Макс Коллинз - Темный ангел. Перед рассветом
Ничего кроме отдаленного потрескивания пламени и поднимающихся с нижних этажей голосов.
Макс приподняла бровь и перешла в непродолжительй бег, который принес ее на порог офиса Кафельникова.
Она хотела еще раз убедиться, что этого зловещего сукина сына не было внутри, она снова прислушалась, но ничего не услышала, попробовала открыть дверь… заперто.
Макс думала о том, чтобы взломать замок — у нее были и инструменты, и знания, но потом она решила, что ее весьма ограниченное время лучше провести в самом офисе. Отступив на шаг, она ударила возле замка, дверь раскололась с ужасающим треском и распахнулась.
Время — деньги, думала она, двигаясь по пустой комнате.
Пустой от людей, по крайней мере. Это было нечто среднее между офисом, квартирой… и арсеналом. Слева, вдоль всей стены располагалась стойка с ружьями, винтовками, автоматами и дробовиками. На полках сверху лежали коробки с гранатами, взрывчаткой и огромный выбор пистолетов. Это возможно могло ей помочь, но с тех пор, как Лайдекер стрелял в одного из ее братьев по X5 той ночью в барраке, у Макс было стойкое отвращение к огнестрельному оружию. Она ненавидела грязные штучки тогда, ненавидит их и теперь.
У стены напротив пушек, справа от Макс, стояла ужасающая круглая водяная кровать, покрытая шелковыми простынями. Напротив нее, как строгий родитель, стоял высокий стальной холодильник. Сама стена представляла собой огромное окно, сквозь которое проникал лунный свет цвета слоновой кости. В центре кабинета прямо перед Макс стоял массивный овальной формы стол, позади которого расположилось троноподобное кожаное кресло. Широкоэкранный телевизор, приподнятый как алтарь, справа (и позади) стола был повернут к кровати. Позади кожаного трона, написаный маслом портрет Кафельникова (не очень хороший) занимал почти всю стену.
Осмативая эту комнату и все барахло, девушка думала, ну и эго у этого ублюдка Кафельникова…
Информатор Муди сообщил, что сейф, в котором находятся планы системы безопасноти, прямо за картиной. Если сейф окажется таким же большим как портрет, думала Макс, то его замок должен быть размером с покрышку.
Обходя стол, она достала из кармана раскладной нож и нажала на кнопку, лезвие выскочило с резким щелчком. Она нашла металлическую корзину для мусора, перевернула ее вверх дном, в результате чего мусор рассыпался, поставила корзину на пол, и, встав на нее, заглянула в самодовольное лицо русского бандита. Затем изобразив собственную самодовольную улыбку, Макс воткнула нож в нарисованное маслом сердце Кафельникова и разрезала холст кверху, как если бы картина сама по себе кричала в агонии.
Сейф быд там, где и должен, и замок был нормального размера. Несмотря на всю сложность плана Муди, эта часть работы казалась опытной юной воровке рутинным грабежом. Убрав нож, Макс настроила свой слух, приложила ухо к металлической двери и начала поворачивать замок.
Менее чем через пятнадцать секунд Макс открыла сейф, еще через пять она уже нашла планы музея, а в сдедующую секунду она спрятала их под свой комбинезон. Большая куча наличных в левом углу была настолько заманчивой, что тоже исчезла в ее карманах.
Муди не нужно знать об этом, она назовет это бонусом.
Теперь, закончив свои поиски, она собралась уходить. В этот момент она почувствовала первую собаку.
Она слышала, что Выводок держит собак, чтобы ловить злоумышленников, но Муди опроверг эти слухи.
Но огромный черный зверь с блестящими глазами и зубами-лезвиями, мерцающими в лунном свете, не был слухом. Собака, какая-то помесь добермана, двигалась вперед, пригнувшись к полу, ее мускулы перекатывались как тени под гладкой шкурой. Животное издало низкий горловой рык, показывая свою обеспокоеннось.
— Милый щеночек, — Макс пыталась успокоить собаку, ее рука была протянута к ней в жесте предлагающем мир, показывая пустую неугрожающую ладонь.
Собака зарычала.
И этот охранник был не один…
Онамогла слышать шаги их лап в холле, и еще четверо появились в корридоре и вошли в комнату — вытренированные, не мешающие друг другу — почти по-военному рыча и удерживая свои позиции. Каждый был почти таким же большим, как их лидер, слюна капала их пастей, они скалились и рычали, этот звук сливался в безобразный квартет с их лидером, державшимся ближе.
Макс выпрямилась в полный рост. Ее мягкие уговоры провалились, поэтому она рявкнула высоким строгим голосом:
— Сидеть!
Собачий лидер гавкнул, будто бы хотел сказать: «Пошла ты!» Макс сделала глубокий вдох:
— Выбор за тобой! Я не хочу делать этого, но ты напрашиваешься…
И кошка приготовилась встретиться с собакой, принимающей боевую позицию.
Первая собака прыгнула, Макс уклонилась, и доберман с визгом врезался в стену. Вторая и третья собаки пытались напасть на нее, разделившись и обойдя ее с разных сторон, — сложный обманный собачий маневр — в тот момент, когда животные бросились Макс запрыгнула на стол подальше от визжащего комка лап, когтей и хвостов.
Одна из двух оставшихся в дверном проеме собак, бросилась на Макс. Девушка крутанулась и пригнулась вниз, голова животного повернулась, пытаясь укусить Макс. приземлившись на пол собака перекувыркнулась и отступила, так как последняя собака перешла в наступление.
Выбегая в холл, Макс попытась закрыть за собой выбитую дверь, но она не смогла бы сдерживать животных долго, девушка знала, что собаки будут преследовать ее по пятам. Их яростный лай говорил о том же.
Она побежала к лифту, желая, чтобы его двери открылись до того, как она окажется там, и… они открылись.
Она оказалась лицом к лица с Кафельниковым и половиной дюжины ребят их его Выводка. Они смотрели с такой же яростью как и собака, в особенности Кафельников.
Подожди, пока увидишь свой портрет, подумала Макс.
Высокий и худой, русский иммигрант тем не менее был достаточно мускулистым, с коротко подстриженными светлыми волосами, проникновенными голубыми глазами и чувственными розовыми губами. Он был одет в коричневую кожаную куртку длиной ко колен, оранжевую шелковую рубашку, расстегнутую у горла с золотыми ценями, черные кожаные штаны и черные ботинки змеиной кожи.
Как удачно заметил Муди, Кафельников пропогандирует стиль и образ жизни предимпульсной рок-звезды, которой был когда-то его отец, или по крайнем мере так говорили. Сын возможно имел музыкальный талант, но избрал криминальный путь, который лучше оплачивался, и это было очень своевременно, учитывая, что индустрия развлечений погибла.
Русский мог бы показаться Макс привлекательным, если бы не разгневанное выражение на лице, которое выдавало все его наклонности. Привлекательный насколько это возможно для смертоносного маньяка.
— Кто ты такая? — спросил застывший на секунду русский. Изучая маленькую фигурку в маске, русский сказал — Это девчонка… просто девчонка…
Его парни, закивали, соглашаясь с ним, и в этот момент от взревел:
— Кто эта маленькая сучка?
Прежде чем она смогла каким-либо образом ответить (и слова бы не были ее первым приоритетом), она, Русский и его ребята дружно обернулись на звук, донесшийся их холла… … и стая собак, наконец прорвавшаяся через разбитую дверь, бежала к ним по корридору, сверкая клыками, высунув языки и брызжа слюной.
Повернувшись к Кафельникову, Макс сказала:
— Я пришла погулять с собачками, ты меня звал. Разве не помнишь?
Он находился в замешательстве каких-то полсекунды, пока Макс не нанесла в грудь Русского такой удар, что воздух вышел из него со свистом, и он рухнул обратно в лифт, сбивая своих подчиненых как кегли в боулинге.
Не задерживаясь, чтобы насладиться плодами своих усилий, Макс побежала по корридору, собаки бросились за ней. Когда она снова ворвалась в комнату, в которую она ранее пробралась, собачий вожак был менее чем в двух футах позади нее. Подняв руки над головой, будто ночь впереди, была озером, куда она ныряла, она проскользнула через дыру в окне, жалея, что она не сделала ее больше, рычащая собака была позади нее.
Схватившись за ожидающую ее веревку, она полетела по широкой дуге прочь от здания. Собака, недооценив размер дыры, врезалась в оконное стекло, взвизгнула, и скрылась в офисе, исчезнув из вида. Остальные собаки, увидев неудачу своего вожака, остановились перед окном, их головы то и дело пропадали из поля зрения Макс, поскольку она лаяли и клацали челюстями. Одна собака даже высунула голову в отверстие и, пытаясь дотянуться до девушки, кусала воздух.
Но в этол время, Макс взбиралась по веревке, и собачий лай превратился в рык, так как они в бессильном гневе наблюдали, как она скрывается на крыше.
Она услышала голоса позади себя. Все еще поднимаясь вверх по веревке, она посмотрела вниз и увидела бледное злое лицо Кафельникова, высунувшего голову из дыры в окне, печальная жертва, положившая голову на гильятину.
