Андрей Буторин - Север
Он оглянулся и увидел, что девушка и впрямь отстала. Нанас остановился и, прикрыв ладонью лицо от ставшего совсем уже злым ветра, стал смотреть назад.
Северное сияние расцвечивало снежные волны озера, попеременно делая их то зеленоватыми, то бледно-розовыми, отчего они очень напоминали настоящие, живые волны, бегущие по волшебной светящейся воде. Если не поднимать глаза к небу, могло и впрямь показаться, что этот призрачный свет источает само озеро. Зрелище было непередаваемо красивым, поистине сказочным, но, как назло, уже второй раз подряд небесные сполохи сулили Нанасу одни неприятности. Он повернул голову и бросил тревожный взгляд на оставшийся позади Мончегорск. Темные здания казались отсюда маленькими и заброшенными – если бы не яркое сияние, идущее с неба, вряд ли бы они вообще были видны. Сначала ему показалось, что в некоторых окнах горит тусклый свет, но он быстро сообразил, что стекла лишь отражают призрачное мерцание сполохов. Кое-где между зданиями поблескивали точки костров, но людей возле них он разглядеть не сумел.
Уже поворачивая голову назад, Нанас краем глаза уловил нечто странное. Сознание будто отметило некую неправильность в чем- то… Но что могло ему показаться неправильным, если он лишь сегодня впервые увидел этот город? К тому же, первый за всю его жизнь! Он попросту не мог судить, что в нем было правильным, а что нет. Но, обернувшись снова и приглядевшись внимательней, юноша понял, что неправильность относилась вовсе не к городу, а к озеру. Посреди водной пустыни, пусть даже замерзшей и занесенной снегом, не могло ничего торчать! А эти три узких белых треугольника вопреки здравому смыслу все же торчали, словно вылезли из-под воды, проколов толстый лед. Нанас глянул на приближающийся Надин снегоход, а когда вновь перевел взгляд на странные треугольники, заметил, что те стали чуть ближе. Да, они, без сомнения, двигались. И, похоже, не очень-то медленно.
Надя, остановив снегоход возле него, заметила, что он чем-то встревожен.
– Что? – спросила она.
– Не пойму, что там такое, – показал Нанас в сторону города.
Надя обернулась.
– Они приближаются, – подтвердила она его опасения. – Нам не стоит их дожидаться! Вот только я не могу ехать быстро – волокуши сильно кидает, боюсь, Роман Андреевич не выдержит.
– Оставьте меня, – услышав их, подал голос раненый. – Я вас только задерживаю, а вам нужно вовсю удирать.
– Удирать? – переспросил Нанас и вновь показал на ставшие уже очень хорошо различимыми треугольники: – От них?
– Да, черт возьми! – выкрикнул, приподнявшись на локте, старый учитель. – Вы что, не видите, что это те самые яхты, о которых я вам рассказывал?! Это «ЮЛА»!
Словно в подтверждение его слов, внизу одного из треугольников блеснули вспышки, а через пару мгновений до них долетел сухой частый треск.
– Стреляют, – нахмурился Нанас. – Поехали! Скорей!
– Мы вас не бросим, – сказала, повернувшись к Роману Андреевичу, Надя. – Но вам придется потерпеть, я поеду быстро. Ложитесь!
– Я вылезаю! – воскликнул старик и стал на самом деле подниматься, цепляясь за борта волокуш. – Все одно помру от тряски. А так вы еще можете спастись!..
– Лежать!!! – заорала вдруг Надя и выхватила из прицепа автомат.
Разумеется, не для того, чтобы пригрозить учителю, но тот все же сполз на место, сраженный, скорее, тоном, которым она отдала приказ.
Вспомнил про висевший за спиной автомат и Нанас. Он перебросил его на грудь и уже собрался трогаться, как увидел, что Надя неожиданно спрыгнула со снегохода и склонилась над волокушами.
Яхты были уже совсем близко. Их скорость, не столь очевидная издалека, теперь вполне и вполне впечатляла. Конечно, по ровному плотному снегу уйти от них на снегоходах было как нечего делать, но по бугристому насту, да с прыгающим прицепом, в котором лежит тяжелораненый…
– Что ты задумала?! – выкрикнул Нанас.
Девушка как раз поднималась от волокуш, и Нанас увидел в ее руках один из промасленных свертков, в котором, как он помнил, была завернута какая-то «тротиловая шашка».
– Езжай вперед! – махнула ему Надя. – Я догоню.
Нанас медлил, не решаясь оставлять ее одну. Но тут со стороны яхт вновь затрещали очереди, что-то свистнуло рядом, и стекло его снегохода вдруг шумно лопнуло, разлетевшись сверкнувшими под разноцветными сполохами искрами. Парень почувствовал резкий укол за щеку.
– Убирайся!!! – завопила Надя. – Тудыть твою растудыть!
– Я не поеду без тебя!!! – заорал он в ответ, спрыгивая с сиденья и одновременно срывая с груди автомат.
– Идиот!.. – Девушка, казалось, шипит от негодования.
Впрочем, нет, зашипела не она! Шипение издавала связка из нескольких толстых, похожих на круглые палки обрезков, которые она достала из свертка. И даже не сама связка, а короткая «веточка», торчащая оттуда. По ней, разбрасывая искры, быстро полз огонек. Нанас и не заметил, когда Надя успела его зажечь.
– Да езжай ты, наконец, вперед, я же сказала, что догоню!
И Нанас услышал в ее голосе что-то, заставившее поверить в то, что Надя не просто хочет отправить его прочь от опасности, что она и впрямь задумала нечто такое, что может их спасти. Не отрывая взгляда от девушки, он попятился к снегоходу. Вокруг, как свирепые осы, жужжали пули – стреляли почти безостановочно. Единственное, что спасало их пока от неминуемой гибели, – то, что и яхты тоже прыгали по «волнам» и прицелиться как следует бандитки не могли.
Надя размахнулась и бросила в сторону яхт шипящую связку, а потом резво вскочила на снегоход. Увидев это, Нанас прижал, наконец, рычаг газа, и снегоход, взревев, рванулся вперед. Девушка тронулась одновременно с ним. Убедившись в этом, Нанас перевел взгляд на преследователей. Теперь яхты были от них столь близко, что стали видны и сидящие в них женщины, по одной в каждой. Как их там?.. Юлия, Людмила и Анна. Какие красивые имена!
И эти бандитки с красивыми именами сейчас непременно их догонят и распотрошат.
Надя ехала вплотную за ним. Она тоже постоянно оглядывалась и, судя но выражению ее лица, что-то пошло не так, как она задумывала.
– Что?! – крикнул Напас. – Что-то не так?
– Шнур потух! – ответила Надя. – Или оторвался. Придется останавливаться и отбиваться!
Но сделать они этого не успели. Надя как раз смотрела на юношу и не видела, что делается у нее за спиной. Зато это увидел Нанас. Роман Андреевич, который до этого, опять приподнявшись, смотрел на преследователей, резко согнувшись через борт, вдруг вывалился из прицепа и, перевернувшись несколько раз, встал сначала на колени, а потом поднялся во весь рост. В руках он держал автомат, который тут же прижал прикладом к плечу, и стал целиться почему-то не в бандиток, не в яхты, а куда-то прямо перед ними.
Вспышки выстрелов на яхтах замелькали чаще. Свист пуль прекратился – бандитки стреляли теперь по близкой и неподвижной мишени. И они, наконец, попали – старый учитель качнулся и упал на колени, однако автомат все же не выпустил и вновь навел его на не видимую Нанасу цель. А потом все-таки выстрелил. Одна короткая очередь, вторая, третья… Затем лед под снегоходом прыгнул, и едва не кувыркнувшийся с сиденья Нанас невольно зажмурился от яркой, точно солнечный свет, вспышки. Тут же по его ушам словно ударили с обеих сторон – мир вокруг стал беззвучен. А распахнув глаза снова, он увидел, что и со временем тоже что-то случилось, будто оно замедлило свой бег.
Там, где только что мчались яхты, над озером вздымались белые и острые глыбы, похожие на крылья гигантских птиц. Только это уже были не треугольники парусов, а взметнувшиеся навстречу северному сиянию льдины. Они стали неправдоподобно медленно оседать, а когда опустились в широкую, невесть откуда взявшуюся полынью, оттуда плеснулись в стороны искрящиеся зеленым и розовым брызги, казавшиеся сейчас не водой, а огромными россыпями сказочных прозрачных камней. Звенящая в ушах тишина и пылающие в небе разноцветные языки волшебного огня лишь усиливали нереальность происходящего.
Слух вернулся внезапно, заодно восстановив и течение времени. Еще падали с шумом и плеском в заполненную белыми рваными глыбами полынью осколки, еще сердито гудел и потрескивал под полозьями лед потревоженной Имандры и петляло где-то меж сопок затухающее гулкое эхо, а неведомо когда успевшая покинуть свой снегоход Надя уже мчалась к черной дыре во льду.
Нанас догнал ее уже возле самой полыньи. В ней плавали, продолжая вертеться и покачиваться, льдины, обломки досок, обрывки белой ткани. Людей видно не было. Ни бандиток, ни Романа Андреевича. Северное сияние, дробясь и преломляясь, отражалось в растревоженной черной воде, добавляя к увиденному леденящую жуть нереальности. Казалось, будто этот призрачный зеленовато- розовый свет исходит откуда-то из глубин озера, а может, и вовсе из того самого Нижнего мира, в который Нанас разучился верить. Это были совсем не те прекрасные сказочные сполохи, которыми он всегда восторженно любовался, а настоящее сияние смерти, сковывающее колючими холодными лучами душу и сердце.
