Александр Тюрин - Боятся ли компьютеры адского пламени
Данилов собрался отстранить Зухру-Афродиту твердой рукой, но рука оказалась вдруг расслабленной как сосиска. «Выше пояса я принадлежу партии, а ниже пояса — народу», так кажется выразился один латиноамериканский генсек.
Ее грудь, ее талия, бедра, ноги проникли в его глаза, ее феромоны и пахучие афродизиаки напали на его нос, ее сочный шепот захватил его уши, и его разгоряченная адреналином кожа стала добычей ее умелых рук.
Разум возражал, но воля свернулась колечком и заснула в амигдале.
Потенциация шла не переднем мозгу, как у сильной личности, а в заднем «рептильном», она текла по позвоночнику, спускалась ручейком в чресла, а потом превратилась в волну и захлестнула Данилова.
Плоть сильно напряглась и болезненно заныла, взыскуя разрядки напряженности.
Теперь-то точно диверсии на сервере не будет. Меч самостоятельно перековывается на орало. Вот он, конец. Конец высоких помыслов.
Сильно разгоряченный мужик прижал красотку к стояку, прикрытому мимиком теплой колонны, быстро оголил все, что необходимо и, так сказать, напористо вошел. Красотка повисла на его шее и обхватила его талию ногами. Он почти не чувствовал ее веса, настолько мускулы бурлили от энергии.
В какой-то момент он чисто машинально пересчитал пальцы на ее руке, страстно впившиеся в его шею. Все-таки шесть. Осталась чертова отметина, фирменный знак Фюрера.
Зухра — хотя и совершенная, но кукла… Ну и что с того? Не колышет. Все мы не слишком самостоятельные.
Данилов и она занимались отлично сбалансированным по части гормонов и нейротрансмиттеров сексом, но одновременно где-то в нем сохранялось беспокойство.
Беспокойство заставило его отшатнулся от лакомой, но все же вражеской плоти Зухры-Афродиты — если не физически, так душевно. Физически не получилось бы из-за того, что дама обхватывала Данилова руками и ногами.
Он захотел возразить. И только захотел, как слабость превратилась в силу.
Афродита ему неприятна. Она живет своей властью, подчинением и использованием. Она живет за счет расчленения душ. Она живет азартом нечистой игры. Она хочет полностью и окончательно победить его, превратив из человека обратно в глину. А потом глину не спросят, чего ей нравится и что она хочет. Из глины делают горшки и кирпичи, ее размазывают руками и разминают ногами.
Сладкая волна прокатилась пару раз и больше не возвращалась. А следом пришла другая волна и понесла Данилова. Протестующие мысли, раскручиваясь по спирали, получили мощную поддержку.
Он увидел Афродиту под собой.
Чей-то голос, не совсем его, отчасти чужой, прогремел в ушах:
— Ну, так как, цифровая ехидна, провел я тебя «к той дряни, которая дрыхнет во льду Европы»? Получила ты от меня, что хотела? Или облом?
— Что ты делаешь, Гальгальта? Ты, рухлядь, тебе со мной не справиться. — прошипела богиня, как придавленная змея. — Я сейчас уничтожу твою психоматрицу.
Он (кем он сейчас был?) давил на Афродиту, размазывал ее, испытывая при этом явно мужское удовлетворение. Он проникал в ее модули и каналы, в ее ассоциаторы и ментализаторы, в сенсорные матрицы, в бесчисленные клетки ее цифрового тела. Проникал, хотя не понимал «как».
Откуда-то сверху упал тяжелый голос, совсем уже чужой.
— Я не Гальгальта, ясно тебе, потаскуха? Ты могла прельстить только этого «полужидкого», но не меня.
Это были слова не «полужидкого» Данилова, а великого и могучего гиперкомпьютера. Судя по характерным кодам — Лунатика.
Новая сенсоматрица показала сетевое пространство горной местностью, набором вершин и пропастей.
Он (Полуданилов-Полулунатик) и Афродита стали как два хищника, схватившихся в виртуальном каньоне.
Вихрь атакующих сил, стальной напряг мускулов, секущие плоскости челюстей.
Она, как будто потеряв плотность, выскользнула из захвата, и тут же резким ударом головы опрокинула его. К его подбрюшью двинулись ее челюсти, за которыми ярился острый ядовитый хобот. Но он, скрутив тело, увернулся от смертельного вторжения. Разгибаясь, он завращался в трех расширяющихся сферах. Он начинал атаку за атакой, но не доводил их до конца, изнуряя врагиню обманом. А затем во внезапном прыжке пробил ее защиту там, где пластины панциря имели пробел, чтобы увеличить гибкость членов. Он глубоко вошел в нее челюстями, затем сомкнул их. Как будто взвизг и взрыв. Неизвестно, что случилось с дерущимися гиперами, но «полужидкому» показалось, что он сам разлетелся в хлам.
Боль, смешение чувств, отсутствие мыслей, удушье, тошнота.
Наконец он полностью отъеденился от гипера и расплылся в изнеможении.
Кажется, Ханна Кац окликает его…
— Эй, проснись, диверсант, пока хулиганы не украли у тебя остатки мозгов. Похоже, ты оказался стоек, как кусок сахара в стакане свежей мочи. Но сервер мы хакнули. Пора готовится к передаче Нинет.
Данилов с трудом продрал слипшиеся веки.
Это был уже не тот отсек с силовыми установками, где на него напала Афродита. Скорее уж пультовая.
Данилов со скрипом приподнял и несколько повернул одеревеневшую голову.
Несколько трупов в изорванной форме Информбюро. Неживая Зухра Эдуардовна с аккуратной дырочкой в груди; красота ее бюста не особо пострадала и в совершенном лице появилась значительность. Жалко ее, но не очень, потому что на большее собранности не хватает.
Поворот головы в другую сторону и нельзя не заметить большую дыру в переборке, проплавленную, похоже что гразером. Через пробоину виднеется соседний ангар.
Повсюду стоят лужи с сильным аммиачным запахом. Европейская вода. Но разгерметизации нет. Или уже нет. У главного пульта управления сервером стоит Чипс и работает. Лицо бесстрастное, ничего не выражающее, как и прежде.
Неподалеку, у другой панели управления, два мозговика: правая рука мужчины в левой руке женщины, свободные ладони сжимают торчащие троды биоконнекторов. Мозги головастиков обрабатывают информационный ураган; они перекидывают друг другу потоки данных прямо через свою пупырчатую кожу.
Зрелище было сильным настолько, что Данилов вскочил на ноги.
— Чипс, когда ты успел получить диплом программиста?
— Это я, Данилов. Я, Ханна Кац, вернее психоматрица Ханны Кац, — сообщил Чипс своим рептильным голосом. — Чипс стал моей очередной аватарой. Но он классный ниндзя. Проник на эту палубу через вытяжной канал шириной в двадцать сантиметров. Затем открыл наружный шлюз, принял головастиков и кое-какое оружие впридачу. Пострелял тут маленько… Мы понадеялись на тебя, Данилов, но не настолько, чтобы пустить все на самотек. В конце концов, Афродита сильнее любого смертного. Но ты все равно молодец, отвлек на минуточку ее внимание.
На минуточку отвлек внимание? Вот и все значение гражданина Данилова в мировой истории?
— Значит и мое самопожертвование было запланировано?
— В каком-то смысле да. Мы умеем просчитывать все наперед не хуже гиперкомпьютеров. Если бы ты не самопожертвовался, пришлось бы тебя подкупать или запугивать. Понимаешь, мы хоть и борцы за свободу, но все-таки революционеры, и кое-что из репертуара Коминфтерна нам не чуждо. Да, малыш, принципы морали к межвидовой борьбе редко применимы..
— Ах, сволочи вы, сволочи, — отреагировал Данилов, — вы те же коммунарики, только когти покороче.
— А еще мы могли бы вполне обойтись без тебя. — сказал Чипс-Кац, — похлопав по увесистому гразеру, выглядывающему из кобуры. — И ты бы вообще не засветился в истории… Ладно, за этой беседой мы скоротали паузу и теперь Нинет готова для перекачки. Пакеты данных сформированы.
Сказал и верхняя половина его тела упала на палубу, пустив реактивную струю крови. Нижняя половина, страшно покачавшись, тоже легла в красную лужу.
Данилов, мгновенно включившись, спрятался за массивным черным телом квантового процессора.
— А ВОТ НИЧЕГО У ВАС НЕ ВЫЙДЕТ. Вы обосрались, друзья. Туалетная бумага в клозете за углом.
Сквозь пробоину было видно, как в соседнем ангаре, на «постаменте» — стартовой площадке для запуска ракет-зондов — кривляется маленький изуродованный прогерией Анпилин с золотистой пластинкой в правой руке и мезонным прерывателем в левой. — Это чип-замок выходных портов сервера, мои дорогие. Без него никакая информация в решетку не уйдет. Без него придется ломать защиту системы связи, а на это понадобится несколько часов. Ах, если бы они у вас были. Короче, четвертую мировую войну вы прокакали.
Инфосканер показывал, что Анпилин был только «верхушкой прыща». Через сетевое пространство к нему тянулись мощные высокоуровневые каналы. Как будто в нем находилось «зеркало» гиперкомпьютера. Судя по характерным кодам — это был первый гипер. Судя по мощности объектного моста, в Анпилина могла быть перемещена даже психоматрица Фюрера.
Это не укладывалось в голове. Великий гиперкомпьютер и обезьянистый типчик, глумливо выплясывающий чечетку на стартовой площадке…
