что угодно, — объявил он Вулфу, даже не пытаясь скрыть торжество в голосе. — Мида могли замочить либо Даркин, либо кто-то из церковной братии, чистой как стеклышко. Следовательно, остается единственный подозреваемый — Даркин. Все. Точка.
Вулф вопросительно посмотрел на меня.
— Заходил мистер Вильсон, — сказал я, — принес ваш заказ.
Он понял мое шифрованное сообщение и повернулся к Крамеру.
— Ваша вера в непогрешимость духовенства согревает душу, хотя объяснить ее весьма трудно,— сказал Вулф. —- Уверен, что вы помните о деле священника, который признался прошлой осенью в том, что за несколько лет присвоил из церковных сумм более двадцати тысяч долларов. И наверняка вы помните о дьяконе протестантской церкви на Лонг-Айленде, который в помещении церкви забил до смерти прихожанку за то, что она отвергла его домогательства. А также...
— Чушь! — проревел, поднимаясь, Крамер. — Вы можете злословить хоть до вечера, но я искренне советую вам поискать другого помощника, потому что Даркин отправится в такое место, из которого не сможет по вашей указке подсматривать в замочные скважины.
Он швырнул сигару в мусорную корзину, как всегда промахнувшись, и выбежал из кабинета с той же скоростью, что и вбежал в него. Я проследовал за ним до прихожей и проследил за тем, как он без моей помощи распахнул дверь и, не потрудившись закрыть ее за собой, скатился по ступеням к ожидающему его неприметному черному седану.
— Горизонт чист, — объявил я, открывая дверь комнаты. Паркер отложил в сторону журнал «Ныо-йоркер» и встал с кресла, а Фред, который, видимо, убивал время, изучая носки своих ботинок, поднялся с дивана с таким видом, словно это действие отняло у него последние силы. Они прошли за мной в кабинет, где Паркер заявил свое право на красное кожаное кресло, а Фред рухнул в желтое.
